Вердикт: Это не учитель. Это оккупант. Она пришла не учить, а зачищать.

Моя тактика: Режим «Невидимка». Пусть Гриффиндорцы бросаются на амбразуру. Я буду минировать тылы.

Октябрь. Отказ.

Амбридж захватила школу быстрее, чем плесень захватывает хлеб.

Декреты сыпались каждый день. Инспекционная дружина (Малфой и его горилллы) снимала баллы за дыхание. Практическая магия была запрещена.

— Уберите палочки, — улыбалась она своей тошнотворно-сладкой улыбкой. — В реальном мире вам не придется защищаться. Министерство заботится о вас.

Меня перехватили в коридоре четвертого этажа.

Гермиона, Гарри и Рон.

— Колин, — Гермиона оглянулась по сторонам. — Нам нужно поговорить. Мы собираем группу. Для практики ЗОТИ. Нам нужен твой опыт. Ты знаешь заклинания, которых нет в программе.

Гарри кивнул.

— Ты единственный, кто использовал Lumos Solem в бою. Нам нужны такие люди.

Я посмотрел на них. В их глазах горел огонь восстания. Героический и глупый.

— Нет, — отрезал я.

— Что? — Рон нахмурился. — Ты трусишь, Криви?

— Я считаю, Уизли. — Я прислонился к стене. — Вы хотите собрать толпу из тридцати подростков в одном помещении под носом у параноидального инквизитора. Вероятность предательства в группе больше 10 человек стремится к 100 %. Кто-то сдаст вас. Мариэтта Эджком? Захария Смит?

Гермиона побледнела (она знала, что Смит ненадежен).

— Мы будем осторожны! Мы подпишем заколдованный список!

— Список — это улика, Гермиона. Когда вас поймают (а вас поймают), Амбридж получит готовое досье на исключение. Я работаю соло. Удачи.

Я ушел. Я не стал говорить им, что они правы по сути, но ужасны в исполнении.

Ноябрь. Черное Перо.

Через неделю Гарри получил первую отработку.

Я увидел его руку за обедом. Тыльная сторона ладони была красной и воспаленной. Слова «Я не должен лгать» были вырезаны в живом мясе.

Он прятал руку, шипя от боли.

Во мне поднялась холодная волна бешенства.

Это было не сочувствие. Это было чувство собственника.

Гарри Поттер — это мой живой щит. Это мой инструмент для убийства Волдеморта.

Портить инструмент — это непростительно.

К тому же, пытки в школе мешают моему спокойствию. Шум, страх, истерики первокурсников — это отвлекает от моих исследований.

Жабу нужно убрать. Но не магией. У неё щиты Министерства.

Ее нужно сломать физиологически. Уничтожить её достоинство.

Выручай-комната. Лаборатория.

Денег на дорогие яды (вроде яда Акромантула) не было. Пришлось импровизировать, смешивая магию и маггловскую фармакологию.

Я разложил на столе ингредиенты:

Настойка Булбадокса (украдено у Стебль во время пересадки). Свойство: вызывает неудержимые гнойные волдыри. Сок Мурлокомля (украдено у Снейпа). Свойство: в малых дозах лечит, в концентрированных — вызывает онемение и химический ожог. Бисакодил (мощнейшее маггловское слабительное, купленное в аптеке Лондона).

(р.s. Обратите внимание на пикантный штрих: этикетки на флаконах с надписью 'краденая' добавляют особый колорит.)

Я начал синтез

Я использовал центрифугу (старый вентилятор + Репаро + Трансфигурация), чтобы смешать несовместимое.

Результат: прозрачная, безвкусная жидкость.

Кодовое название: «Розовый Закат».

Операция «Чаепитие».

Пробраться в кабинет Амбридж было невозможно. Охранные чары, портреты-шпионы.

Но у неё была слабость.

Чай.

Амбридж любила чай. С сахаром. Много сахара.

А чай готовят на кухне.

Я спустился к натюрморту с фруктами. Пощекотал грушу. Дверь открылась.

Сотни домовых эльфов суетились вокруг котлов.

— Добби! — позвал я.

Маленький эльф в разномастных носках появился с хлопком.

— Сэр Колин! Друг Гарри Поттера!

— Добби, — я присел на корточки, глядя ему в глаза. — Профессор Амбридж… она ведь плохо к вам относится?

