Удара ногой в фанеру он, конечно, не ожидал, поэтому словил его сполна, не успев заблокироваться и прикрыться. Захрипел, и, как сноп, повалился на бегущего за ним второго мексиканца. Удар в солнечное сплетение лишил лысого дыхалки, но, кроме того, он сбил с ног того, что бежал за ним. Короткого времени, что они барахтались, собираясь освободиться друг от друга, хватило, чтобы Жека через первого мексиканца достал в челюсть второго и зашлифовал успех ещё несколькими ударами сразу по обоим. Через секунду уже два мекса лежали друг на друге. А следующим Жека вырубил… Аниту. Потому что, когда обернулся к что-то закричавшей девке, она уже, как кошка, прыгнула с кровати и, как была, со спущенными бретельками, раскачивая подпрыгивающими голыми сиськами, бросилась на Жеку. В правой руке у неё был зажат небольшой нож. Сейчас никакой страсти в глазах Аниты не было — они пылали злобой и коварством. Красивый рот кривился в злобной ухмылке, лоб пересекли некрасивые морщины. Она сразу же прибавила лет десять, как долбаная ведьма из фильмов ужасов!

Естественно, Жека не посмотрел, что перед ним баба. Поймал её за кисть, легко выбил нож, попутно уклоняясь от удара ногой, которым она хотела заехать ему по яйцам, и на секунду задумался. Сейчас он держал её за запястья, и быстро промелькнула мысль, не сломать ли ей руки. Ведь это так легко, с его-то силой — дёрни кисти вниз, и через секунду она будет сидеть на полу, и выть с переломанными локтевыми и лучевыми костями, через тонкую нежную кожу торчащими наружу острыми белыми отломками. Но… Он просто не смог. Был бы мужик, запросто переломал бы его… А эту стерву — нет. Поэтому Жека треснул Аниту своим увесистым крепким лбом прямо в переносицу и вырубил её. Девка, как тряпка, свалилась на пол лицом вниз. Приложил хорошо, может, даже сломал хрящи носа, но не смертельно — будет урок.

Смит тоже времени зря не терял — с улицы послышались вопли и хлёсткие удары. Похоже, наёмник зарубился с боссом мексиканцев, который был с татуировками на лице. Впрочем, Смит тоже недолго возился. Через несколько секунд наступила тишина. Смит перешагнул через валявшиеся у входа тела бандитов, которых покрушил Жека, и зашёл в комнату. Первый его взгляд упал на полуголую Аниту и лежавший рядом с ней изогнуты нож.

— Хорошо ты позабавился, — усмехнулся Смит, сунув нож в карман. — Всё нормально? Не задели?

— Нормально, — подтвердил Жека. — Поймал я их всех на неожиданность. Что делать сейчас будем? Куда тела? Они минут через 10–15 могут в себя прийти.

— Прикончить бы их всех… — задумался Смит. — Притащить сюда и перерезать горло. Но четыре трупа приведут сюда не только полицейских, но и шерифа, а там и ФБР подтянется. Мы только хвост за собой прицепим. Нас видели в кафе, есть кое-какие приметы, и, наверняка, после массового убийства нас будет искать полиция всего штата. Но и бандиты из Сеналоа тоже будут искать. Только они не знают, кто мы и куда едем. Да и видели нас мельком. Так что лучший вариант очевиден. Сейчас вытащим тела на стоянку и положим рядком — пусть отдыхают. А потом свалим отсюда ко всем чертям.

Сложив вырубленных мексиканцев в ряд за стеной мотеля, Жека со Смитом сели в машину и поехали дальше. Конечно, жаль, что переночевать не получилось, — тащиться куда-то в ночь и искать ночлег совсем не хотелось, но ничего другого сделать было невозможно.

Местность была довольно оживлённая — несмотря на ночь, в обоих направлениях проезжало много машин. Дорога шла на небольшом отдалении от берега океана, и на побережье было видно виллы, летние кафе, освещённые частные пляжи, причалы с яхтами, зонтики на песке, на который накатываются мерные волны Атлантического океана.

Через несколько минут езды Жека что-то вдалеке увидел в свете фар. На обочине дороги стояла большая вывеска, подсвеченная светильниками: «Добро пожаловать в славный город Бриджпорт, штат Коннектикут. Будьте хорошими гостями!» Ещё на вывеске был изображён мужик в средневековом камзоле и с зловещей рожей, как у маски Гая Фокса. Он стоял, недобро лыбился и словно показывал пальцем на того, кто смотрит на этот слоган. Художнику как нельзя лучше удалось донести до того, кто прочитает эту вывеску, что быковать в этом городе не следует. А то придёт такой вот дядя с большой шпагой в руке и сделает из тебя шашлык.

