Я внимательно рассмотрела его, прежде чем ответить. Чисто внешне – это не мой тип мужчины. Предпочитаю нечто другое: темные волосы и глаза, чисто выбрит, не слишком высок и тому подобное… но, в конце концов, я, как всякая женщина, способна оценить мужскую красоту в любом ее проявлении.

В гриве спутанных светло-каштановых волос поблескивали выгоревшие пряди. А светлые глаза – изумительного зеленовато-голубого цвета, как у Ричарда Бартона, глубокие, проницательные, обрамленные черными ресницами. Он не брился несколько дней, и в небольшой бородке одновременно пробивалась светлая, рыжая и темная щетина. И еще он оказался очень высоким. Не меньше шести футов двух дюймов.

Очень симпатичный.

– Ничего страшного, – великодушно заверила я. – Я вас прощаю.

Мистер Суперзагар улыбнулся в ответ.

– По крайней мере позвольте мне угостить вас мороженым. В возмещение неприятности, которую я вам причинил.

Он к тому же еще и джентльмен!

К тому времени как подошла наша очередь, я успела не торопясь рассмотреть его одежду. Ничего особенного. Темная майка, джинсы и – совершенно не по погоде – тяжелые ботинки. Зато все чистое, и джинсы сидели на нем прекрасно. Но в целом, на мой вкус, чересчур просто.

– Какое хотите? – спросил он, когда мы добрались до прилавка.

– Персиковое, пожалуйста, – попросила я.

Мистер Суперзагар попросил еще галлон вишнево-ванильного.

– Для отца, – пояснил он. – Его любимое. Он не слишком часто выходит на улицу, поэтому я, когда могу, забегаю сюда, чтобы пополнить запасы.

– О, как вы заботливы! – восхитилась я. Почтительный сын. Хороший признак. – Так вы отдыхаете вместе с отцом?

Мистер Суперзагар вручил мне рожок с мороженым, и я невольно отметила, что руки у него хоть и большие, но хорошей формы. Потом он взял свою покупку у продавщицы, и мы вышли из очереди.

– Нет, – ответил он, – мы живем тут круглый год. В Чилмарке. А вы, конечно, проводите здесь отпуск?

Я объяснила, что живу в Бостоне, а в Оук-Блаффс сняла дом на паях с еще двумя девушками. Прежде чем он успел ответить, запищал пейджер. Он прочитал сообщение и, нахмурившись, сказал, что пора ехать.

– Еще раз простите, – широко улыбнулся он. – Я о шляпе.

Наступило неловкое молчание. Мистер Суперзагар в нетерпении переминался с ноги на ногу; полурастаявшее мороженое капало мне на пальцы.

– Что же, – наконец пробормотал он, – наверное, еще увидимся.

Я кивнула, и он умчался. Я едва успела увидеть, как он забрался в большой черный крытый грузовик и отъехал.

И только тогда поняла, что даже не спросила, как его зовут. Но по большому счету особого значения это не имело. Я никогда не смогла бы встречаться с парнем, который водит большой черный грузовик.

И поэтому, пожав плечами, зашагала в направлении пляжа.

Даниэлла свернулась калачиком на диване, целиком погрузившись в последнюю редакцию собственного руководства по охоте на мужей.

– Пока что неплохо, – бормотала она. – Три свидания отработаны: второе свидание с холостяком номер два, плюс еще парочка в перспективе, не считая мистера Грузовика…

– Ты ненасытна! – выпалила я, отбрасывая «Глоуб» недельной давности, который так и не нашла времени прочитать. – Как изголодавшаяся кошка, по уши въевшаяся в миску тунца с толстым слоем жирных сливок.

– Кстати, насчет тунца! – подхватила Даниэлла, закрывая свою конторскую книгу. – Я голодна! Кто хочет пойти на ленч?

Из кухни выглянула Клер:

– Я! В холодильнике пусто.

– И не можем же мы встретить мужчину в собственной кухне! – подчеркнула Даниэлла, хватая сумочку. – Впрочем, для нашей невесты это особого значения не имеет.

Клер вымученно улыбнулась:

– Я взяла ключи. Идешь, Джинси?

Я пошла. Мы завалились в «Морского бродягу». Кто-то оставил на столе экземпляр «Эсквайра». Даниэлла принялась лениво его листать.

– Ха! – вскричала она, передавая нам журнал. – Только взгляните на эту рекламу!

