«Вы что, обычный наемный работник, работающий полный рабочий день на каких-то мафиози?» — спросил я.

– Это болезненный вопрос, Фалько!

«Вы находитесь в нездоровой ситуации. Предположим, вы действительно приехали в Великобританию, чтобы посвятить себя безобидной сфере коммерческого права, — настаивал я. — Сегодня вас кто-то нанял, и вы приняли...»

Гонорары. В данном случае речь идёт просто о том, чтобы освободить кого-то из-под стражи. Справедливость для рождённых свободными. Образцовый вопрос права; их моральные принципы не имеют значения. Ваши, возможно, должны. Потому что в следующий раз, когда ваши начальники будут вас использовать — а они будут — работа будет более сомнительной. После этого вы будете принадлежать им. Я не предлагаю, чтобы они заставили вас лжесвидетельствовать, извращать правосудие или подкупать свидетелей в первый же месяц, но поверьте, всё это произойдёт.

– Это абсурдные обвинения, Фалько.

«Нет. У нас как минимум два очень неприятных убийства. Ваши заключённые подзащитные тесно связаны с одним из двух убийств; наш свидетель видел, как они совершали преступление. Я могу лично установить, что они были в заведении второй жертвы (пекарне, которую ограбили) непосредственно перед её исчезновением и в тот момент, когда они поджигали её здание».

Попилио молча посмотрел на меня, хотя, кажется, он много думал. Мне показалось, что убийства были для него чем-то новым.

Он получил очень хорошее образование. Он был непостижим. Мне бы хотелось вырвать у него пергамент и посмотреть, что он на нём написал.

Заметки о том, как Фронтин отверг его? Предположения о том, как может пройти формальный экзамен? Или Может, он просто составлял список своих почасовых ставок для богатого ублюдка, который собирался заплатить ему за его время?

Так был ли Попилий дилетантом, которого им пришлось нанять в спешке, лучшим, что Британия могла предложить мошеннику, попавшему в неожиданную беду? Или Неужели они привезли его туда и назначили своим законным представителем? И, что хуже всего (и, глядя на эту молчаливую свинью, это всё ещё казалось загадкой), был ли он сам одним из главарей банды?

«Я тебя услышал, Фалько», — заявил Попилио таким же твердым тоном, каким был мой.

Я встал.

–Кто вам платит за то, что вы представляете Piro и Ensembles?

Ее карие глаза, обрамленные светлыми ресницами, слегка моргнули.

–Боюсь, это конфиденциально.

–Преступники.

– Это клевета.

– Только если это неправда. Есть ещё клетки, ожидающие других партнёров, помните об этом.

«Только если они сделали что-то не так, верно?» — саркастически сказал он.

– Тогда я предоставлю вас вашей совести.

Я сделал, как сказал. Я предполагал, что она в сознании. Я не видел никаких её следов.

XXXIV

Для главарей организованной преступности большинство обстоятельств было на руку. В том циничном мире, в котором жили мы с Петро, мы знали, что главари преступного мира всегда побеждают. На их стороне были деньги. В Риме вигилы и городские когорты постоянно боролись за сохранение шаткого мира. Без их помощи, даже в провинциях, у наместника был лишь один способ борьбы с ними. Он им и воспользовался. С самого начала Фронтин решил привлечь к ответственности официального палача.

Я знал, что эти мастера работают в иностранных посольствах. Я полагал, что это крайняя мера. Скорость, с которой там принималось решение, меня впечатлила.

– Друг! – Хиларис тихонько назвала мне его имя.

Фронтино официально одобрил использование этого человека, но именно мы должны были дать ему инструкции.

– Амико? Дружелюбный такой? Наверное, это прозвище, да?

«Не люблю задавать вопросы». Хиларис коротко усмехнулся, хотя выглядел серьёзным. «Мне всегда казалось, что привлекать его к делу — всё равно что отдать возчику телегу со сломанной спицей. Я всегда ожидаю, что Амико взглянет на дело (то есть на подозреваемых), покачает головой и скажет: „Господин прокурор, у вас серьёзная проблема…“»

– Только не говорите мне, что он осматривает негодяя, ожидающего его в камере, а затем исчезает на час, пока идет за материалом...?

