Я встала на относительно твёрдый берег и, вспомнив наставление Яги, крикнула:

— Дедушка-Водяной! Выходи, гостьюшка пожаловала!

Мой голос прозвучал слишком громко и нервно. Я повторила призыв, стараясь придать голосу больше уверенности:

— Дедушка-Водяной! Выходи, гостьюшка пожаловала!

После второго раза на болоте поднялась рябь. Стало тихо. Жутко. Я закрыла глаза и, чтобы не потерять решимость, прокричала в третий раз, вложив в голос всю накопленную злость и отчаяние:

— Дедушка-Водяной! Выходи, гостьюшка пожаловала!

Вода у ив вспенилась. На поверхности забурлило, а затем из топи поднялся он. Огромный, зелёный, с глазами, похожими на два тёмных омута. Его борода и волосы были сплетены из тины, а рот — неподвижен, но слова раздавались в голове, словно тяжёлый, утробный гул.

— Пришла, красавица, — пробасил он. — Что надобно старухе?

Сердце колотилось, но я сосредоточилась на задаче. Протянув руку, я вынула из кармана свёрток Яги.

— Вот. Весточка. Она велела передать.

Водяной осторожно принял свёрток. Рука его была покрыта слизью, а пальцы выглядели неестественно длинными и тонкими. Он развернул плотную ткань. Внутри лежала не бумага, а маленькая, искусно вырезанная из чёрного дерева фигурка воронёнка.

— Не весточка это, девица, — Водяной картинно закатил глаза. — Свидетельство. Свидетельство того, что мы с Ягой в деле нечистом замешаны. Боится Старуха, что выдам я её Царю-батюшке. — А потом будто опомнился: — Да что я говорю-то…

Он вернул мне воронёнка. Я поймала. Но почему-то мне казалось, что стала причастной к чему-то нехорошему. Стало тревожно.

— Не даст она тебе огня, ибо много ты теперь ведаешь. — продолжил Водяной, качая мохнатой головой. — Попалась ты, девонька. Ух, попалась.

Я сунула воронёнка в карман рядом с Куколкой и рванула обратно, не оглядываясь.

Но не успела добежать до кромки леса, как трое мужчин с грубыми лицами и ещё более грубыми манерами вышли из-за деревьев. Я узнала их — это были те самые типы, что приходили к мачехе ночью.

— А, голубушка, — усмехнулся один, хватая меня за руку. — Не туда ты, красава, завернула. Отдавай-ка, что несёшь, или не сносить тебе головы.

— У вас неверная информация! — закричала я с перепуга, пытаясь вырваться.

— Цыц! — рявкнул другой, и в его руке блеснуло лезвие меча.

В этот момент, словно из ниоткуда, раздался топот копыт.

— Стой! — крикнул сильный, уверенный голос.

Из-за стволов вылетел всадник. Это был Алексей. В кожаном доспехе, с лицом, напряжённым от решимости. Он выхватил меч и бросился в бой.

Сражение было недолгим. Алексей, очевидно, был профессионалом. Он сбил одного бандита с ног ударом щита, а двое других, испугавшись, бросились бежать в чащу.

Алексей спрыгнул с коня. Он тяжело дышал, а его серые глаза были прикованы ко мне.

— Василиса! — сказал он. — Ты навещала Ягу. Ходила к Водяному. Так?

— Ты следил за мной, — вместо ответа прошептала я, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Значит, мне не показалось.

— Моё дело — следить за порядком. А твоё — объяснять свои действия, — он сделал шаг ко мне. — Ты говоришь как учёная, но знаешься с сомнительными типами? Отвечай. Что ты делаешь, Василиса?

Это был момент истины. Вся моя теория о том, что доверие — это основа контакта, должна была сработать сейчас. Я не могла врать, используя сказочные отговорки.

— Послушай, — я сделала глубокий вдох. — Я ни с кем не знаюсь. Меня вынудили сюда прийти под страхом смерти. Мачехе нужен огонь. А вообще, она просто хотела от меня избавиться.

Его брови сдвинулись — первый признак недоверия.

— Я знаю, что твоё расследование связано с похищениями купцов, — продолжила я.

В его глазах мелькнул интерес. Я сделала шаг ближе, уменьшая дистанцию.

— Ты подозреваешь меня, когда я — твой единственный свидетель.

— Продолжай, — его голос стал мягче.

