Неверсону, на которого действовало напряжение, вызванное этой грандиозной операцией, приснился любопытный сон. Он разговаривал с Флатчем (который, по сути, уже был мертв) и сказал: "Мы ослабляем реальность локальной мировой линии, пронизываем ее, дробим на части. Раньше было 10⁴градиентов плотности, если можно так выразиться. Теперь только один. Эмигрантские популяции подрывают структуру. Нам долго не выдержать разрежения в 1/10 000.  

- Чепуха! - воскликнул Флатч, и в этот момент вся обитаемая поверхность Терры взорвалась, как здание, кишащее термитами. Неверсон проснулся с колотящимся сердцем, в поту, с пересохшим горлом, и услышал тревожный сигнал видеофона. Было "утро", но он проспал.   - Нев! - сказал голос Миска Хаулы (преемника Хатча; сегодня он должен был стать Метексисом Ульвелаем).

- Нев! Что-то случилось. Необъяснимые показатели численности населения, они недостаточно снизились. Много незаконных самозахватов пустующих жилых помещений на окраинах. Неужели все вернулись?  

- Невозможно, - сказал Неверсон, затем сделал паузу. - Проверьте даты рождения, происхождение, гены, если необходимо, с помощью компьютера.  

- Зачем?  

- Сначала проверьте.  

Десять дней спустя компьютерные комплексы дали ответ: до 15 процентов жителей земного шара (вблизи новых жилых помещений на окраинах) были лицами неизвестного происхождения, появившимися неведомо откуда. Процентное соотношение их генотипов давало характеристику, которая частично совпадала с генотипом местного населения, но частично состояла из загадочных вариантов, сочетавшихся в пропорциях, которые компьютеры были совершенно неспособны проанализировать.  

- Знаешь, в чем дело, Миск? - прошептал старый Неверсон молодому директору по Населению, сидя в директорском кабинете, освещенном настоящим солнечным светом, который проникал через настоящее стекло; из окна открывался вид на горы Ахаггар.

- Знаешь, в чем дело? Другие градиенты не пусты и не необитаемы; они заполнены! Как и наш - более или менее. Наша вселенная - всего лишь одна из миллионов, возможно, бесконечного множества. Они применили наш метод примерно в тот же момент.  

Миск, импульсивный человек, выпрыгнул из окна с высоты 278 этажей.  

Неверсон, который теперь хорошо знал сотрудников Миска, взялся за решение проблемы с населением и через неделю получил дополнительные сведения: количество градиентов, отправляющих мигрантов, не поддавалось учету; известно, что на данный момент их отправляли несколько тысяч, хотя темпы и численность, вероятно, возрастут. Переселенческие пункты не были идентичны его собственному и находились в других местах, но благодаря им появлялись новые популяции в маргинальных районах. Иммигранты оказались в густонаселенном мире, в то время как ожидали увидеть пустой мир; однако они извлекли максимум пользы из неудачного опыта и, проявив предприимчивость, разнесли свои пожитки по этажам, рассеялись, проникли в толпу, заняли свободные ячейки на окраинах муравейника и в течение нескольких лет скрывались.  

Три месяца спустя серия странных непродолжительных вирусных эпидемий, начавшихся на окраинах Альпийских и Скалистых гор, охватила 60 процентов населения Америки и Европы и унесла жизни 25 процентов зараженных. Несмотря на телевизионную пропаганду, выжившие обвиняли во всем "захватчиков", и с тех пор все, кто приезжал в перенаселенные районы незамеченными, становились жертвами жестокой расправы. Позже отряды работников начали обнаруживать настоящих "шунтеров", иногда все еще находившихся в многоэтажных капсулах, и завязывались смертельные схватки с применением всего, что попадалось под руки. Неверсон представил, как такая же участь постигла или еще только постигнет его собственных эвакуированных... В семьдесят пять лет он достиг пенсионного возраста. Измученный, разочарованный человек, он умер несколько месяцев спустя холодной зимой 2395 года, оставив Миры бороться с их чудовищным бременем.  