Хиларис вздрогнула.

«В этот момент я оставляю его в покое». Он был добрым человеком. «Я всегда надеюсь, что простая угроза позвонить Амико заставит их сдаться».

сдавленный крик — и они сдадутся.

–И они это делают?

–Почти никогда. Довольно неплохо.

Значит, нам это было нужно.

Как только появился Амико, я сразу понял, что имел в виду дядя Элены, человек с чувствительной совестью. Мучитель выглядел так, будто заставил себя уйти с другой работы, более интересной, с чётким графиком, в отличие от нашей, которая была проблемной и требовала решения в последнюю минуту. Рукава у него были закатаны, а на мантии виднелись пятна (от чего?). Он выслушал нашу просьбу с усталым, слегка страдающим видом человека, имеющего дело с идиотами. Если бы речь шла о гонораре, он бы с нас переплатил. Поскольку он был на зарплате у губернатора, это было не так.

«Профессиональные преступники могут создавать проблемы», — заметил он, дав нам понять, как нам повезло, что у нас есть его навыки.

«Ты хочешь сказать, что это невозможно?» — с тревогой спросил Хиларис, словно ось его тележки была не совсем в порядке.

«О нет, это возможно!» — заверил его Амико леденящим душу тоном.

У него был высокий, худой и неотёсанный помощник, который молчал. Молодой человек пристально осматривался по сторонам с явным любопытством и каким-то образом производил впечатление очень умного мальчика. Сам Амико, должно быть, был умён. Профессиональные палачи – одни из самых сообразительных людей в Империи. Их работа требует определённого космополитического опыта и, по возможности, образования. Поверьте мне. Я работал с ними раньше, когда был разведчиком в армии.

– Держу пари, он в свободное время изучает космографию, – предположил он ранее Хиларис.

«Нет ничего более легкомысленного, чем планеты. Однажды я долго беседовал с ним о принципах Демокрита и о том, испытывают ли боги боль или удовольствие. Я не мог за ним угнаться!»

В этот момент Амико фыркнул (это был его единственный способ выразить чувства, хотя вполне вероятно, что даже это было вызвано какой-то летней аллергией).

«Начну с официантов. Разберусь с ними сегодня днём». Я собирался сам их допросить, но покорно уважил их желание. «Парикмахер, возможно, и воздержится. Терпеть не могу парикмахеров. Они жалкие слабаки, которые ноют, как только спускаются… А что касается ваших двух головорезов, я бы хотел оставить их в изоляции на вторую ночь и, если возможно, не давать им спать. И, конечно, не кормить. Тогда предоставьте их мне. Я пришлю Тито сообщить вам, когда придёт время прийти и посмотреть».

Мы с Хиларис попытались выразить свою благодарность.

«Что ты хочешь знать?» — спросил Амико, как будто эта мысль пришла ему в голову в последнюю минуту.

«Правда», — ответила Хиларис с легкой улыбкой.

–А, Вы настоящий герой, прокурор!

«У кого-то должны быть какие-то ценности», — выговаривал я ему. «Вот список: нам нужна информация о шантаже владельцев бизнеса; о двух убийствах: британца, утопленного в колодце по неизвестным причинам, и пекаря, забитого до смерти за сопротивление шантажу; и о главарях банды».

«Предполагается, что их двое, — отметил прокурор. — Даже одно имя будет полезно».

Амико кивнул. Эти банальные задачи, казалось, интересовали его гораздо меньше, чем принципы Демокрита. Он взял с собой своего помощника, долговязого Тита, и произнес зловещую крылатую фразу:

– Принеси сумку, Тито!

Стоило упомянуть про сумку. Она была огромной. Тито едва смог поднять её и перекинуть через плечо, с высокомерным видом следуя за Амико. Он споткнулся о дверной косяк и отбил кусок архитрава, и тяжёлые металлические инструменты внутри громко загрохотали.

Амико высунул голову из двери. Флавио Илларис, осматривавший разбитую деревянную конструкцию, уронил фрагмент архитрава и отступил назад, стыдясь того, что вообще обратил внимание на повреждения.