Я открыла шкафчик над раковиной и достала небольшую аптечку. Очищая лицо ватными дисками, я чувствовала, как слёзы подступают к глазам, но сдержала их. Слёзы здесь не помогут. Я уже научилась не плакать, хотя внутри всё ещё разрывалось от боли и страха.

Я не могла позволить себе показаться такой на публике. Сегодня их ждали на очередной пресс-конференции, где они должны были снова продемонстрировать образ идеальной пары. Дмитрий снова будет говорить о семейных ценностях, об искренности и преданности, а её задача — стоять рядом и улыбаться.

Закончив с синяком, я вышла из ванной и прошла в гостиную. Ей нужно было подготовиться к предстоящему дню, надеть очередную маску, скрывающую трещины в их браке. Почему я еще была рядом с этим мужчиной? Наверное, в глубине души я надеялась, что, когда эта бешенная политическая гонка закончится ко мне вернется тот ласковый и нежный Дмитрий, в которого я однажды искренне влюбилась.

Я всё ещё ощущала слабую боль на месте вчерашнего удара. В голове всё ещё звучали холодные слова Дмитрия, каждый из которых вонзался в ее сердце, словно ледяной кинжал.

Дверь в комнату открылась, и в тишине послышались шаги. Я почувствовала, как Дмитрий приблизился, но не подняла взгляда, стараясь сохранять невозмутимость.

— Аннушка… — его голос был тихим, почти мягким, с ноткой сожаления.

Я вздрогнула от этого ласкового прозвища, которым он редко её называл. В глубине души я всегда таяла от того, как звучало его «Аннушка», но сегодня это слово не приносило успокоения.

Дмитрий подошёл ближе, опустившись на колени передо мной, и открыто заглянул в лицо. Его руки медленно легли на мои колени, словно он пытался вымолить прощение своим прикосновением.

— Посмотри на меня, — его голос был тихим, почти умоляющим.

Я медленно опустила взгляд, встретившись с его. В стальных глазах мужа мелькнуло что-то человеческое, то самое чувство, которое, когда-то заставляло меня верить в его любовь.

— Я был неправ, Аннушка, — продолжил он, наклонившись ближе. — Мне жаль. Я потерял контроль… это никогда не должно было случиться. Ты же знаешь, как много для меня значит эта работа. Я не хочу, чтобы ты страдала из-за моего напряжения. Я люблю тебя каждой клеточкой своего сердца. Ты же понимаешь, что сама виновата?

— Прости меня, — повторил он, его голос дрогнул. — Ты моя поддержка, моя Аннушка. Без тебя я не справлюсь.

Я смотрела на него, пытаясь понять, что происходит на самом деле. Я привыкла к тому, что за каждым его извинением скрывалась очередная манипуляция, попытка снова затянуть меня в этот порочный круг. Но сейчас в его глазах была слабость, которую я видела редко. Слабость, которая заставляла меня на мгновение забыть о боли и обиде.

Я медленно разгладила складки на своей пижаме, отводя взгляд от его лица. Внутри меня снова началась борьба — между желанием довериться и осознанием предательства. «Я люблю тебя каждой клеточкой своего сердца» , — его слова звучали так знакомо, как мелодия, которую я ненавидела и любила одновременно.

Он опустил голову и как преданный пес потерся о мои колени, затем вновь встретил мой взгляд, его глаза искрились надеждой и страхом. Я знала, что он умеет вызывать жалость, но сейчас эта слабость манила меня. Как фокусник из-за спины он достал бархатную коробочку, внутри которой лежало невероятной красоты колье. Цепочка и белого золота с рубинами, будто каплями алой крови.

— Наденешь его на сегодняшний вечер? — мягко спросил Дмитрий.

Я стояла у зеркала в своей гардеробной, смотря на своё отражение с чувством, которое я уже давно не могла определить. Красное платье — элегантное, сдержанное, подчеркивающее утончённость и статус, как жены важного политического деятеля, было безупречно скроено, идеально подогнано, каждая деталь — отражение её статуса. Но за этим совершенством скрывалась пустота, которая уже давно терзала мое сердце.

