– О, брось, – обронила Клер с легким встревоженным смешком. – Ты слишком близко к сердцу принимаешь всякие мелочи. В конце концов, замуж выходишь не за семью, а за человека. Одного человека.

– Ты, случайно, не обкурилась? – осведомилась я чисто риторически, зная, что она наверняка никогда не притрагивалась к наркотикам. Кстати, и я тоже, хотя из нас двоих именно я, наверное, могла бы рискнуть.

– Брак – общественный институт, – продолжала я с высоты накопленной с годами мудрости. – Забудь о том, что происходит в уединении твоего дома. И учти, выходишь не за мужчину, а за его семью. За его прошлое, настоящее и будущее. За стиральный порошок, которым мать отмывала его пеленки, за учителя, подавившего его юный дух, и первый перепихон с женщиной.

За его страховку и пенсионный счет.

За кризис среднего возраста. За старость и болезнь Альцгеймера его родителей, за племянниц и племянников, которым нужно покупать подарки на день рождения.

Потому что все мы знаем: мужчины не покупают подарков и не посылают открыток. Это женская работа.

Даниэлла вздохнула:

– Все это звучит так утомительно, верно? Когда я выйду замуж, немедленно найму личного секретаря, чтобы занимался корреспонденцией и закупкой подарков. Можно подумать, у меня будет на это время! А присмотр за няней, организация званых ужинов и благотворительных вечеров? Я вас умоляю!

Клер поднялась и пошла на кухню.

– Еще пива? – спросила она меня, проходя мимо.

Бедняжка! Какое у нее было печальное лицо!

Может, Клер не слишком радует ее неминуемая судьба?

До сих пор не могу внятно объяснить, почему вообще согласилась встретиться с Крисом Чайлдзом. Он абсолютно не соответствовал критериям, которые я считаю необходимыми для будущего мужа.

Не был евреем.

Не носил на работу костюм, что означало вероятное отсутствие столь важных вещей, как инвестиции, акции и оплаченный четырехнедельный отпуск, во время которого он смог бы повезти меня в Европу, отправив детишек в захолустный лагерь для юных теннисистов.

Что-то подсказывало мне, что он вряд ли одобрит новую юбку от Миссони, за которую заплатила всего триста долларов.

Кроме того, на этот момент своей жизни я не была особенно заинтересована в случайном сексе. Всегда считала подобные вещи пустой тратой драгоценного времени. Стоит ли валяться на смятых простынях в объятиях очередного знойного котика, когда следует заняться поисками партнера для надежных отношений, которые, в идеале, должны продлиться всю оставшуюся жизнь?

Женщина на пороге тридцатилетия просто обязана тщательно планировать время.

И все же, когда Крис позвонил и предложил пикник на закате, я с готовностью согласилась. Этот вечер у меня был совершенно свободен, так зачем же сидеть дома?

Он заехал за мной в черном пикапе. К счастью, ни Джинси, ни Клер не было дома. Представляю наглую ухмылку Джинси и сочувствующий взгляд Клер!

«Боже, – подумала я, едва Крис с улыбкой открыл дверцу грузовика, – надеюсь, хотя бы сиденья чистые! Совсем не уверена, что даже химчистка поможет вывести жирные пятна с коричневатых льняных брюк!»

Откровенно говоря, ни разу до этого не садилась в грузовики.

Сегодня Крис был в серой футболке с длинными рукавами и привычных джинсах. Все очень чистое. Кстати, я никогда не видела его в растрепанном виде. Этот мужчина был безупречен. Может, он платит механику, чтобы возился с грузовиком вместо него?

– Кстати, – заметила я, когда мы отъехали, – откуда ты узнал мой телефон?

Крис вспыхнул. Честное слово! Сквозь загар отчетливо пробивалась краска!

– Только не сердись, хорошо? Вчера проезжал по городу и увидел, как ты выходишь из дома. Вот и подумал, что скорее всего ты здесь и живешь, а не просто заходила в гости. Поискал номер в справочнике. Все знают, что хозяева этого дома Симпсоны, ну и…

Ха! Упорство в достижении цели. Уже неплохо. А краснеет он просто умилительно! И при этом становится еще сексуальнее.

Я во все глаза наблюдала, как он ведет машину: руки на руле и переключателе скоростей, мышцы бедра напрягаются, когда он нажимает на педаль.