В феврале 2021 года нашей эры в том же временном континууме, незадолго до Второго мирового голода, выпуски новостей были полны сообщений о смерти Неверсона Билта, блестящего молодого исследователя, погибшего в результате некогда знаменитой аварии на большом ускорител; он находился в коме сорок девять лет, но оставался жив с помощью современной медицинской науки ... Это его реальность была расщеплена с помощью инфра-гипо-субкваркового шунта.    

 Одеяние невесты. В полдень, когда она проснулась, Таллис сидел на металлическом стуле рядом с кроватью, прижавшись плечами к стене, словно стараясь держаться как можно дальше от солнечного света, который, будто ловушка, поджидал его на балконе. За три дня, прошедшие с их встречи в пляжном планетарии, он только и делал, что мерил шагами квартиру, сооружая внутри какой-то лабиринт. Она села, ощущая отсутствие каких-то звуков или движения в квартире. Он принес с собой безмерную тишину. Эту ледяную тишину рассекали условными плоскостями белые стены квартиры. Она начала одеваться, чувствуя на себе его взгляд, устремленный на ее тело. Затем она поняла, что стоит у него на пути.   

Распад. Для Таллиса этот период жизни в квартире был временем усиливающейся фрагментации. Какая-то отрицательная логика бессмысленного отпуска привела его на маленький курорт на песчаной косе. В выцветшем хлопчатобумажном костюме он часами просиживал за столиками закрытых кафе, но воспоминания о пляже уже стерлись из его памяти. Соседний жилой дом заслоняла высокая стена дюн. Молодая женщина проспала большую часть дня, и в квартире было тихо, белые стены комнат тянулись вокруг него. Больше всего его привлекала белизна стен.   

"Нежная" смерть Мэрилин Монро. Когда Карен Новотны одевалась, стоя перед ним, ее тело казалось таким же гладким и обожженным, как те застывшие самолеты. И все же течение времени стерло бы мягкие промежутки, оставив стены похожими на выскобленные полосы застывшей лавы, - он вспомнил "Одеяние..." Эрнста: изъеденная кожа Мэрилин, груди из резной пемзы, вулканические бедра, лицо из пепла. Овдовевшая невеста Везувия.   

Неопределенная делимость. Вначале, когда они встретились в пустынном планетарии среди дюн, он цеплялся за образ Карен Новотны. Весь день он бродил среди песчаных холмов, стараясь не видеть многоквартирных домов, возвышавшихся вдалеке над исчезающими гребнями. Противоположные склоны, обращенные под разными углами к солнцу, словно огромная индуистская янтра, были испещрены невнятными знаками, оставленными его скользящими ногами. На бетонной террасе перед планетарием молодая женщина в белом платье материнским взглядом наблюдала за его приближением.   

Поверхность Эннепера. Таллиса сразу же поразили необычные очертания ее лица, пересекающиеся плоскости, подобные дюнам вокруг нее. Когда женщина предложила ему сигарету, он невольно взял ее за запястье, нащупав место соединения лучевой и локтевой костей. Он последовал за ней через дюны. Молодая женщина была геометрическим уравнением, демонстрационной моделью ландшафта. Ее груди и ягодицы иллюстрировали кривую отрицательной постоянной поверхности Эннепера, дифференциальный коэффициент псевдосферы.   

Ложное пространство и время квартиры. Прямолинейный эквивалент этих плоскостей ждал его в квартире. Прямые углы между стенами и потолком были точками опоры в действительной системе времени, в отличие от удушающего купола планетария, воплощающего бесконечную симметричную скуку. Он наблюдал, как Карен Новотны ходит по комнатам, соотнося движения ее бедер с архитектоникой пола и потолка. Эта стройная молодая женщина была математическим модулем, и, умножив ее на пространство и время квартиры, он получил бы точную единицу измерения существования.