Бабуля, бабуля, ну зачем же ты так меня подставляешь?
Я свихнусь без своей девочки. Она же для меня всё.
Мчусь на всех парах домой.
Пока летел домой, три раза на красный проехал. Только бы не зря.
Добравшись, вылетаю из автомобиля и направляюсь в подъезд.
Поднявшись на этаж, дёргаю за ручку и понимаю, что дома никого.
Светы нет. Фу-у-ух. Точно. Сегодня же примерка должна быть. Наверно, она туда отправилась.
Открываю дверь и захожу. В квартире звенящая тишина. И только выдыхаю, как замечаю на зеркале в коридоре, прикреплённое фото наше с Олей, со свадьбы, когда мы расписались. И понимаю — Света нашла альбом.
Мне пиздец....я опоздал...
Срываю это фото с зеркала и, ненадолго задержав на нём гневный взгляд, сминаю его в руке и выбрасываю в урну.
Идиот, надо было ей сразу всё рассказать.
Беру папку с фотографиями, собираю все фото Оли и Софии и складываю в отдельный файл. Отдам хозяйке фоток. Мне они больше не нужны.
Мне бы теперь прощения у Светы как-то вымолить.
Глава 38
Света.
Две недели я провела у дедушки в охотничьем доме в лесу.
Я очень много думала, пролила немало слёз, размышляя над этой историей, и решила, что не смогу больше находиться рядом с этим обманщиком. Он нагло ворвался в мою жизнь, вынудил быть с ним рядом, я полюбила его. А он всё это время хотел только одного — быть рядом с ней. Я была просто прикрытием.
Хорошо он маскируется. Выше всяких похвал. Но это уже не важно. Сейчас мне нужно думать о малыше.
Я выключила телефон, чтобы побыть одной.
Он был женат. И на ком? На ней. Я даже не подозревала, что их общение было настолько близким. Я всегда думала, что он просто её лучший друг. Но как же я ошиблась!
На днях у меня появилось желание поговорить с Олей. Хочется знать всё. Хотя бы с её стороны. Его видеть пока нет никакого желания.
И я решаюсь поехать в город. Дедушка подкинул меня до посёлка. А там уже на такси я добралась до Лельки.
Оля уже вторую неделю находится в роддоме. Ждёт заветного часа. Мне не хочется её тревожить. Но так хочется всё узнать. Постараюсь спокойно всё выяснить и сразу уеду.
И когда я уже проникаю за пределы ворот, направляясь на аллею, где гуляют будущие мамы, замечаю Олю на лавочке и не сразу понимаю, с кем она беседует.
А потом я резко замираю, осознав, что рядом с ней сидит Фридрих. Он что-то ей объясняет, разводит руками, вероятно, что-то показывает. А она лишь кивает в ответ. И не знаю, как поступить. Бежать отсюда или подойти и обоим всё высказать, выплеснуть обиду за их интересную тайну?
Но потом всё же задумываюсь. А почему я должна уходить? Я же ничего не сделала. Подойду, попрошу, чтобы он ушёл, и всё.
Собравшись с духом, набрав в лёгкие воздуха, выдыхаю и приближаюсь к этой парочке.
– Оль, привет. Мне нужно с тобой поговорить....тет-а-тет.
Замираю в ожидании ответа. А на меня сразу же бросает свой взгляд он. Стараюсь не смотреть ему в глаза. Поэтому отвожу взгляд в сторону, гордо подняв подбородок и вцепившись в сумочку.
– Света, милая...ты где была?
Он встаёт, приближается ко мне и хочет дотронуться рукой моей щеки, но я отступаю. Мне неприятно!
– Не трогай меня. Я пришла ни к тебе. Оль? — устремляю на неё взгляд, в ожидании спасения.
Она потихоньку встаёт с лавочки и в этот момент, позади себя я замечаю Андрея с Софией.
Так, похоже, поговорить с ней сегодня не получится.
Фридрих хватает меня за локоть:
– Света, милая, прошу, давай поговорим.
Вырываю руку из захвата и бросаю на него гневный взгляд:
– Говорить нужно было раньше. И желательно правду.
Смотрю в его глаза, а там... боль, тоска и отчаяние. Они стали практически бесцветными, на лице недельная щетина, словно он забыл про бритву. Похудел, под глазами мешки от недосыпа. М-да...
К нам подходят Андрей с Софией, и мой братец поучает нас:
– Хватит ругаться. Что вы вообще здесь делаете? Оле нервничать нельзя.