Реклама в самом деле была что надо. Изображение фаллопротеза на всю страницу. В тексте утверждалось, что пенис большего размера – гарантия работы, сделанной на все сто.

– Думаешь, это все, что мужчины видят в сексе? – встревоженно спросила Клер. – Лишь бы работа была сделана на все сто? Только это их волнует?

Даниэлла пожала плечами:

– Понятия не имею. Может, здесь имеется в виду, что мужчинам в общем-то наплевать на женщин. Главное – сделать все необходимое, чтобы женщина еще раз занялась с ними сексом. Полагаю, проблема только в этом.

– Ошибаешься. Все, что нужно мужикам, – склеить бабу и оторваться по полной. Если они смогут получить свое, не сделав эту самую работу на все сто, для них даже лучше.

– О, Джинси! – запротестовала Клер. – Неправда!

Даниэлла снова принялась изучать рекламу.

– А ты, – задумчиво протянула она, – считаешь, что «сделать работу на все сто» означает доставить женщине оргазм?

– Вот именно.

– Но для этого вовсе не нужен большой пенис! – воскликнула она. – И вообще никакого!

– Верно. Под работой они, видимо, подразумевают весь сексуальный акт, от и до. Господи, кто вообще сочиняет эти рекламные тексты?!

Клер вдруг ужасно заинтересовалась своим крабовым салатом.

– А что тут вообще удивительного? – продолжала Даниэлла, бросив журнал на пол. – Разве мужчины не для этого созданы? Чинить машины. Решать проблемы с сантехникой. Заниматься политикой. Строить дома. Жарить гамбургеры. Давать в нос всяким плохишам. Делать работу на все сто. Нечего предаваться раздумьям, мучиться и страдать. Делай что-нибудь. Лишь бы все было в порядке.

Клер неожиданно отложила вилку.

– Тебе не кажется, что ты чересчур упрощаешь? По-твоему получается, что мужчины чуть ли не роботы, действия которых так легко предугадать.

С чего бы она так расстроилась?

– Но это действительно так, – поддержала я Даниэллу. – В самом деле, нет ничего сложного. Они стараются сделать работу на все сто. Конец истории. И тут нет ничего головоломного.

– Но все люди разные, – запротестовала Клер. – Каждый человек – личность!

– Разумеется. До какой-то степени, – признала Даниэлла. – Но спроси у миллиона мужчин, чего они хотят от жизни, и получишь ответ: сделать работу на все сто. Гарантирую.

– Ну, не знаю… – нерешительно протянула Клер.

– Женщины, с другой стороны…

Я схватилась за голову:

– Ну вот, приплыли!

– Мы не поддаемся классификации, – ухмыльнулась Даниэлла. – Не подходим ни под какие мерки. Мы сложны и вечно изменчивы.

– Звучит крайне раздражающе, – вставила я.

– Похожи на хамелеонов. Неуловимы. Проходим цикл развития вместе с луной. Наступаем и отступаем вместе с приливами.

Я скривилась так, будто меня вот-вот стошнит. Клер поморщилась.

Бедняжка! До сих пор не поняла, с кем ее свела судьба.

– Меня сейчас вывернет, – стояла я на своем. – Острый приступ морской болезни. Мне нужна стабильность. Хочу твердо стоять на земле обеими ногами. Может, поэтому у меня и нет подруг. Я вполне самодостаточна.

Даниэлла закатила глаза.

– О’кей, давайте сменим тему, – предложила она и, сверкая глазами, наклонилась к Клер. – Итак, Клер, ты, вижу, решилась идти под венец?

Клер нервно повертела на пальце массивное обручальное кольцо. Туда-сюда. Туда-сюда. Я едва не ослепла.

– Ну, полагаю… то есть…

– Первые сомнения?

Клер в ужасе уставилась на меня:

– Конечно, нет! С чего ты взяла?

– А ты себя слышала? Как ты ответила на вопрос Дэни? Вот и говори об интонациях!

– Даниэлла. Не Дэни. Клер, милая, только не волнуйся! Каждая невеста нервничает перед свадьбой. Но вот что я тебе скажу: это будет твой счастливый день! Я сама займусь устройством твоей свадьбы! Совершенно бескорыстно, разумеется, если не считать приглашения на великое событие. Ну как? Тебе лучше?

Клер выдавила слабую улыбку. Мне показалось, что вид у нее болезненный. Но Даниэлла горела воодушевлением.