— А Вы думаете, что фамилия у автора Васильев? Не Васин? — в надежде спросила она.

— Конечно не Васин! — прокричал в трубку Главред «Огонька». — Откуда ты вообще взяла такую фамилию.

— У меня в рукописи стоит имя Александр Васин. Так это опечатка? — обрадовалась Белова.

— Конечно опечатка! — твёрдо заявил Саламатин. — У меня лежит пять романов и все их написал ученик девятого класса Александр Васильев! Правда подписан только один роман, однако все они принесены именно Васильевым.

— Значит опечатка, — облегчённо выдохнула Главред «Пионерской правды» и мир вокруг частично заиграл разноцветными красками. Появилась надежда…

— Так зачем ты напечатала, коли обещала не печатать? — вернулся к насущным делам собеседник.

— Обещала, значит и не буду, — с грустью произнесла Белова.

Саламатин уловив настроение коллеги и быстро спросил:

— Запретили?

— Да, — ответила та и в отчаянье махнула рукой, потому как ей было очень обидно, что такой интересный роман перестанут печатать.

— Кто, если не секрет?

— Да какой там секрет — Фёдорова.

— Понятно, — теперь уже тоже грустно протянул Саламатин и Белова поняв, что и у того не всё в порядке осторожно поинтересовалась: — Ты хочешь сказать, что и тебе запретили? — обмирая прошептала она боясь услышать правду. — Ты, что без согласования напечатал отрывки произведений?

— Да, — ответил собеседник и в этот момент все краски померкли и мир вокруг Главреда «Пионерки» вновь рухнул в тартарары.

— Кто? — еле слышно прошептала она.

— Сам Романов приезжал со свитой. Сказал, что будет разбираться, почему выпустили номер без их резолюции.

— Вот это да, — ошарашенно промямлила Белова пытаясь сообразить, что ей делать и что говорить, тогда, когда руководитель Главлита приедет сюда в редакцию. А ведь он после сегодняшнего скандала обязательно приедет, ну или, если дозвониться, то вызовет «на ковёр».

— А ты почему напечатала? Тоже что ль не согласовывала? — спросил собеседник таким обыденным голосом словно вокруг ничего страшного не происходит.

— Да я, глядя на тебя напечатала! — взорвалась Маргарита Игоревна и в отчаянии бросила трубку закатываясь слезами в истерике.

— Мамочки, мамочки — шептала она, плача, — что же будет? Что же теперь будет?! — причитала уже по всей видимости бывший редактор газеты «Пионерская правда».

«Теперь, если просто уволят, то это будет счастьем, — думала она пытаясь предугадать свою судьбу. — Если просто уволят, то можно будет быстренько взять всю семью, собраться и уехать куда-нибудь подальше. Куда-нибудь за горы Урала. Куда-нибудь в тайгу. Устроится там корреспондентом в какую-нибудь местную газетёнку и жить не тужить! Нафига мне эта «Пионерка»? Абсолютно не нужна!.. Главное семья. Любимый муж, прекрасные дети. В этом счастье»! — паниковала Белова, прекрасно понимая, что так просто её не отпустят. Есть преступление, соответственно должно быть и наказание. А так как наказания без преступника не бывает, то этого преступника, а точнее преступницу, необходимо найти и обязательно привлечь к ответу. А посему, дёргайся не дёргайся, а расплата всенепременно будет. Не спроста же народная мудрость гласит: «Сколько верёвочки ни виться, а конец будет». Она прекрасно понимала, что её обязательно найдут, где бы она не спряталась. Найдут и накажут. Накажут в назидание остальным, чтобы им, другим, неповадно было самовольничать!

Её мысли с каждой секундой становились всё мрачнее и мрачнее. Они — мысли, уже давно перелетели через Уральский хребет, промчались через сибирскую тайгу, через вечную мерзлоту и приблизились вплотную к далёкому-предалекому городу по имени — Магадан. И там, в той удивительной земле, она была уже не редактором или корреспондентом газеты, а обычной швеёй рукавиц и штанов для заключённых. Заключённых, таких же, как и она…

Из раздумий её вывел очередной телефонный звонок.

— Слушаю вас.

— Тётенька здравствуйте. Скажите, это газета «Пионерская правда»?

— Да девочка, что тебе?

— А когда будет продолжения рассказа про Гришу и его друзей?

