Все, кроме покойного Вероволько. Он убил римского архитектора. Но, конечно, ненависть к архитекторам оправдана. А тот, кого Вероволько не любил, придерживался мнения о целостности пространства, которое вызвало бы рвоту у любого.

–Мы встретились вновь при прискорбных обстоятельствах, Марко Дидио Фалько.

Затем я скорректировал темп, чтобы он соответствовал сдержанному величию короля.

– Радость от новой встречи с вами, сэр, омрачена лишь печальной причиной нашей встречи.

Он сел. Я остался стоять. Он играл роль высокопоставленного римлянина; он мог бы быть Цезарем на троне в своём шатре, принимающим кельтских повстанцев. Я же, напротив, был полностью подчинён. Любой, кто работает на клиентов, ожидает, что с ним будут обращаться как с торговцем. Даже раб, нанявший меня информатором, занял бы властную позицию. Король даже не собирался меня нанимать; никто не считал это необходимым. Я выполнял эту работу как долг, ради блага Империи и из уважения к семье. Это худшие условия. Они не оплачиваются. И они не дают никаких прав.

Я объяснил, что мне известно, и что я предпринял по этому поводу.

–Вкратце: наиболее вероятные обстоятельства таковы: Вероволько прибыл в Лондиниум, возможно, намереваясь здесь укрыться. Он оказался не в том месте и поплатился за это трагическими последствиями.

Король задумался на несколько мгновений.

–Этого объяснения было бы достаточно.

Я ожидал яростных требований наказания. Вместо этого реакция Тогидубно, казалось, исходила прямо от одного из хитрых и находчивых чиновников Палатина. Он просто пытался минимизировать ущерб.

– Этого было бы достаточно для «Дейли Газетт»! «Я резко воскликнул. Официальное издание Римского форума любит распространять скандалы в тех колонках, которые не претендуют на культурную составляющую и следуют за его рутинными списками сенаторских постановлений и расписаниями игр, но « Acta Diurna» редактируется административными чиновниками. «Газетт» Он редко раскрывает неприятные политические истины. Самые сенсационные разоблачения связаны с развратными сексуальными отношениями среди представителей аристократии… да и то лишь в тех случаях, когда они известны своей застенчивостью или склонностью к судебным искам.

Густая седая бровь поднялась.

– Но у тебя есть сомнения, Фалько?

–Конечно, я хотел бы провести дальнейшее расследование…

– До помолвки? Это нормально.

–Скажем так, кто бы ни сбросил Verovolco в скважину, мы не хотим, чтобы это повторилось.

«И мы хотим справедливости!» — настаивал король. В действительности, правосудие в этом случае означало бы отправку Вероволько в амфитеатр на съедение голодным диким зверям.

«Нам нужна правда», — сказал я с расчетливым лицемерием.

–Мои слуги проводят дальнейшее расследование.

Король бросил на меня вызывающий взгляд, но я просто ответил:

Чем больше беспорядков будет в этом районе, тем яснее мы покажем, что не намерены терпеть насилие.

– Что ты знаешь об этом районе, Фалько?

Это унылый район, расположенный за разгрузочными и складскими доками. Здесь полно мелких предприятий, в основном иммигрантов, обслуживающих моряков, находящихся в отпуске, и импортеров/экспортеров, проезжающих через порт. Здесь есть все недостатки, присущие подобным районам в любом порту.

–Живописный анклав?

–Если это место, часто посещаемое мошенниками и ворами.

Король несколько мгновений молчал.

– Фронтино и Хиларис говорят мне, что в случившемся с Вероволько, вероятно, виноват он сам, Фалько. Они говорят, что если бы это было не так, преступники просто ограбили бы его.

«Его крутящий момент исчез», — кивнул я, позволяя благоразумию звучать в моем голосе.

–Попробуй найти крутящие моменты, Фалько.

– Ты хочешь получить его обратно?

«Я дал ему это». Выражение лица короля выдавало ностальгию и скорбь по утрате давнего друга. «Узнаете?»

«Я помню это». Это было необычно: тонкие, скрученные золотые нити, похожие на сотканные мотки, с тяжёлыми кусочками на концах.

–Делай, что можешь. Я знаю, что убийцы уже исчезли.

