Он повернулся ко мне. «Мы уже рассказали тебе всё, что знаем, а это ничто. Не возвращайся... и не заставляй своих дружков присылать».

– О каких сообщниках идёт речь? Я никого не посылал.

В тот момент и официантка, и владелец были довольно ворчливы и агрессивны. Мы поняли намёк и ушли.

«Это была пустая трата времени, Марко?» — осторожно спросила Хелена.

-Не знаю.

Вероятно, да.

–И что нам теперь делать?

–Используйте один из трюков этого ремесла.

– Какой именно? – спросила Елена.

–Если в первой таверне ничего не получилось, попробуйте другую.

Х

Найти другой было сложно. Из уважения к моей даме я попытался подняться наверх, в сторону, которая считалась лучшей частью города. Безуспешно. В любом случае, «лучше» было довольно неуместным словом.

Нам пришлось вернуться к реке, и в какой-то момент мы даже оказались на дощатом причале. В воде ничего не двигалось; мы находились прямо у паромной пристани, и всё же казалось, что здесь никого нет. Мы поспешно отступили. Поднимаясь к следующему крутому входу, мы наткнулись на ряд лавок. В большинстве из них, похоже, продавали либо керамику, либо оливковое масло – то самое, которое продавалось в больших амфорах с круглым дном, которые мы с Еленой так хорошо знали по поездке в Бетику. Вино было на рынке редким товаром, но, судя по всему, у всех в Лондиниуме был доступ к отборному золотистому маслу из Кордовы и Гиспалиса. Если оно было у всех, то, по-видимому, продавалось по разумной цене. Затем, на углу улицы, мы заметили небольшое лавровое деревце с коричневатым оттенком. Моль уничтожила половину его листьев, а главный побег был сломан, но, похоже, оно служило той же рекламной цели, что и растения у входа в любую таверну на Средиземноморье.

Когда мы подошли, на улицу вышел официант или владелец и заговорил с каким-то существом, которое рылось в поисках чего-то у фасада.

Он не был груб, но она быстро ускользнула. Я счёл это хорошим знаком: мужчина прогоняет бродяг.

Мы вошли.

Жара внезапно окутала нас: тела и лампы. Место было гораздо больше и лучше освещено, чем то, где мы были в первый раз. На стене висела винная карта, написанная мелом, но ничего знакомого я там не увидел. Официант не упомянул о карте, предложив лишь красное или белое вино, а в качестве альтернативы – пиво. Хелена, всё ещё играя свою роль, подумала, что было бы забавно попробовать британское пиво.

Мы с Петро так делали в юности; я заказывал кофе.

Мне также нужен был кувшин воды. Голова всё ещё болела после обеда, и я решил не торопиться. Официанту удалось скрыть своё презрение. Было ясно, что римские обычаи были ему не в новинку.

В тот раз мы сидели молча, расслабленно, ожидая напитки. Мы огляделись. Двое официантов оказались трудолюбивыми, стройными мужчинами.

Невысокие, с впалыми щеками, залысинами, блестящими темными волосами и мрачным взглядом. Они не были похожи на британцев; скорее, они казались выходцами из Испании или с Востока. Значит, это было еще одно заведение с иностранным персоналом. Кто знает, сколько миль они преодолели, неся свои пожитки, надежды и прошлое, только чтобы в итоге открыть дешевую таверну на другом конце света? Их клиенты также представляли собой меняющееся население. Некоторые из них были торговцами, судя по их внешнему виду: загорелые, компетентные бизнесмены, погруженные в беседу группами по два-три человека. Ни один из них не выглядел британцем. Коренные жители разъехались по домам. В этом городе увеселительные заведения доверяли свои услуги чужакам. Пока так будет продолжаться, провинция вряд ли станет цивилизованной. Она останется не более чем торговой факторией в малонаселенной местности.

Ближе всех к нам стоял человек, напомнивший мне слова Сильвана о Лондиниуме: город привлекал чудаков. Он был закутан во множество слоёв одежды, старая верёвка служила ему поясом на грубых клетчатых штанах; грязь въелась в кожу, а волосы были мягкими и растрепанными.

