Рази прервал чтение, многозначительно подняв палец: «Космический звук! Вы понимаете, что это значит?» — «С космическим звуком ладно! — нетерпеливо обронил Шуми: — Разберёмся по ходу дела. Самый смак — что ключевая идея описываемого геверет Офелией синтезатора принадлежит маэстро Ори Мусаки-сан. А он, сколько мне известно, работает с нашими, эранийскими элитариями…» Неожиданно, взглянув на Рази, Шуми осёкся. Рази сверкнул глазами и показал Шуми кулак: «А ну, заткнись!.. Не болтай лишнего!.. Нам с вами надо назубок выучить новейшую терминологию: «новейший электронный синтезатор на основе последних достижений космо-электронной акустики»! Прежде всего чтобы утереть нос замшелым… э-э-э… досам из Меирии… с ихней пошлой «Цлилей Рина»!" Кошули робко, снизу вверх поглядывал на Рази и бормотал: «Ага! Немножко непонятно… эт-та… сначала…

Зато как звучит, как ласкает ухо!» Прозвенел звонок, окончилась перемена. Учителя разошлись по классам. Но компания не обращала на звонок никакого внимания. Парни продолжали курить на подоконнике, читая новую захватывающую статью Офелии. Рази убедил младших товарищей, что без пропущенного урока они как-нибудь обойдутся, а вот без информации от Офелии Тишкер их авторитет в обществе юных элитариев из Эрании-Далет может весьма серьёзно пошатнуться.

По понятным причинам, в статье, рассчитанной на массового читателя, Офелия ни слова не сказала, что упомянутые эранийские специалисты, сотрудничающие с Ори Мусаки, работают в закрытых отделах фирмы Минея Мезимотеса «Лулиания». Не зря Рази так резко оборвал Шуми: он уже знал, что об этом не стоит раньше времени распространяться. Лулианичам меньше всего надо было, чтобы по всей Эрании пошли слухи: в силонокулле их босс Миней Мезимотес открыл для себя ещё одну «золотую жилу».

Близнецы, Галь и Гай Блох, в то время только начинали учёбу в 4 классе начальной школы, а отец подумывал, каким бы видом спорта их занять, чтобы они не росли неуклюжими толстячками…

Появление в Парке элитарной «Цедефошрии» почти совпало со стремительным взлётом силонокулла. Те, кто стоял за созданием этого элитарного культурного комплекса в Парке, сразу смекнули, какие возможности таятся в новом и необычном музыкальном течении.

И уж конечно, их, неистовых сторонников плюрализма, менее всего смущало, что силонокулл зародился в деревушке Аувен-Мирмия, расположенной неподалёку от столицы Арцены, города Шалем. Конечно, это просто совпадение, что одновременно со взлётом силонокулла и выплеском его на мировую арену некогда сонная, никому неизвестная деревушка начала медленно, но верно разрастаться, а потом и распухать, превращаясь в городок средних размеров. Как грибы после дождя, тут и там, ненароком выплёскиваясь за пределы Аувен-Мирмии, вырастали 6-7-этажные дома.

Разумеется, никто понятия не имел, что некая организация «Доберман» была кровно заинтересована в раскрутке силонокулл-моды. Так Тим неожиданно оказался на гребне волны: отсутствие у него элементарного музыкального слуха (из-за чего он в своё время претерпел немало насмешек от армейских товарищей) объявили ценнейшей незамутнённостью восприятия и весьма важным качеством для пропагандиста и толкача силонокулла.

Воодушевившись, Тим начал приобщать подрастающих сыновей Моти Блоха к новой силонокулл-моде элитариев. Семена пали на благодатную почву и спустя несколько лет дали такие всходы, о которых Тим даже не осмеливался мечтать. Галь по натуре был лидером, а его брат-близнец всегда был при нём на подхвате. Учась в шестом классе начальной школы, Галь решил, что в гимназию Галили, куда они с братом нацелились, надо приходить уже признанным лидером подростков. Тиму не составило труда объяснить мальчишке, что, не будучи «фанатом силонокулла», лидером в Галили не станешь! Кроме того, силонокулл у подростков из Эрании-Далет и Эрании-Алеф-Цафон естественным образом сочетался с их любимым занятием — спортивной (и околоспортивной) борьбой. Через несколько лет юные элитарии из Эрании-Далет, в том числе и близнецы Блох, пойдут ещё дальше и дойдут до полного неприятия, и даже ненависти, к народной, особенно к хасидской музыке. Но это случится гораздо позже.

