XXXIII

Я наблюдал, как арестовали этих двоих. Мы с Петронием обыскали «Ганимед», но безуспешно. Если там когда-либо и хранились деньги или что-то ещё, то недавно это убрали. В комнате, где остановились Энсамблс и Пиро, мы нашли лишь несколько личных вещей.

Ругаясь, мы строили планы. Петроний Лонг надавит на паромщика, чтобы тот узнал о судне, которое он бросил в море.

Пекарня у Темзы. Я бы также заручился помощью Фирмо, чтобы попытаться выяснить, где произошло нападение на пекаря. У нас сложилось впечатление, что это произошло недалеко от реки… вероятно, на складе. Там должны быть пятна крови.

Я позабочусь о судьбе Энсамблеса и Пиро. Люди губернатора будут руководить допросами, но я рассчитывал разобраться с подчинёнными: двумя официантами и парикмахером, а также с другими приспешниками, которых приведёт армия. Солдаты арестовывали персонал бара, где погиб Вероволько. Клорис также вызвали для дачи показаний губернатору.

Я последовал за арестантами обратно к дому. Бандитов поместили в отдельные камеры. Ни одному из них не объяснили причину ареста. Мы позволили им немного помучиться. На следующий день их должны были допросить. Никто из них не знал об аресте другого, хотя и мог догадаться об этом, и, кроме тех, кто видел, как их уводили, мы никому не сообщили о задержании Пиро и Энсамбле. Официанты и парикмахер были подвергнуты предварительному допросу в тот же вечер. Все они отказались что-либо нам рассказать. Возможно, парикмахер даже был невиновен.

Новость, должно быть, молниеносно дошла до главарей банды. Адвокат головорезов пришёл донимать губернатора в середине дня, всего через несколько часов после арестов. Мы уже знали этого адвоката: это был Попилио.

Фронтин позвал Илариса, чтобы уладить конфликт; я тоже присутствовал при этом. У меня было ощущение, что Попилий прибыл слишком рано и преувеличивает. Фронтин, должно быть, подумал то же самое и потребовал объяснений.

«Они ведь всего лишь парочка обычных преступников, не так ли? Зачем вы хотите меня видеть?»

«Мне сказали, что их держат под стражей без связи с внешним миром, сэр. Мне нужно уточнить у моих клиентов».

Когда я познакомился с Хулио Фронтино, он показался мне приветливым человеком, интересующимся таинственными аспектами общественных работ. Получив пост губернатора провинции и командующего армией, он быстро освоился в своей роли.

– Ваши клиенты хорошо размещены, им предоставят еду и воду. Им предстоит пройти обычную процедуру допроса.

–Могу ли я узнать, в чем их обвиняют?

Губернатор пожал плечами.

– Это ещё не решено. Всё зависит от того, в чём они сами признаются.

– Почему их задерживают, сэр?

–Свидетель опознал их на месте тяжкого преступления.

– Какой свидетель, пожалуйста?

–Узнаешь в свое время.

–Обвиняет ли свидетель их в совершении этого преступления?

– Боюсь, что да.

«Однако оставлять их на ночь неправильно, поскольку им нужна возможность подготовиться к защите. Я пришёл внести залог, сэр».

Фронтино снисходительно посмотрел на адвоката.

«Молодой человек...» Между ними было десятилетие разницы: десятилетие в годах и столетие во власти. Юлий Фронтин производил впечатление компетентного полководца, стремящегося расширить своё влияние, а значит, производил впечатление и высокопоставленного магистрата.

Пока я не проведу проверку и не оценю дело, я не могу устанавливать условия залога.

«А когда вы закончите экзамен?» — Попилио постарался говорить резко.

«Как только позволят обстоятельства в этой провинции», — спокойно заверил его Фронтин. «Мы среди варваров. Мои приоритеты — обеспечить безопасность границ Рима и создать достойную инфраструктуру. Любому гражданскому, кто помешает этому, придётся ждать своей очереди».

Попилий понимал, что он потерял решающее преимущество, но приберег свой решающий ход на последний бросок:

–Мои клиенты – свободные римские граждане.

