На самом деле именно так Елена Юстина всегда со мной обращалась.

–Не говори ничего о моем состоянии.

«Я не буду комментировать», — спокойно ответила Елена.

-Спасибо.

–Вы работали?

-Вот так оно и есть.

–И вы ничего не добились?

-Действительно.

–Хочешь, чтобы крепкий поцелуй и половник еды помогли тебе справиться с последствиями этого отвратительного вина?

-Нет.

Он все равно встал и подошел поцеловать меня.

Незаметно для себя малышка Фавония оказалась у меня на руках, а потом, когда я села в полукруглое плетёное кресло Елены, маленькая Джулия тоже забралась на него и смотрела на меня с улыбкой. Таким образом, Елена могла спокойно гладить меня по волосам, зная, что я не смогу от неё оторваться, не причинив девочкам боли. Я испустила… Я хмыкнул. Девочка, наверное, не совсем понимала, что я делаю, но три женщины, которым положено было мне прислуживать, смеялись надо мной. А ведь я должен был быть абсолютным богом в святилище нашего дома! Как и в большинстве семей, патриархальная власть ничего не значила. В конце концов, я поддался натиску утешения и просто впал в отчаяние.

Елена дала мне время успокоиться, а затем тихо спросила:

– Вам не нравится Британия.

–Ты это уже знаешь, любовь моя.

–Марко, эта ситуация опасна лично для тебя?

«Кто-то убил человека. Это всегда плохой знак».

«Прости меня!» Когда Елена была так рассудительна, это ранило, как упрек.

–Я расстроен.

-Я знаю.

На этом мы и остановились. Позже, когда за девочками пришли сотрудники детского сада, и она почувствовала, что у неё достаточно сил, чтобы выдержать давление, Хелена рассказала мне, как всё прошло в тот день. Мы должны были переодеваться к ужину, но никто из нас даже не приступил к делу.

Губернатор отправил послание королю Тогидубно. Фронтино решил, что лучше признать случившееся. Остаётся надеяться, что король ещё не узнал об этом. Ему объяснят убийство как можно подробнее – ну, или как можно менее скверно, – и гонец попытается выяснить, не известно ли королю что-то, чего ему не следует знать.

«Король здесь ни при чём. Я не хочу в это верить!»

– Нет, Марко. Ну и что? Думаете, Тогидубно это сделает?

– Приехал сюда в отвратительном настроении. Новиомаго находится почти в ста километрах отсюда. Больше. День пути для императорского почтальона… если он поторопится. Но он не поторопится; это не война и не смерть императора. Так что король узнает об убийстве, скажем, завтра вечером.

«Ночью он не заводится», — сказала Хелена.

«Ну, он отправится в путь через два дня. Он, может быть, и старик, но в отличной форме. Я должен дать вам ответ, если не завтра, то ненадолго позже».

–Но, Марко, у тебя мало времени.

– Так придется.

В тот вечер у меня не было настроения разносить деликатесы на серебряных подносах. Я начал переодеваться, но у меня были дела поважнее, чем культурный вечер. Хелена наблюдала за мной, не двигаясь. Она заметила, что в такой час мне не о чем больше разузнать. Я ответил, что мне нужно двигаться. Мне нужны результаты. Я мог делать то, что…

Наверное, стоило сделать это ещё днём. Можно было вернуться в «Золотой дождь». Я не планировал, как подойти к этому вопросу, кроме того, что если вместо той официантки, которую я нашёл, найдут другую, я пойду туда под прикрытием.

«Все будет очевидно, что ты римлянин», — заметила Елена.

«Я мастер перевоплощения». «Ну, у меня была потрёпанная туника и изношенный плащ».

«У тебя оливковая кожа, а твоя стрижка прямо кричит, что ты из Рима». Мои непослушные кудри говорили лишь о том, что я забыла их расчесать, но в принципе она была права. Нос у меня был этрусский.

У него была выправка человека, прошедшего легионерскую подготовку, и характер горожанина. Мне нравилось думать, что даже в других частях Средиземноморья моя элегантность выделялась. Среди ленивых, светлокожих и голубоглазых кельтов спрятаться было невозможно.

К тому времени Елена уже рылась в своем сундуке с одеждой.

«Они будут ждать новых чиновников...» Его голос затих, хотя он не смог скрыть нотки энтузиазма. Любой римлянин в одиночку был бы слишком заметен.

