Те, которые служили, считались членами семьи. Многие из них работали в течение долгих лет в предприятии отца Шмелева и потому были тесно связаны с его семьей. Вот с этими людьми Шмелев-писатель – будучи мальчиком, был постоянно вместе. Они баловали его. Они были его друзья и сверстники и по игре. Они брали его на руки, когда он был маленьким, так что он позднее «запомнил запах их одежды и цвет их бород…» Во дворе своего отца Шмелев познал душу своего народа, потому что люди, работавшие там, принадлежали к различным типам русского народа с их обычаями, со всем богатством речи, сказками, песнями и пословицами, которые писатель так хорошо умел воспроизвести позднее в своих произведениях. Все эти люди были учителями писателя.
Мать Шмелева была купеческой дочерью. В ее семье было много своеобразных людей. Бальмонт полагает, что многое в искусстве Ивана Сергеевича, привлекающем нас своим особым колоритом, надо считать наследием его предков.
Между четвертым и пятым годами Шмелев научился читать. Мать его институтка (она окончила Московский Чернявский институт, который принимал детей купеческого сословия) по воспитанию, научила его буквам; он и сам учился читать, отыскивая уже знакомые ему буквы в газетах и на афишах. Люди, работавшие [240] во дворе, были большею частью безграмотные; грамотные же среди них читали простые народные истории, Библию, легенды святых и давали свои книги ребенку. В семье Шмелевых не было обычая дарить детские книги. Поэтому Шмелев читал сборники пословиц, загадок, народных песен, стихотворения Пушкина и басни Крылова.
Когда Шмелеву исполнилось семь лет (1880 г.), умер его отец. В 1884 году мальчик поступил в Московскую 6-ю Гимназию.
В своем автобиографическом эскизе «Как я стал писателем» (сборник «Родное») Шмелев рассказывает, что он написал в третьем классе стихотворение, в котором он изображает путешествие своих учителей на луну на воздушном шаре, сделанном из брюк преподавателя латинского языка. Результатом этого стихотворения было то, что молодой поэт был наказан. – Мальчик много читал, между прочим, русскую историю, и произведения Жюль Верна, Майн Рида, Гоголя, Тургенева, Мельникова-Печерского. В пятом классе гимназии его интерес к литературе стал еще значительнее. Теперь он стал читать главным образом Тургенева, Толстого, Глеба Успенского, Короленко, Смайльса, Бекля, Спенсера. Многое в этих произведениях, особенно философских, он, конечно, еще не мог понимать, все же кое-что осталось в душе мальчика. В это время у него была потребность выражаться философски. Об этом можно, например, судить по сочинению, о котором Шмелев говорит в своем рассказе «Как я стал писателем». Темой сочинения было «Описание Храма Христа Спасителя». В нем Шмелев ссылался на Надсона и Смайльса даже [241]… к теме не относилось, и при этом писал слова «Смайльс» и «философ» неправильно. Сочинение не удалось. – Будучи учеником, Шмелев проявлял большой интерес к театру и музыке. Иван Сергеевич Шмелев, 15-летним юношей, написал либретто к «Маскараду» Лермонтова, под названием «Игрок». (Из рассказа «Музыкальная история» Чеховского издательства. Нью-Йорк), Он послал свой текст Аренскому, и сообщил, что он хочет послать ему – если это Аренского интересует – и другие интересные вещи, подходящие для оперы. Аренский не угадал, что в мальчике кроется большой писатель, и ничего не ответил.
Иван Сергеевич также был увлечен произведениями Льва Толстого, особенно его проповедью простой богоугодной жизни. Тогда же у него возникло желание сделаться крестьянином и жить в общении с народом. Впоследствии Ивана Сергеевича всегда тянуло «к земле» и в России и в зарубежье: он разводил огороды, любил выращивать русские огурцы, укроп, громадные подсолнечники.
Единственный среди его учителей, который имел влияние на юного Ваню Шмелева, был преподаватель литературы, Федор Владимирови Цветаев. Этот преподаватель был страстным поклонником литературы и чутким лектором; он дал Шмелеву известный толчок для его будущего призвания. Он предугадал талант в мальчике и сказал, что в Шмелеве что-то есть, и что ему следует помнить о притче о доверенных талантах.
