Снова Сара не смогла попрощаться с дорогим ей человеком. Только Кейти и Джун знали, как сильно она страдает. Газетные заголовки, выражающие горе нации, и соболезнования «скорбящей» вдове не могли принести утешения, и Саре хотелось визжать от несправедливости происходящего.

– Мисс Мур, позвольте выразить вам соболезнования по поводу вашей печальной утраты. Я знаю, как высоко ценил Стюарт вашу дружбу.

Сара вынула из кармана скомканный платочек, делая над собой огромное усилие, чтобы не расплакаться при Синтии.

– Благодарю вас, мистер Скотт. Его смерть оставила в моей жизни невосполнимую пустоту.

Синтия свирепо посмотрела на Сару.

– Полно, Джеральд, делайте свое дело. Скажите мисс Мур, во сколько ее тело обошлось моему слабоумному мужу.

Сара закрыла глаза и вцепилась в подлокотники кресла.

Поверенный, чувствуя приближение приступа, достал карманный ингалятор и вдохнул дозу лекарства.

– Мы собрались здесь сегодня по очень печальному поводу, и я понимаю, как велик накал страстей, но попытаемся вести себя с достоинством.

Свои последние слова Джеральд адресовал Синтии.

Синтия фыркнула и выпустила дым через ноздри.

– Легко вам говорить, Джеральд. Не вас обчистила какая-то шлюха.

Сара не сводила глаз с окна, надеясь, что Стюарт сейчас находится в лучшем месте. По ее щеке скатилась одинокая слеза.

Джеральд откашлялся.

– Последняя воля и распоряжение Стюарта Леонарда Харгривса. Я, Стюарт Леонард…

Синтия ударила кулаком по столу.

– Бога ради, опустите эту чушь и просто скажите шлюхе, за сколько она раздвигала ноги.

Джеральд побагровел.

– Нет нужды в подобных выражениях, миссис Хар…

– Пожалуйста, продолжайте, мистер Скотт, – как можно спокойнее попросила Сара. – Давайте поскорее покончим с этим.

– Во-первых, Стюарт завещал мисс Мур все деньги от ликвидации своих акций корпорации «Геральд», что, как я полагаю, составляет в данный момент двадцать два процента.

Сара изумленно раскрыла рот.

– Но я не понимаю…

– О, не строй святую невинность! – фыркнула Синтия, с трудом сдерживая ярость. – Теперь можешь уйти. Ты получила свое вознаграждение. – Даже сейчас Синтия не могла поверить, что, в конце концов, Стюарт посмеялся последним. Он не только оставил свое состояние любовнице, но и поставил под угрозу ее контроль над корпорацией.

Сара поднялась как в тумане, но Джеральд жестом попросил ее снова сесть.

– Я еще не закончил, мисс Мур.

– Дайте сюда это завещание! – взвизгнула Синтия, бросаясь на поверенного.

Джеральд вскочил, прижался к стене, пряча за спиной завещание и дрожа в ожидании удара, но Синтия села и нервно разорвала целлофан новой пачки сигарет.

– Мадам, держите себя в руках! – Джеральд ослабил галстук, жалея о том, что неделю назад струсил и не все сказал Синтии. – Мистер Харгривс… э… – поверенный снова откашлялся, – оставил мисс Мур контрольный пакет акций – если быть точными, пятьдесят один процент – в футбольном клубе «Камден юнайтед».

Воцарившуюся мертвую тишину нарушало лишь тиканье часов. Прошло несколько минут прежде, чем Синтия заговорила.

– Футбольный клуб? Это шутка?

– Никаких шуток. Судя по имеющимся у меня документам, именно Стюарт, а не Питер Баррет, – владелец контрольного пакета. Я уверен, у него были причины сохранять анонимность, но…

– Почему он оставил это мне? – изумленно спросила Сара.

– Вероятно, он считал тебя способной обслужить одиннадцать мужчин.

Сара с болью подумала, что такое могла бы сказать Мэгги, и вдруг она увидела Синтию в новом свете: жалкая одинокая женщина.

– Вы неправильно судите обо мне, миссис Харгривс. Ваш муж был мне очень дорог, и я любила его. Но я любила его как отца, не иначе.

– Трахать моего мужа – еще не значит любить его. Половина рыжих лондонских шлюх могла бы этим похвастаться. Не обманывайся: в вашей отвратительной связи не было ничего особенного. Просто ты удачно выбрала время.