–Сейчас мне нужен Петро.

«Забудь о нём». Одежда разлеталась во все стороны. «С Петронием ты будешь выглядеть как чиновник, приведший подкрепление».

«Поверь мне!» — воскликнула Елена, внезапно выпрямившись, затем подняла своё белое патрицианское платье и натянула его через голову. На мгновение мне захотелось сразу же отнести её в постель.

Тебе нужна девушка, Марко!

И У меня был такой. Дальнейшие объяснения не потребовались. К счастью, были сотрудники, которые присматривали за нашими дочерьми. Переполненная эмоциями, их добрая мать пошла со мной.

IX

–Только что с корабля!

«Точно так и выглядит». Я сохраняла бесстрастность среди веселья Елены. «А как пахнет!» – добавила я, опуская голову, чтобы принюхаться: сырость прачечной… и то, что от меня осталось, что удалось вывести прачке из Новиомаго.

Моя туника была толстой, грубой, из грязного, ржавого тряпья – одежда, которую я приберег для стройки. Поверх неё я накинул дорожный плащ с остроконечным капюшоном, делавший меня похожим на лесное божество. Не слишком яркий, конечно. Помимо кинжала, заткнутого за голенище, у меня был ещё один на виду: ножны висели на поясе рядом с маленькой сумочкой. Добавьте к этому самоуверенный вид, смягченный угрюмой усталостью, и я мог бы сойти за любого туриста. Готового поддаться на уловку местных.

Хелена сняла все свои обычные украшения, оставив лишь серебряное кольцо, которое я ей когда-то подарил. Затем она надела пару длинных, ужасных серёг. Если это был подарок от какого-то бывшего любовника, она, безусловно, поступила правильно, избавившись от этой свиньи. Скорее всего, их подарила одна из служанок её матери. Скромная одежда, которую она носила, принадлежала ей и могла бы выдать её социальное положение, но она неуклюже закатала её и завязала под грудью с полной неэлегантностью. Выглядела она так, будто у неё не было ни браслетов, ни ручного зеркальца, ни вообще какого-либо вкуса. Она перестала быть собой. Что ж, мне это показалось забавным.

Не поймите меня неправильно. Это было глупо и опасно. Я знал это.

Два оправдания, наследие: во-первых, Элена Юстина, дочь сенатора Камило, была свободной женщиной. Если бы она захотела что-то сделать, я не смог бы ей помешать, как и её благородный отец. Во-вторых, он был прав. Будучи членом супружеской пары, я бы гораздо менее привлекала к себе внимание.

К тому же нам обоим надоело быть благовоспитанными гостями. Нам не хватало каких-то острых ощущений. Мы оба наслаждались нашими общими приключениями, особенно когда мы ускользали, никому не сказав, и когда, расскажи мы кому-нибудь, все бы осудили это, устроив невыносимую истерику.

Мы выскользнули из резиденции. Они видели, как мы уходим, но, когда сотрудники ещё раз взглянули на нас, мы просто продолжили идти. Не было смысла брать паланкин Элии Камилы. Мы бы привлекли внимание. Мы могли бы дойти пешком.

Любое место в городе, куда бы мы ни пошли, было достаточно близко, чтобы дойти до него пешком.

Я пытался сориентироваться. Лондиниум не был создан поклонниками Гипподарна Милетского и его сетчатых городских планов. Он всегда был лишь крупной военной базой, поэтому ему не хватало ни формы, ни стен. Вместо приятной четырёхугольной сетки, Т-образная планировка пересекала реку и беспорядочно расползалась в двух направлениях, с домами и предприятиями, теснившимися вдоль главных улиц. Застроенных земель за пределами нескольких главных улиц было очень мало.

На северном берегу два невысоких холма были разделены несколькими свободно текущими пресноводными ручьями. Вдоль берегов главного потока были построены промышленные здания. Форум располагался на восточном холме, и большинство новых причалов располагалось у подножия этой возвышенности. За холмом, к западу, должны были быть жилые дома, возможно, среди других лавок, и он видел что-то похожее на дым от котлов бани. Помимо большого импорта и скромного экспорта, который обрабатывался с причалов, это был город гончаров и кожевников. Даже пустые пространства между домами были обработаны. Он слышал звуки скота так же часто, как болотных птиц или чаек, сопровождавших торговые суда.