Настоящее же творческое дарование выявилось у Шмелева только в 1894 году, когда он был в восьмом классе гимназии. В качестве ученика оканчивающего он [242] проводил летние каникулы в деревне. Во время рыбной ловли на одинокой реке он попал на мельницу, в которой жил глухой старик. Мельница, старый человек, дикая природа, вода, скалы и обрывы, старые обветренные ивы: все это произвело на юношу сильное впечатление. Он почувствовал потребность писать, но не сделал этого. Позднее, готовясь к экзаменам на аттестат зрелости, занимаясь Виргилием и Гомером, он снова вспомнил о старой мельнице. Все образы снова вернулись к нему и пленили его. Он отложил в сторону книги и написал в один мартовский вечер в 1894 году большой рассказ «У мельницы», который он послал в редакцию журнала «Русское Обозрение».
В марте 1895 года, когда он уже был в Университете, он получил от редакции приглашение прийти для переговоров. Шмелев пошел туда и получил, по тем временам, значительный гонорар в 80 рублей и ответ, что рассказ был принят хорошо. Ему было предложено написать еще что-либо. Редактор высказался одобрительно и с похвалой за «живое чувство природы», «хороший диалог» и «прекрасный русский язык». Рассказ появился в Июльской книжке 1895 года в журнале «Русское Обозрение». Это было первое печатное произведение молодого писателя. Осенью того же года Шмелев женился.
Ольга Александровна Шмелева, жена писателя, рассказывала:
«Венчались мы в деревенской церкви в подмосковном имении матери Вани Шмелева, он был только еще студентом первого курса юридического факультета Московского университета. После венчания мы [243] возвращались пешком благоуханным полем – было начало июля (1895 г.), все поле было в цвету, а вечером того же дня внезапно решили ехать на Валаам». Поездка в Валаамский монастырь и была свадебным путешествием Ивана Сергеевича Шмелева с его молодой женой. Впечатления этого путешествия он описал в своем произведении «На скалах Валаама», печатание которого было, однако, связано с трудностями для Шмелева. Он отдал в печать, не представив свое произведение предварительно в цензуру и книга была конфискована по появлении. Цензура требовала, чтобы из книги были изъяты три печатных листа. Конечно, произведение от этого пострадало. Оно не нашло отклика в публике и Шмелев прекратил свою писательскую деятельность надолго. Это событие имело большое значение для творчества Шмелев, ибо, если в начале казалось, что он пойдет по литературному пути, теперь он от него отвернулся. С 1895 по 1905 год он вообще ничего не писал. Не только неуспех, но и университетские занятия и заботы об устройстве личной жизни были причиною этого молчания. В зарубежье Иван Сергеевич вновь переработал и издал книгу под заглавием «Старый Валаам», изд. ИМКА в Париже Editeurs Reums.
Шмелев был на юридическом факультете в Москве, но посещал редко лекции своего факультета и ограничивался главным образом сдачей требуемых экзаменов. Он работал напряженно духовно. После своих занятий в университете, он чувствовал, что он стал другим, что он должен что-либо делать: читать, думать, работать. [244]
Во время своих занятий, Шмелев посещал лекции профессоров и других факультетов, как Ключевского, Веселовского, и особенно проф. Тимирязева, труд которого «Жизнь растений» ему особенно нравился. Интересуясь естественными науками, он главным образом занимался русской литературой.
В 1898 году Шмелев закончил университет с дипломом 1-й степени. Затем последовал год военной службы. Затем, полтора года – с 1899 по 1901 год – он был помощником Присяжного Поверенного в Москве и выступал защитником в Мировом и Окружном Суде. Но эта деятельность его не удовлетворяла, и в 1901 году он стал чиновником особых поручений Казенной Палаты Главного Финансового Управления Владимирской губернии. Его служебные обязанности были связаны с частыми поездками по губернии для ревизии финансовых ведомств и больших финансовых и промышленных предприятий. Последующие годы сыграли большую роль в развитии писателя. В течение семи с половиной лет своей службы он ознакомился в своих служебных поездках с жизнью провинции и с условиями жизни русского народа. Об этом времени он писал (в очерке об Амфитеатрове): В девяностых годах ездил я по Владимирской губернии, попадал в глухие места, останавливался у народных учителей, у лесничих, объезчиков, податных инспекторов, у священников, у фабрикантов!…
