— Удача любит смелых! Ох, как я хочу сейчас видеть лицо экзарха из Инвиктус!
— Хорошо… давай, ты меня отпустишь…
— Нет, — усмехнулась Мэль, прижимаясь ко мне грудью и обдав горячим дыханием. — Мне нужно ещё пару минут успокоить нервы! Великолепно!
Признаться, я тоже радовался. А поскольку причуды нашей союзницы не стоили мне ничего, я не стал её прерывать. Главное, что она не шла дальше, чем я позволял.
— Смертная, почему ты выглядишь столь хмуро? — поинтересовался Ифрит. — Да, это лишь маленькая победа в великой войне. Но в глазах врага поражение гораздо значимее уничтожения могучих монстров.
— Да я… убила тех, с кем говорила, — ответила Майя. — Они стояли рядом и не успели ничего сделать. Придавила гравитацией… но они ведь надеялись защитить своих.
Ей возразила Мэль, всё ещё продолжавшая нарушать мои личные границы.
— Страна стоит, существует мировое сообщение, а они уже сдали родной мир. Они либо трусы, либо абсолютные приспособленцы, сразу выбирающие сильных. Если бы ты этого не сделала, они бы помогли в скором падении этой страны.
— Ваш мир слишком… тихий и вы придумали высокую мораль, — добавил Ифрит. — В любой войне каждый защищает интересы своей страны и тех, кто остался в ней. Ты ведь не думала, что у каждого из Непокорных есть семьи и что они бьются с богами, потому что иначе их бы поставили на колени и обратили в вечное служение?
— Говоришь удивительно разумные вещи, — ехидно протянула Мэль. — А ведь я так и не рассказала примеры того, как народы живут под дланью паразитов. Направляемся к древнему храму. А по пути я кое-что расскажу.
Девушка наконец отлипла от меня, бросила томный взгляд и отошла.
Эйфория свершения отпускала, уступая место новым планам. Земля получила отсрочку и следовало двигаться дальше.
Мэль вернула кулон с Теоданом полубогу. А также его вещи, которые он принялся внимательно рассматривать. На что демоница лишь фыркнула. Африканка приняла наши аргументы и отбросила сожаления. Жестоко, но это так: если ты ради защиты предал, когда ситуация в мире далека от отчаянной, значит говорить не о чем. Как представители двух домов ши, так и горстка оставшихся от Доминиона Солайс сдались в самом конце, когда оставалась только жизнь в служении или бессмысленная смерть.
От места, где находился плацдарм Якоря посреди обширной амазонии до нашей цели было менее полутора тысяч километров. Мэль телепортировала нас всего раз, и мы решили взять небольшой перерыв.
К счастью, сейчас не сезон дождей, и мы могли насладиться красотой тропического леса.
Местом отдыха были избраны ветви высокого мощного дерева, с которых свисали лианы и прочие растения-паразиты. Открывался живописный вид и Мэль, немного подумав, всё же приступила к теме, рассматривая скипетр, который держала одной защищённой рукой.
— Что сказать… мне бы поливать паразитов только грязью, но мир окрашен тонами серого. Их общество разнородно — всё зависит от конкретного покровителя. Где-то небоскрёбы вздымаются до небес, а в безжизненных пустынях растут комплексы, в которых живут миллионы. Каждый живёт и, казалось бы, счастливо, миры процветают. Птицы в золотых клетках не ведают мира. На первом месте фанатичная верность своим покровителям. Шаг в сторону — ересь. Убийство высокопоставленного человека — меньшее преступление.
— Никто не хочет, чтобы выпадали из подчинения, — заметил Ифрит.
Мэль хмуро посмотрела на полубога и более взгляд не отрывала.
— Верно. Вопрос в том — где остановиться. Сколько себе приписать? В некоторых мирах верят, что их покровитель сотворил мир. Либо он один из сотворивших. Демиург реальности, хотя он это всё равно что поднять придорожный камень и заявить, что способен двигать горы. Покорение космоса таким народам запрещено. Для паразитов важны дистанции, если они далеко, то не могут черпать силу веры, а в материальном мире всюду властвует холод и пустота. Экспансия лишь по указу свыше, когда покровитель способен дотянуться до нового мира своими владениями. Удивишься, но некоторые более развитые цивилизации знают о вселенной меньше жителей Земли.