Сара больше не могла слушать и встала. Смысл слов Синтии и завещания Стюарта плохо доходил до ее сознания.

– Миссис Харгривс, надеюсь, в вас говорит ваше горе. – Сара взглянула на Джеральда, думая, что он поможет ей, но голова поверенного ушла в плечи, как у черепахи – в панцирь. – Пожалуй, сейчас мне лучше уйти.

Поверенный вышел из-за стола, чтобы проводить ее, украдкой сунул ей свою визитную карточку и прошептал:

– Я свяжусь с вами.

Сара как в тумане вошла в ближайший паб, заказала двойной виски и залпом осушила стакан.

– Еще виски и мелочь для сигаретного автомата, – сказала она бармену.

После некоторого сопротивления автомат все-таки выдал ей пачку сигарет. Не успела Сара сунуть в рот сигарету, как какой-то парень поднес ей зажженную спичку и получил в награду облако дыма, когда Сара попыталась затянуться и закашлялась.

Парень отступил.

– Полегче, красотка. Похоже, ты никогда раньше не курила.

– Не курила, – пробормотала Сара, задыхаясь и ничего не различая сквозь слезы. – Но в кинофильмах люди всегда закуривают, когда хотят успокоиться.

Парень улыбнулся.

– Может, стоило попробовать что-нибудь полегче.

Сара снова затянулась, но с тем же успехом, и, сдавшись, протянула рабочему пачку. Затем медленно, стараясь собраться с мыслями, она выпила вторую порцию виски.

За последнюю неделю она потеряла лучшего друга и работу, а теперь, похоже, приобрела половину футбольной команды и, один Бог знает, сколько денег. Все казалось нереальным. Она не могла понять, почему Стюарт ничего не говорил ей. Она бы не боялась, что Синтия уволит ее, и больше времени провела бы с ним.

Зачем столько секретов? Сколько она унаследовала? Миллион? Пять? Десять? Может, даже в двадцать раз больше? Сколько бы там ни было, она не заработала бы столько за всю свою жизнь. Ни в «Геральд», ни в любом другом месте. Такие огромные цифры были выше ее понимания. Единственное, в чем она была уверена: никакие деньги не возместят ей утрату Стюарта. Ей хотелось плакать, но слезы, подавленные в кабинете Джеральда Скотта, оставались погребенными глубоко внутри.

– Красотка, похоже, ты потеряла фунт и нашла пенни.

– Похоже, – безучастно отозвалась Сара.

Миллионы? Абсурд. Необходимо поговорить с кем-нибудь, чтобы вернуться к реальности. Необходимо увидеть Кейти.

Кейти, открывшая Саре дверь, была лишь тусклой тенью прежней Кейти. Грязные волосы почти полностью закрывали бледное лицо, одежда – в пятнах и неглажена. Сара понимала, что внешний вид подруги полностью отражает ее внутреннее состояние.

– Привет, – безжизненным голосом произнесла Кейти. – Прими мои соболезнования.

– Ты в порядке? – спросила Сара, обнимая подругу и уводя ее в кухню.

Как и сама Кейти, помещение сильно изменилось. Раньше здесь было тепло и уютно, и безупречно чисто, сейчас в раковине громоздилась грязная посуда, на плите – сковородки и кастрюли с остатками еды.

Кейти пожала плечами.

– Я совсем замоталась с Бет.

– Где она?

– В детской, спит. Я только что ее уложила.

– А Джозеф? – задала Сара свой дежурный вопрос.

– В Штатах. – Кейти включила горячую воду и стала вынимать тарелки из раковины.

– Оставь. Я помою это позже. – Сара заглянула в холодильник, нашла бутылку вина и, налив два бокала, вывела подругу в сад. – Расскажи мне, что происходит.

Лицо Кейти окаменело, две глубокие морщины появились в уголках рта.

– Я была бы гораздо счастливее, если бы знала. Я думаю, что Джозеф больше меня не любит. Он обожает Бет, но, кажется, видит в ней ловушку, из-за которой вынужден оставаться со мной.

– Это он сам сказал?

– Он это не сказал. Когда он здесь, что бывает нечасто, он подавлен и молчалив и разговаривает только с Бет.

– Ты спрашивала его, что случилось?

Кейти фыркнула.

– Много раз. Его последний ответ: все дело во мне. Я изменилась. Я не та Кейти, которую он знал, – сказала она, имитируя голос Джозефа.