Сегодняшний вечер был очередным официальным приемом, где они с Дмитрием должны были предстать перед сотнями влиятельных лиц. Дмитрий был неподалеку, в соседней комнате, заканчивая разговор с каким-то важным чиновником. Его голос, как всегда, был спокоен, уверен, но в нём не было тепла, к которому я когда-то так привыкла. Те редкие моменты нежности, которые связывали их в прошлом, теперь наступали, исключительно, после вспышек гнева и казались манипуляцией.

— Ты готова? — спросил Дмитрий, входя в комнату.

Я повернулась к нему, уже надев привычную маску идеальной жены. Он был в строгом костюме, идеально подобранном и безупречно сидящем на его стройной фигуре. Его коротко стриженные волосы были зачесаны назад, лицо выражало уверенность и непреклонность. Никто, кроме меня, не видел мелких трещин в этом фасаде. Но сегодня я снова заметила мелькнувший в его глазах блеск усталости.

— Да, — кивнула она. — Мы можем ехать.

Дмитрий подошёл ближе, обвёл меня взглядом с головы до ног и кивнул, словно одобрял тщательно подготовленную витрину. Его пальцы скользнули по моему плечу, и на мгновение мне показалось, что это прикосновение было тёплым, искренним. Это заставило меня невольно улыбнуться.

— Не забудь, сегодня будет много важных людей, — напомнил он. — Ты знаешь, как важно, чтобы всё выглядело идеально.

В лимузине царила гробовая тишина, нарушаемая лишь звуком мотора. Дмитрий, как всегда, погрузился в телефон, занятый своими делами. Я сидела рядом, глядя в окно, погружённая в собственные мысли. Я думала о том, как моя жизнь превратилась в безликую рутину, где каждое действие было расписано по минутам, где моя роль — просто дополнение к образу идеальной семьи, который Дмитрий старательно строил ради своей политической карьеры.

Когда машина остановилась у входа в огромный роскошный зал, я на мгновение закрыла глаза, пытаясь собрать силы. Мне нужно было вновь стать той женщиной, которую от меня ожидали увидеть: грациозной, уравновешенной и безупречной.

— Помни, как важно показать сегодня единство, — сказал Дмитрий, прежде чем выйти из машины. Его голос был холоден, как всегда, когда речь заходила о делах.

Я лишь кивнула. Я знала, как важно для него это «единство». На приёме, среди множества лиц, улыбок и рукопожатий, Я чувствовала себя словно на сцене. Я беседовала с гостями, обмениваясь дежурными фразами, представляя собой образец воспитанности и сдержанности.

В какой-то момент, когда напряжение от улыбок и разговоров стало невыносимым, я отошла в сторону, стараясь на мгновение скрыться от взглядов. Подойдя к окну, я посмотрела на улицу, освещённую огнями большого города. Сердце сжалось от тоски по тому времени, когда они с Дмитрием были счастливы.

Я продолжала стоять у окна, пытаясь привести в порядок мысли. В голове всё ещё мелькали картины прошлых лет, когда их с Дмитрием жизнь казалась безоблачной. Но сегодняшний вечер заставлял меня чувствовать себя чужой в этой роли идеальной жены.

Мне срочно нужен был свежий воздух, я больше не могла принимать участие в этом лицедействе. Мои шаги утопали в мягком ворсе ковра коридора. Приоткрытая дверь небольшой комнатки для отдыха, из которой доносились голоса, заставила меня остановиться.

Я узнала голос Дмитрия, и это заставило её сердце забиться быстрее.

Я дверь еще чуть шире, стараясь остаться незамеченной. В мягком приглушенном освящении я увидела их — Дмитрия и Ольгу. Они стояли так близко, что расстояние между ними казалось почти несуществующим. Его руки скользили по её телу, а их губы сливались в страстном поцелуе. Их лица были напряжены, словно весь мир перестал существовать за пределами этой комнаты.

Я застыла. В этот момент всё вокруг замедлилось. Я наблюдала, как мой муж, человек, который так долго твердил о важности семьи, нарушал клятвы, данные ей, а я изменилась ради него. Отказалась от карьеры, поддерживала все его начинания! Всё, что я знала о нём, рушилось, как карточный домик. Казалось, воздух стал густым, почти невыносимым.