Тёплый летний вечер в Эрании.

Ширли, миниатюрная, черноглазая девочка 11 лет, сидит, скрестив ноги, в своём любимом кресле. На коленях альбом для рисования. То и дело она берёт в руку то один, то другой карандаш и рисует. На листе появляются смешные «весёлые облачата», которые под рукой девочки отплясывают весёлый задорный танец. И танцоры, и музыканты, и их инструменты изображены в виде хохочущих пышных облачков и тучек.

Из магнитофона несутся одна за другой её любимые мелодии, которые она частенько слышала на Лужайке «Рикудей Ам», под которые так любит танцевать в кругу таких же, как она, девчонок и мальчишек, в основном из Эрании-Бет, но и элитарии из Эрании-Далет и Эрании-Алеф-Цафон тоже туда наведываются.

Снизу, с улицы, доносится приглушённый голос отца: «Ребята, вы готовы на выход?» Из комнаты братьев слышатся нестройные выкрики, производимые ломкими голосами подростков, то высокими, то басовитыми: «Да-а-а!» — «Уроки?» — «Ну, па-ап!

Сколько можно одно и то же! Сде-е-елали!» — в ответ раздаётся нетерпеливый стон Галя.

Ширли выключает магнитофон, запихивает рисовальные принадлежности в ящик стола.

Затем медленно подходит к шкафу, встроенному в стену, и распахивает дверцы.

Медленно перебирая висящие в шкафу наряды, девочка услышала: отец вышел из машины и вернулся в салон.

Моти стоит у входных дверей, уперев руки в бока и подняв в сторону лестницы красивую голову, увенчанную схваченной серебристыми нитями густой шапкой курчавых чёрных волос. Он окликает сыновей: «Эй, мальчики, поторапливайтесь! Что вы там копаетесь! Не вы ли хотели пойти нынче в «Цедефошрию» на вашего кумира Виви Гуффи? Ради вас я бросил все свои дела…» Галь сбегает по лестинице, грохоча тяжёлыми ботинками. «Не только Виви, па! — объясняет он отцу. — Будут «Звёздные силоноиды» Ори Мусаки! Понимаешь? — сами «Звёздные силоноиды»!" — «А это что такое? Это о них Офелия пишет в своих репортажах и обозрениях?» — демонстрирует Моти сыну свой преувеличенный интерес. Следом за братом и Гай скатывается с грохотом по лестнице и кричит: «Ага! Это самое-самое модное и современное сейчас!» Наконец, близнецы предстали перед отцом. Это сероглазые, похожие на мать, крепыши среднего роста, которым скоро исполняется 14 лет. Отличает их от матери по-мальчишески холодный стальной блеск глаз красивой, как у матери, формы, и спортивная фигура. Несколько лет назад отец решил, что не годится его сыновьям быть неуклюжими толстячками, и сам отвёл их в секцию дзюдо, откуда они перекочевали в секцию карате — по совету друга семьи Тима Пительмана. Ныне, забросив все прочие занятия, близнецы, как принято в кругу их приятелей, отдают всё своё свободное время тренировкам во всех видах восточных единоборств, как только о них становится известно в Эрании. С недавних пор это увлечение подростки Эрании-Далет и Эрании-Алеф-Цафон сочетают с новым музыкальным течением, о котором близнецы прожужжали родителям уши, захлёбываясь от восторга и перебивая друг друга.

Вот и сейчас!.. Стоя перед отцом, они оба скандировали хором: «Си-ло-но-кулл-л-л!

Си-ло-но-кулл-л-л! Ну, услышишь, пап! А может, уже удалось послушать… по радио, ТВ, кассеты там, диски… А-а? Па-ап!..» — это уже более спокойным тоном, направляясь в машину. Моти пожал плечами: «Не… до сих пор как-то не пришлось…

Вот сейчас и услышу!.. Ну, скорей, если не хотите, чтобы нам достались плохие места! Вы же сами говорили — хорошие места захватывают заранее, а желающих всегда много! Вон, сколько у нас элитариев в Эрании-Далет, ещё Эрания-Алеф-Цафон разрослась и приобщилась…» Галь обернулся: «А где Бубале? Вечно она копается!» Бубале — так в семье издавна называли младшую дочку Ширли, с подачи Гая.