«Осторожнее, Даниэлла, – предупредил внутренний голос. – Этот парень может оказаться сплошной неприятностью. Сбить тебя с избранного пути. Стать препятствием на пути к достижению цели.

Придерживайся намеченной программы, Даниэлла».

Я мысленно заткнула уши, но было уже поздно. Яд сделал свое дело.

Для пикника Крис выбрал безлюдную песчаную полосу на Люси-Винсент-Бич. Там действительно не было ни души.

– Нам обязательно сидеть здесь? – нервно спросила я, едва Крис расстелил большой клетчатый плед на сухом песке.

– Что-то не так? – спросил он, не обращая внимания на угрозу.

Я показала на орду, или стаю, или шайку – выбирайте что хотите – морских чаек в нескольких ярдах от нас.

– Чайки? – удивился Крис. – Что они нам могут сделать? Ну, садись!

Я неохотно послушалась, не сводя глаз с шайки пернатых бандитов.

– Вон тот смотрит на меня! – вдруг завопила я, цепляясь за руку Криса.

Пусть сам сидит спиной к врагу! Только не я!

– Который? Тот маленький коричневый? По-моему, он и не думал на тебя смотреть. Может, он косой или что-то вроде?

– Нет, нет, нет! Не маленький коричневый! Вон тот, гигант!! О Господи, да он больше твоего грузовика!

– Настоящие нахалы, верно? – засмеялся Крис. – Зато перья у них на груди поразительно белые. Белее снега.

Меня передернуло. Как он может?!

– Они омерзительны! Стервятники! Едят всякую дрянь, даже падаль! По-моему, они чувствуют, что я их терпеть не могу. Крис, я их боюсь. Давай уберемся отсюда.

– Уверена, что не хочешь сначала поужинать?

Я задумалась. Есть хотелось ужасно.

– Ладно. Если обещаешь держать этих… тварей подальше от нашей еды. Если хотя бы одна подойдет ближе чем на двадцать футов, меня инфаркт хватит.

– И часто ты подвержена таким… приступам? – спросил Крис, и мне показалось, что на его губах играет улыбка.

– Нет, – призналась я. – Но чайка, схватившая мой ужин, может стать первой в длинной череде подобных несчастий. Лично я считаю их крылатыми крысами.

– Голуби. Крылатые крысы – это голуби.

– У тебя свои крысы, у меня – свои.

«Кожа и кружева, – подумала я. – Город и деревня. Евреи и христиане».

Ничего у нас не получится. По крайней мере в обозримом будущем.

Но сегодня?

Я была уверена, что все будет тип-топ! Особенно после того, как увидела содержимое привезенной Крисом большой корзины для пикников. Вино, правда, не слишком дорогое, но вкусное. Багет, кусок сыра бри и виноград. Стандартный набор. Все очень мило. Он даже додумался захватить салфетки. Не каждый парень помнит о салфетках. И штопоре. И пластиковых стаканчиках.

Крис не забыл ни одной мелочи.

Что же, неплохо. Насколько я могу судить по своему немалому опыту, большинство мужчин вообще зациклены исключительно на своих машинах и компьютерах.

Мы ели и говорили, и, хотя вовсе не касались политики или искусства, беседа не прерывалась ни разу.

А закат был просто невероятный. То есть хочу сказать, я видела немало закатов. Но это было что-то!

– Мне хотелось бы иметь платье-саронг таких оттенков оранжевого, – вздохнула я, показывая на огненную полосу, протянувшуюся вдоль горизонта. – Видишь?

– И в этих тонах ты была бы прекрасна.

Я вздохнула:

– Жаль, что не взяла с собой камеру. Могла бы захватить с собой снимок, когда хожу по магазинам…

Крис коснулся пальцем моего подбородка и повернул меня лицом к себе. В свете заходящего солнца его глаза ослепительно сверкали.

– Даниэлла, я впервые встретил такую девушку, как ты. Ты такая… не знаю, как сказать… такая живая! И веселая. И естественная. Всегда остаешься собой.

Еще бы! Кем же еще мне быть? Лучше меня все равно не найти.

– Спасибо, – поблагодарила я вслух. Но не ответила комплиментом. Не стоит щедро раздавать комплименты. Мужчина может посчитать, что я у него в кармане.