«Это вопрос безопасности!» — проревел Фронтино. Я никогда раньше не видел, чтобы он так кричал. Казалось, ему это нравилось. «Не выставляйте себя дураком. Эти люди арестованы».

–Губернатор, они имеют полное право обратиться к императору.

«Верно». Фронтин не собирался менять своего решения. «Если ты отстоишь это право, они пойдут в Рим. Но не уйдут, пока я их не заберу».

допрашивать… и если я обнаружу дело, по которому они должны будут ответить, их посадят на цепь.

Когда Попилио ушёл, Илларис прервал молчание. Он задумчиво заметил:

– У него нет опыта в этих делах… но он быстро научится.

«Думаем ли мы, что он стоит за всем этим?» — спросил Фронтино.

– Нет, я не думаю, что у него есть необходимая глубина рассуждения, чтобы справиться со всем этим самостоятельно.

«Есть два главных агента, сообщники», — вставил я. «Хотя Попилио, похоже, слишком уж проявил себя как один из них».

Хиларис улыбнулась.

«Вижу, ты уже поговорил с Луцием Петронием о главарях банды, не так ли?» Значит, прикрытие Петро было раскрыто.

«Он именно тот человек, который вам нужен», — преданно сказал я. Ни один из старших офицеров, казалось, не был обеспокоен. У обоих хватило здравого смысла понять, что Петро — очень ценный человек.

Тривиальный вопрос о том, имели ли право мстители отправлять его туда, будет рассмотрен позже, если вообще будет. Если он внесёт существенный вклад в операцию, никаких репрессий не последует. Конечно, если мы не добьёмся прогресса, всё будет списано на тайное вмешательство Петро.

Фронтино посмотрел на меня.

–Если сможете, узнайте, кто нанял Попилио.

Я поспешил последовать за ним, когда он ушел.

Я держался на расстоянии и следовал за Попиллием до самого его арендованного дома возле форума. Мне пришло в голову, что эти товарищи, возможно, ждут его снаружи, но никто к нему не подошёл. Пешком, уверенным шагом, он направился прямо домой. Я дважды обошёл квартал, чтобы дать ему время отдохнуть, а затем вошёл внутрь.

Он сидел один во дворе, за тем же столом, что и накануне утром, и что-то усердно писал на пергаменте.

–Фалько!

Я взял табуретку и поставил ее рядом с ним, хотя он и не приглашал меня сесть.

«Нам нужно поговорить», — произнёс я неформально, словно был одним из его коллег-адвокатов, пришедших договориться о смягчении приговора. Попилио подпер подбородок рукой и слушал. Он не был глупцом. Я всё ещё не решил, прав ли был Хиларис в том, что Попилио не хватало харизмы. Его скромная внешность могла быть лишь фасадом; он мог оказаться самым коррумпированным человеком.

Я посмотрел на него.

«Это новое для тебя начинание. Я не прав?» Ответа не последовало. «Ты вляпался в слишком большую беду. Но ты понимаешь, во что вляпался?»

Попилио изобразил удивление.

–Двое клиентов задержаны без предъявления обвинений.

«Позор», — ответил я. Но потом стал настойчивее. «Это обычное дело. Необычно то, как быстро вы появились и стали кричать, что это возмутительно. Пару негодяев арестовали. Вот и всё».

Можно подумать, что это грандиозное политическое судебное представление с участием знаменитостей с блестящими карьерами и переполненной казной. – Попилий открыл рот, чтобы что-то сказать. – Не рассказывай мне эту сладкую историю, – сказал я, – о том, что все свободные римляне имеют право на лучшую защиту, какую только могут себе позволить. Ваши клиенты – два профессиональных бандита, эксплуатирующих общество и состоящих на содержании у организованной банды.

Выражение лица адвоката не изменилось. Однако он убрал руку с подбородка.

«Я не преувеличиваю, Попилио. Если хочешь увидеть ужасающий пример их работы, на причале лежит изуродованный труп. Пойди и посмотри. Узнай, что за люди тебя наняли». Я не изменил тон. «Я хочу знать: когда ты согласился представлять Ensambles ya Piro, ты знал, что они задумали?»

Попилио посмотрел на свои документы. У Пизона и Ансамбле должны быть настоящие, официальные имена. Именно их он и будет использовать.