«Вы правы, что не слишком им доверяете, но это не совсем невозможно, сэр. Когда-нибудь их могут обнаружить, возможно, даже когда арестуют за какое-нибудь другое преступление. Или, может быть, какой-нибудь мелкий преступник сдаст их властям, надеясь на вознаграждение».

–Мне говорили, что это неблагополучный район, но убийства там редки.

У меня было ощущение, что король что-то задумал.

– И Фронтино, и Хиларис знают город, – прокомментировал я.

«И я знал Вероволко», — сказал король.

Пришёл раб и принес нам лёгкий перекус. Прерывание было досадным, хотя я ещё не завтракал. Мы с Тогидубно терпеливо ждали в тишине. Возможно, мы оба подозревали, что Флавий Илларис мог прислать раба понаблюдать за нашей встречей.

Царь, обеспечив полную конфиденциальность, приказал рабу уйти. Мальчик, казалось, нервничал, но всё же поставил своё подношение на резной гранитный столик.

Когда он ушёл, я нарезал холодного мяса и подал каждому из нас тарелку оливок. Пока король сидел на своём серебряном диване, я подошёл и сел на табурет. Мы съели мягкие белые булочки и выпили воды.

Я ничего не ответил. Я положил ветчину на булочку, намазанную соусом из нута. Он завернул варёное яйцо в ломтик мяса.

«А скажи мне, что тебе сказали Фронтино и Илларис о том, чего бы мне хотелось?» — наконец спросил король.

– Я еще не получил инструкций, сэр.

«Что? Разве они не дали тебе приказа?» — спросил он, как будто находя это забавным.

«Я сегодня утром прогулялся». Это была правда. Я рано отправился на форум, где написал мелом на стене: «ЛПЛ, свяжитесь с МДФ: это срочно!» Надежды у меня было мало. Петроний вряд ли бродил в этих мрачных краях. Я рискнул откровенно пробормотать: «Наверное, наши два великих мужа вспотели!» Король рассмеялся ещё сильнее. «Но нам с вами, сэр, не нужно отдавать приказы, прежде чем мы сможем связаться».

Тогидубно доел яйцо и вытер салфеткой свои старые, тощие пальцы.

– Что ты на самом деле думаешь, Марк Дидий?

Я обратил внимание на более неформальную терминологию. Я пожевал оливку, оставил косточку на тарелке и сказал: «До сих пор не понимаю, зачем Verovolco поехал туда. Я заметил, что в этом районе ведётся какая-то сомнительная деятельность, хотя, признаюсь, не смог доказать свою причастность к ней».

«Вы хотите сказать, что чиновники отрицают существование этой темной сделки?» — спросил король.

Нет. Им удалось избежать признания, это правда, но они были очень дипломатичны. Цивилизация приносит много хорошего, но, знаете ли, она приносит и плохое. Я понятия не имею о преступности, которая существовала, когда племена правили Британией из своих укреплённых горных деревень, но в каждом обществе есть свои бандиты. Мы приносим вам город, а вместе с ним и его пороки. Возможно, сложнее, но всё это основано на страхе и жадности.

Тогидубно промолчал. Если бы он действительно получил образование в Риме и когда-нибудь ходил по многолюдным улицам Золотого города, он бы своими глазами увидел, как ужасно мучительно и как вымогательство. «Вероволько ненавидел Рим?» — спросил я.

– Не особенно.

– Но вы сказали, что «знали» его. Вы подразумевали нечто большее.

«Ему нравилось быть в центре событий, Фалько. Должность моего офицера связи никогда не была для него подходящей, но, с другой стороны, он не из тех, кто сидит на ферме и наблюдает за пасущимся скотом».

–Что это значит?

–Что он не пойдет в изгнание покорно.

Король встал, подошёл к столику, осмотрел плоскую миску с холодной рыбой, попробовал одну, отказался и взял ещё одну булочку с нарезанной олениной. Это заняло у него какое-то время, и он терпеливо жевал. Я сел и ждал.

– Так что же вы хотите мне сказать, сэр? – спросил я его, уже почти уверенный, что он снова сможет найти слова.

Он скривил верхнюю губу, пытаясь языком вытащить кусок оленины, застрявший между двумя коренными зубами. Я поклевал хлебные крошки на тунике.