Я невесело усмехнулся.
— Вроде и хорошо, но звучало как-то… обидно. Мы многого достигли… конечно, даже если сейчас победим, о колониях на Марсе надолго забудут. Знаешь, вопрос не в тему, а возможен ли полёт быстрее скорости света?
Хотелось узнать, насколько близко звёзды или мы застряли на нашем голубом шарике. То, что кто-то улетел на колониальных кораблях ещё ничего не значит. Мэль смогла меня обрадовать.
— Да, возможен. Как правило через прыжок на самых верхних слоях астрального плана, либо благодаря полёту внутри искажающего пузыря. Конечно бывали миры без магии и богов. Но попав в зону их влияния, о космосе забывали. Ты не представляешь, как легко переписать историю. Дело даже не во владениях как таковых, а именно в контроле. Но лживая вера и жизнь в соответствии с планом — это лишь одна из сторон. А то, что в белоснежных городах, красивых со стороны, порой жить неудобно и за красоту страдают низшие слои — это вовсе мелочь. Как заставить людей неистово верить?
Я вздохнул, понимая, к чему всё это.
— В окопах нет атеистов. Люди гораздо охотнее молятся, находясь в тяжёлой ситуации.
— Или если они верят, что могут возвыситься и жить лучше, — дополнил Ифрит. — Божественная энергия льётся намного активнее, когда поклонение не формальное.
— Потому я называю вас паразитами, — усмехнулась Мэль. — Где-то есть боги, но трудно устоять перед соблазном. В одних мирах жёсткая иерархия власти и низам жить сложно, хотя вокруг изобилие. Забавно, что этот парадокс и в вашем мире процветает без влияния богов. Целые страны голодают и умирают от болезней, пока иные владеют такими средствами, что их не смогут потратить даже их внуки. Если вещь оказалась не нужна богатым, её скорее уничтожат, чем дадут имеющим меньше средств.
Хах, а Мэль, смотрю, коммунистка! Но, если честно, этот парадокс общества и правда существует. Конечно, есть сложности, законы работы капиталов. Но мир действительно полон абсурда.
Майя, кстати, опустила плечи и задумалась. Африканцы живут не очень богато не потому что проблема в людях: просто некоторые колониальные империи, вроде Британии, половину истории как вампиры пили кровь у тех, кто оказался не столь развит. Впрочем, и жители Африки тогда показали разобщённость.
Я не стал углубляться в эти исторические вопросы. И Мэль продолжила рассказ.
— Где-то порой бушуют эпидемии или стихийные бедствия. Реальные или не очень угрозы появляются на горизонте. Сейчас с этим легко — Орда наступает, народ безбожников жаждет всех уничтожить и сжечь миры. Ложь, геноцида они не желают. Непокорные эгоисты, да и с чего бы им проявлять много сострадания к павшим мирам? Но их образ рисуют намного мрачнее. Уверена, даже ты сейчас думаешь о них хуже, чем есть. Однако они — слишком далёкая угроза. Единицы смертных имеют долголетие достаточное, чтобы застать начало и конец конфликта.
— Сколько… в земных годах? — спросила Майя.
— Около пяти тысяч лет… долго, да? Горячие фазы столкновений, борьба за миры происходит не так уж часто. Внутри осколков течением времени легко управлять. Поэтому Орда существует и развивается. Однако большую части времени это холодная война, в которой обе стороны не хотят бить первыми.
Размах впечатлял. Вечное противоборство, в котором сгорают миры… и в связи с этим у меня появился вопрос.
— Обе стороны ведь забирают представителей рас себе в услужение и самых сильных отбирают из Орды. А срок-то… впечатляющий.
Мэль лишь хмыкнула.
— Существо можно запереть в изолированном пространстве с замедленным временем — так делают Непокорные. Хотя и паразиты собирают армию. Главное полностью изолировать островок реальности от внешнего мира. Можно без проблем продлить жизнь, омолодить. А даже если воин просто не вписывается в общество, его можно оставить спать. Наконец, энергия никуда не пропадает. Можно извлечь силу и отдать другому. Даже если кого-то просто убьют, остаточная энергия просто рассеется в мире.