Хочу сказать слово, как вдруг Оля хватается за живот и охает.
Мы все устремляем взгляд на неё.
Она опустила взгляд вниз, и мы синхронно с ней. Под её ногами была огромная лужа.
– Кажется, я рожаю.
Андрей вместе с Фридрихом подхватывают её под руки и потихоньку провожают к отделению.
А я начинаю переживать.
Чёрт, ну я дурочка. Пришла, заставила бедняжку нервничать. И вот итог!
И как только мы поднимаемся на нужный этаж, Андрей загораживает дорогу Фридриху и Оле, потому что второй решил вдруг сам принять роды у сестры, так как акушерки не оказалось на месте. Братец против, чтобы Фридрих принимал у его жены роды.
Но откуда ни возьмись, появляется акушерка и забирает нашу Лелечку.
Спустя час метаний по коридору, мы слышим, как из-за дверей родзала доносятся крики малыша.
Я закрываю лицо ладонями и начинаю безудержно плакать от радости.
Выходит акушерка и сообщает нам, что на свет появилась наша всеми долгожданная принцесса.
Братец только, что ругавшийся с Фридрихом, начинает с ним обниматься. Вот, что делает с людьми счастье!
Подхожу и обнимаю его. А он не сдерживает себя, глаза наполнились влагой.
Стоим, обняв друг друга, и проливаем слёзы радости, и улыбаемся, как самые счастливые в мире люди.
Он отстраняется и приглушённо произносит:
– Спасибо, что в такие минуты...минуты счастья вы рядом.
Стоит, смахивает поступившие слёзы рукой и улыбается от радости. А затем выдыхает с облегчением.
А доктор окидывает меня печальным взглядом и переводит его на Андрея.
– Поздравляю с первенцем. Хоть кто-то сможет его увидеть сразу после родов.
И вновь кидает на меня осуждающий взгляд.
Он что, меня винит в произошедшем?
Разворачиваюсь и уже собираюсь уходить, как он подходит, берёт меня за руку и тащит в первый попавшийся кабинет.
– Отпусти. Ты сумасшедший? Отпусти. Мне больно.
Но эта скала меня не слышит. Затаскивает меня в кабинет акушерок, просит их выйти, и те послушно уходят. От шока у меня дар речи пропал.
Он запирает кабинет за ними и, медленно развернувшись, вновь бросает на меня взгляд, полный отчаяния.
– Выслушай меня хоть раз. Хоть один-единственный раз.
От такого перенапряжения моё сердцебиение учащается. Мне страшно. Страх... что я вновь поверю ему и растекусь лужицей перед ним. А я не хочу. Сердце ухает. Нервы на пределе. Но про себя я повторяю: «Света, всё будет хорошо. Неважно, что он скажет. Ты сильная. Ты просто его выслушаешь и уйдёшь с гордо поднятой головой. »
И я киваю ему, давая понять, что готова выслушать. А сама стою и боюсь оторваться от стены, словно потеряю равновесие, если отойду хоть на шаг.
Он присаживается на стул и, тяжело вздохнув, опускает свой взгляд вниз, потирая пальцы друг о друга, и начинает:
– Всё началось три года назад. Когда я прилетел к дяде на экскурсию в его клинику для психически больных детей. — он поднимает взгляд на меня, словно хочет удостовериться, слушаю я или нет, и, приглушённо продолжает, опуская вновь взгляд,– Тогда я познакомился с ней. Ей было всего семнадцать. Она рыдала на диванчике. Софию привезли и оформили в ту самую клинику, Оля была в полном отчаянии. Её отец, ещё то чудовище. Решил манипулировать ею таким образом. Ну, я пообщался с ней и понял, что влюбился в её ранимую душу. Спустя время она стала потихоньку улыбаться. Мне стоило это огромных усилий. Но за три года ничего не произошло. Она всё время давала понять, что совершенно равнодушно ко мне. Я не сдавался до тех пор... пока не узнал, что она полюбила твоего брата. — он на некоторое мгновение делает паузу, словно о чём-то задумавшись, а потом вновь продолжает, – Потом узнал, что она беременна и серьёзно поссорилась с ним. У меня вновь появилась надежда. Но вскоре даже она погасла, потому что она вернулась к нему. Я понял, что у них это серьёзно и навсегда. Вот тогда я смирился. А потом....— он вновь замирает и на его лице... появляется улыбка, он начинается смеяться как сумасшедший.