— Известный старый городишко! — заявил Смит. — Наверняка в нём найдётся отель.

Город был по виду не особо большой, построен в основном, в средневековом колониальном стиле, по крайней мере исторический центр. Деловой центр состоял из нескольких современных высоток. В остальном, город ничем особым не запомнился. Проскочили его моментом, и лишь на выезде, после того, как закончился одноэтажный район с коттеджами, попалась двухэтажная гостиница, на которой горела неоновая вывеска «Hotel Mormon». Рядом с надписью красным светом горел крест.

— Это что за мурамон? — удивился Жека.

— Секта есть такая, — усмехнулся Смит. — Им много отелей принадлежат. Деньги с этого имеют, братишка.

— И что, здесь остановимся? — с неудовольствием спросил Жека.

— Можно и здесь, — пожал плечами Смит. — Но ухо надо держать востро — кто его знает, что на уме у этих поехавших… Нам здесь только до утра пробыть, потом всё равно уедем. Мне неохота по ночному городу колесить, чтобы искать приют, — всегда можно нарваться на копов, а это лишние проблемы.

Жека вышел из машины и огляделся. Отель был определённо старый, но ещё в сносном состоянии. Построен, как и все дома колониального стиля, с центральным портиком, треугольным фронтоном, небольшой колоннадой, и двумя боковыми крыльями. Перед отелем был разбит небольшой, но изящно устроенный сквер. По обеим сторонам дорожки, ведущей к входу, росли красиво подстриженные деревья, среди которых стояли садовые светильники, таинственно заливавшие окружающую растительность неярким светом.

Свет в отеле горел только на первом этаже, у входа. Смит толкнул дверь и вошёл в вестибюль, следом последовал Жека. Попав внутрь, напарники огляделись. Интерьер вестибюля был аскетически прост, даже не хай-тек, а какой-то минимализм — идеально белые оштукатуренные стены, диваны светло-бежевого цвета и крест на стене. Тусклый свет из старинных светильников-бра, висящих на стене. На этом заканчивалась вся обстановка.

На ресепшене сидел молодой парень лет двадцати, одетый в короткую рубашку с коротким рукавом и чёрным галстуком. На рубашке большая табличка с надписью «Manager». По всему видать, он дремал. При виде вошедших гостей сонное выражение на его лице сменилось на слащаво-благолепное.

— Здравствуйте, братья мои во Христе, что хотели? — спросил менеджер.

— Два одиночных номера до утра, — заявил Смит.

— У нас нет одиночных номеров, — так же широко улыбаясь, сказал менеджер. — Каждый номер на четыре человека. Стоит 50 долларов сутки. Мы все братья в вере нашей. Даже те, кто пока ещё не принял свет Христов.

— Давай, что есть! — махнул рукой Смит и толкнул Жеку локтем: — Заплати ему пятьдесят баксов. У них комнаты только на четверых. По их вере все должны спать вместе.

— Странная у них вера, — удивился Жека. — Это что, даже если левые люди приедут, то к нам могут подселить?

— Могут, — кивнул головой Смит. — Они рассуждают, что это нормально.

— О… Так вы — господа немцы! — радостно просиял метрдотель, услышав немецкий язык. — У нас в городе есть немецкая община наших братьев во Христе. Вы, случайно, не к ним?

— Нет, — покачал головой Смит и протянул руку. — Ключ от номера дайте пожалуйста, сэр.

— Ох, извините, заговорился! — замахал руками менеджер и протянул Смиту ключ. — Номер 2. Извините, ужин не могу предложить — мы не предоставляем такой услуги.

Смит махнул рукой Жеке, призывая следовать за собой, и, ничего не говоря, пошёл в коридор, протянувшийся за ресепшеном. Жека, помедлив, отправился за ним. Смит не заметил, а Жека увидел краем глаза, как с лица менеджера сползла слащавая улыбка. Какой-то мутный этот парнишка…

Номер находился на первом этаже, в главном задании. Смит открыл дверь, зажёг свет и вошёл в номер. Обстановка здесь была очень простая. В большом продолговатом помещении стояла одна огромная общая кровать, куда запросто могли бы вместиться человек пять. Кроме кровати, в номере были несколько стульев и шкаф для одежды. На бедлй стене, как раз над кроватью, висело большое распятие. Больше из обстановки ничего не было.