— Не знаю, — честно ответила та, вытирая слёзы и повесила трубку, лишь для того, чтобы снять её через секунду, потому, что телефон мгновенно зазвонил вновь.

— Алло, это я, — на этот раз вновь раздался голос Саламатина. — Не бросай трубку.

— Что тебе надо? — устало спросила Главред «Пионерки» доставая из сумочки зеркальце и носовой платок.

— Ты чего нервная-то такая? — как не в чём небывало поинтересовался тот. — Кричишь, трубки бросаешь. Не выспалась что ли?

— А как мне не быть нервной, когда вся жизнь рушится «коту под хвост» из-за прохиндея Васина?! — вновь заводясь проговорила она и слёзы вновь потекли по её щекам.

— Погоди, не горячись, — спокойным голосом сказал Саламатин. Его необычное для сложившихся обстоятельств «олимпийское» спокойствие несколько поубавило её боевой настрой, однако полностью тревога не исчезла. Маргарита Игоревна трясущимися руками налила себе в стакан из графина воды и выпила:

— Мамочки, что же будет? — в очередной раз прошептала она, вытирая платком уголки глаз.

— Что будет, что будет, — абсолютно бестактно и без капли сочувствия проговорил собеседник. — Не знаю, что будет, — а затем кинул «соломинку», да что там соломинку, он легко и непринуждённо кинул целый спасательный круг, — может Брежневу романы понравятся.

— Кому? — не поверила своим ушам Белова.

— Леониду Ильичу Брежневу. Это наш Генеральный Секретарь, если ты не в курсе, — хохотнув пояснил Главред «Огонька».

— Брежневу? — с надеждой в голосе осторожно спросила Маргарита Игоревна, схватившись «всеми руками и ногами за все соломинки и круги» и боясь спугнуть шанс.

— Да. Именно ему, — подтвердил свои слова Саламатин. — Леонид Ильич, проявил живой интерес и от нетерпения, что будет дальше, не дожидаясь выхода очередного номера «Огонёка» просто-таки затребовал продолжение романов!

— Брежнев? — не веря своим ушам вновь уточнила Белова.

— Да Брежнев, Брежнев. Что ты заладила как попугай одно и тоже, понимаешь… Леонид Ильич тоже человек, хоть и великий, и ему тоже интересно иногда почитать хорошие романы. Так, что ещё не всё потерянно и особо сильно не расстраивайся. Верь, всё будет хорошо. Усвоила? Тогда пока, — закончил разговор собеседник и повесил трубку.

— До свидания, — только и успела сказать она, а затем, — Авэ Брежнев!! — закричала редактор вскакивая со стула. Она верила Леониду Ильичу. Она верила в партию и советскую социалистическую законность. Она верила, что всё наладится и сильно её не покарают, потому что ничего чрезмерно плохого она не сделала. А посему, её эфемерная душа, осознав, что ещё не всё потерянно, моментально стала возвращаться из Магаданских краёв на привычное место обитания в Москву.

Однако до столицы СССР она так и не долетела, потому как её вояж прервал телефонный звонок.

— Алло, — еле слышно прошелестела она в телефонную трубку мысленно готовясь к самому худшему.

— Здравствуйте. Меня зовут Лев Борисович. Я учёный биолог. Не могли бы вы подсказать мне, когда ждать продолжения романа Гри…

С этой секунды телефонный аппарат словно обезумел и больше не замолкал.

В обед дозвонился муж, что было крайне странно, потому как тот никогда днём не звонил ввиду своей постоянной занятости на работе.

— Привет, — весело поздоровался он, — до тебя вообще не дозвонишься. С самого утра звоню, а у тебя всё занято и занято. И у секретарши кстати тоже, — попенял супруг. — С кем это вы там разговариваете всё время?

— А зачем звонишь-то? — поинтересовалась она обессиленным голосом, так как из-за постоянных звонков от читателей и бесконечных разговоров по телефону у неё очень сильно разболелась голова.

— Ну, — смутился муж, — узнать, как у тебя самочувствие?

— Слушай, ты никогда в жизни мне не звонил, — ответила она, прикрывая глаза, — так, что не юли и говори, что случилось?

— Ну ты мать даёшь, — хохотнул супруг. — Неужели муж не может позвонить своей любимой жене и поинтересоваться, как у неё дела?