Уши Добби поникли. Он начал теребить узел на своей шапке.

— Она… она злая женщина, сэр! Она запретила Добби чистить Гриффиндорскую башню! Она называет нас «грязными тварями»! Она пнула Винки!

Я достал маленький флакон.

— Я хочу помочь ей… стать добрее, — соврал я с самой честной улыбкой пуффендуйца. — Это Лекарство от Злости. Ты можешь добавить пару капель в её личную сахарницу? Ту, розовую, с котятами. Только ей. Никому больше.

Добби посмотрел на флакон своими огромными глазами. Эльфы связаны магией служения, они не могут вредить хозяевам. Но Амбридж — не хозяйка Хогвартса. Она инспектор. Гость.

И Добби был свободным эльфом.

— Лекарство от злости… — прошептал он, и на его лице появилась хитрая, почти пугающая улыбка. — Добби сделает! За Гарри Поттера! За Винки!

Эффект.

На следующий день у нас был ЗОТИ.

Амбридж сидела за столом, попивая чай из фарфоровой чашки.

— Откройте главу третью: «Возвращение к основам», — пропела она.

Через 15 минут её лицо начало менять цвет. Сначала розовый. Потом пунцовый.

Она почесала шею. Потом руку.

Сыпь от Булбадокса начала распространяться под её плотным твидовым костюмом. Ей было жарко, чесалось все тело.

— Кхм-кхм… — она попыталась сохранить лицо. — Продолжайте читать…

И тут сработал Бисакодил.

Её глаза округлились. На лбу выступил холодный пот. Она сжала край стола так, что побелели костяшки.

Внутри её кишечника началась революция.

— Урок… окончен! — взвизгнула она.

Она выбежала из класса, зажимая рот и живот, двигаясь странной, семенящей походкой.

Она не выходила из своего кабинета (где был личный туалет) два дня.

Когда она вернулась, она была бледной, осунувшейся и злой как черт. Она думала, что это вирус. Или еда.

Но я подготовил вторую фазу.

Ночь. Коридор.

Я был под Дезиллюминационными чарами (ядро подросло, теперь я был почти прозрачным).

Я подошел к двери её кабинета.

Я не стал заходить. Я достал пипетку с концентрированным Соком Мурлокомля.

И густо смазал дверную ручку.

Утром она схватилась за неё.

Реакция была мгновенной. Сок Мурлокомля в такой концентрации разъедает кожу и вызывает онемение нервных окончаний.

Её пальцы покрылись огромными, желтыми, сочащимися волдырями. Руки распухли в два раза.

Результат: Она не могла держать палочку. Она не могла писать.

И, самое главное, она не могла держать Черное Перо.

Пытки прекратились. Технический нокаут.

Финальный удар (Медиа).

Амбридж была больна, унижена диареей и гнойниками, но она все еще была у власти. Она назначила Филча пороть студентов.

Пора было доставать джокера.

Я пошел в Туалет Плаксы Миртл. Достал банку.

Рита Скитер (жук) сидела на листе салата, понурая и тихая.

Я выпустил её и наложил заглушающие чары.

— Рита, дорогая. Ты выглядишь бледной. Тебе нужна сенсация.

Она приняла человеческий облик, поправляя очки.

— Ты дьявол, Криви. Выпусти меня. Я больше не могу сидеть в банке.

— Выпущу. Навсегда. В обмен на одну статью.

Я бросил ей пачку фотографий.

Я снял их скрытой камерой (вмонтированной в пуговицу мантии).

Фото 1: Рука Гарри Поттера. Кровь и шрамы.

Фото 2: Первокурсник Когтеврана, плачущий после отработки.

Фото 3: Амбридж, стоящая над ними с садистской улыбкой.

— Заголовок: «Инквизиция в Хогвартсе: Заместитель Министра пытает детей Темными Артефактами».

— «Пророк» это не напечатает! — выдохнула Рита, жадно разглядывая фото. — Фадж уничтожит меня!

— А ты не неси это в «Пророк». Неси в «Придиру». Ксенофилиус Лавгуд напечатает что угодно, лишь бы против власти.

Я наклонился к ней.

— Это бомба, Рита. Это конец карьеры Амбридж. И твое возвращение в большую журналистику. Ты станешь голосом правды. Голосом матерей.