И тогда я рассказала ему всё. Про мачеху, что шепталась со странными людьми — он наклонился вперёд, слушая внимательнее. Про Ягу и Водяного, что тёмные делишки проворачивали — его рука непроизвольно сжалась на рукояти меча.

Сомнение в его взгляде сменялось пониманием, потом — решимостью.

— Всё сходится, — выдохнул он, когда я закончила. — Пропавшие купцы, странные огни в лесу… Мы должны раскрыть всю эту банду.

— Теперь, — я подняла подбородок, — я иду к Яге. Я должна получить огонь. Да, может, ещё что интересное узнаю.

Алексей покачал головой, и на его лице появилась улыбка.

— Нет, Василиса. Одну я тебя не пущу. Если мачеха что-то против тебя задумала, то обратно ты можешь и не выйти.

Он вскочил в седло одним плавным движением, затем протянул мне руку.

— Я дал клятву защищать невинных. И теперь… — его пальцы обхватили мою ладонь, помогая подняться, — я буду охранять тебя на каждом шагу.

Я оказалась в седле перед ним, его руки по обе стороны от меня держали поводья. Жар его дыхания касался моей шеи, когда он наклонился, направляя коня.

— Поехали, моя Прекрасная, — прошептал он совсем близко. — Добудем огонь и свершим правосудие.

Конь тронулся с места, неся нас сквозь тёмный лес. А я впервые за дни, проведённые здесь, почувствовала себя в безопасности. Хорошо всё-таки, когда есть такой сильный защитник. Да и понравился он мне. С самой первой встречи… Жалко будет расставаться.

Когда впереди показались огни избушки Яги, Алексей придержал коня.

— Дальше — пешком, — его руки на мгновение сжали мои плечи. — Вместе пойдём.

Я кивнула.

Алексей прыгнул в траву и помог мне спешиться.

Алексей был сама решимость. Он шёл впереди, отводя для меня ветки, его спина казалась надёжнее любой каменной стены. Я же, прижимая к груди лукошко, чувствовала себя так, будто иду на защиту диплома, где в приёмной комиссии — Баба-Яга, а мой научный руководитель — дружинник.

Избушка на поляне дёрнулась и недовольно скрипнула, поворачиваясь к нам. Черепа на заборе тускло полыхнули, будто оценивая незваных гостей.

— Кажется, нас не очень-то ждут, — прошептала я.

— Яга никогда никого не ждёт, — ответил Алексей, не сбавляя шага. — Иди за мной.

Дверь распахнулась, прежде чем он успел до неё дотронуться. На пороге стояла Яга. Выглядела она ещё более потрёпанной, чем прошлой ночью: седые космы сбились, железные зубы недовольно скрежетали.

— Опять ты, девка? — прокаркала она, уставившись на меня. А потом её взгляд сместился на Алексея. Яга замерла. — А это ещё что за хмырь? Дружинник? Проваливайте оба!

— Здравствуй, бабушка, — Алексей говорил спокойно, но в голосе звенела сталь. — Мы не ссориться пришли. Мы по делу.

— Деловой какой! — Яга оскалилась. — У меня одно дело — в печь сажать гостей дорогих!

Она шагнула было к нему, занося костлявую руку, но я выскочила вперёд, инстинктивно выставив ладонь.

— Стойте! Пожалуйста, подождите!

Яга замерла, её мутный взгляд сфокусировался на мне.

— Ты что, девка, умом тронулась? Смерти ищешь?

— Я принесла, что вы просили! — выпалила я и дрожащей рукой вытащила из кармана воронёнка. — Вот. От Водяного.

Яга уставилась на фигурку. Её лицо, если это можно было так назвать, вытянулось.

— Водяной… отдал? — прошептала она.

— Отдал, — сказал Алексей, ступив вперёд. — И назвал он это знаком твоего тайного сговора с теми, кто разоряет купеческие обозы на Чёрном тракте.

Тишина на поляне стала такой густой, что её можно было резать.

— Я — царевич Алексей, — сказал он, и голос его окреп. — Именем батюшки моего, царя Гороха, ищу я правду о пропавших людях и товарах. Все пути ведут сюда — к тебе да к мачехе Василисы.

И вот тут-то мы с Ягой разинули рты. Царевич? Вот так чудо! Меня сам царевич охранял, да ещё и на коне катал!

Яга попятилась. Она смотрела то на Алексея, то на меня. Ярость в её глазах сменилась… страхом. Настоящим, животным страхом загнанного зверя.