«Хочешь щенка?» — спросил он, когда Хелена по ошибке посмотрела на него, пока он кормил лакомствами тощую бродячую собаку у своих ног. Собака выглядела отвратительно и тоскливо выла.

«Нет, у нас уже есть один, спасибо». Я был рад, что мы заперли Нукса в спальню перед уходом. Родившись на улице, Накс к тому времени, как взяла меня к себе, уже преуспела в жизни, но ей всё ещё нравилось играть с непослушными дворнягами.

–Он очень умный мальчик.

– Да нет, правда. У нас и так работы много.

Он потянул табуретку и подошёл ближе, волоча её вбок на двух ногах. Пиявка, нашедшая новую жертву.

«Британские собаки – просто чудо», – гордо заявил этот отвратительный паразит. Был ли он действительно британцем или просто преданным своему товару? В отличие от других покупателей, я подумал, что он может быть искренен. К какому жалкому племени он принадлежал? Был ли он каким-то ненужным ветераном, которого тринованты вышвырнули из этого места, или…

Развратник, которого требовательные Дубони вытащили из укреплённой деревни? В любой культуре он был бы тем жутким типом, который давно исчез со сцены, тем, кого все боятся.

На Сатурналии или на его племенном эквиваленте они, несомненно, говорили бы о нем и содрогались бы, бросая быстрый взгляд через плечо, чтобы убедиться, что он хромает по тропинке, посасывая травинки, которые могли бы пронзить огромную щель между его отвратительными зубами... - Я продаю все, что могу достать, по хорошей цене.

Чудеса. Если бы вы, утонченная дама, купили одну из них… – Рука, похожая на коготь, поднялась к воротнику туники, которую она носила под всем остальным, и начала медленно чесаться. У её ног собака, старая и истощенная саркоптозом, подражала ей. На задних лапах почти не осталось шерсти; все ребра были видны. В обоих случаях чесание было бессознательным и непрерывным – гарантирую, вы могли бы получить за него в четыре-пять раз больше, чем заплатили бы, если бы перепродали его в Риме или другом крупном городе.

– Отлично. В любом случае, нет, спасибо.

Он помолчал. Затем он снова попытался с энтузиазмом.

–Было бы идеально, если бы ваш муж отправился на охоту.

– Нет, боюсь, он не охотник.

Ты уверен? – Она была уверена. И я тоже, чёрт возьми. Я был городским парнем, и мне гораздо больше нравилось ходить на скачки.

Грязный торговец украдкой кивнул мне. Он обвинял меня в сопротивлении Елены.

–Он немного скупой, не правда ли?

Елена улыбнулась мне, размышляя над этим. Я улыбнулся в ответ.

Затем он сказал своему новому другу:

«Может быть. Но я его люблю. Он думает, что он просто обычный человек, не отнимайте у него этого».

«Иллюзии!» — прощебетал ловец собак. «Нам всем нужны иллюзии, не так ли?» Другие посетители поглядывали в нашу сторону, жалея нас за то, что мы попались в ловушку и уткнулись носами в стаканы. «Держитесь за свои иллюзии, господин, пока тёмные боги не утащили вас в Аид в отчаянии!»

Он был сумасшедшим. С другой стороны, он был способен оперировать абстрактными понятиями и многосложными определениями. Я хмыкнул. Мы что, смотрели на

Типичный образ некогда богатого, умного и образованного человека, переживающего нелегкие времена? Неужели его и его поэтическую душу так осквернили неблагополучный характер, финансовые неудачи… или алкоголь?

Нет, он был низкого происхождения; ему нравилось только продавать собак. Он думал, что наживёт состояние, сбывая своих хромых, гнилостных псов глупым римлянам. Он даже надеялся продать одну нам с Еленой. Не повезло тебе, умник!

Вошли двое мужчин. Первый был невысоким и коренастым; другой, похудевший, всё время оглядывался. Это были знакомые владельцев. Они исчезли вместе с пожилым официантом за занавеской, спрятанной где-то внутри. Я услышал повышенные голоса. Вскоре двое мужчин появились снова и быстро ушли с мрачными лицами. Официант вышел. Он что-то коротко проворчал своему спутнику. Оба выглядели раздражёнными и недовольными.

Большинство клиентов ничего не заметили. Всё было очень незаметно.