Дерзай Света, выпусти пар. А я помогу!

*****

Света.

От ужаса всего происходящего, спустя время осознаю, что стою на улице и рыдаю. Кто меня подставил? За что? Мелькают мысли в моей голове. Возникает мысль позвонить сестре, чтобы хоть немного успокоиться. Но в поисках сумочки понимаю, что оставила её в аудитории, когда убегала.

Решаюсь вернуться и что же я вижу, войдя туда вновь: на экране — моя презентация. А рядом с экраном стоит....Артур??? Он же уехал. И сказал, что не будет участвовать.

Долго наблюдаю за тем, как он рассказывает про мои наработки. Я очень долго стояла в дверях и слушала его речь, пока до меня наконец-то дошло: вот кто меня подставил! Вот почему он постоянно бегал за мной и помогал её доделывать. Ему всё нравилось. Любая моя идея. А оказывается....он...он старался для себя. Я ему была нужна, похоже, только для этого.

На душе становится так мерзко, и я осознаю, что разочаровалась в нём полностью.

Подхожу к экрану, когда рядом уже стоит Фридрих. Но меня сейчас не это волнует. Я слушаю то, что говорит на экране видео. Артур...и его грязь в мой адрес.

Меня охватывает такое бешенство, что я поворачиваюсь к нему и набрасываюсь с кулаками.

Он начинает отмахиваться от меня и убегает прочь. Но меня уже не остановить. Я несусь за ним и кидаю в него всем, что попадается мне под руки. Неважно, будь это папки, цветы, канцелярские принадлежности. Этого мало, чтобы мне стало легче. Я готова убить.

Но потом я слышу за спиной, как председатель жюри вновь повторяет, что я дисквалифицирована и должна немедленно покинуть аудиторию.

В этот момент меня догоняет Фридрих со словами «Света, предоставь это мне », просто отставляет аккуратно меня в сторону, размахивается и со словами "Познакомься с моим кулаком. Это за Свету" отправляет Артура в нокаут одним ударом. От такого момента я даже звизгнула, а потом запрыгала от радости и захлопала в ладоши. Затем Фридрих закидывает меня на плечо и выносит из аудитории, не обращая внимания на то, что я сопротивляюсь и пытаюсь выскользнуть, выкрикивая его имя.

Уже на улице возле лавочки, он опускает меня на землю.

Я присаживаюсь на лавочку, опускаю взгляд на своё платье, начинаю перебирать пальцами его край, меня накрывает обида. Всхлипываю и содрогаюсь от бессилия, унижения, с кончика носа слёзы капают прямо на разноцветный подол, образовывая влажное, некрасивое пятно.

Уже не замечаю ничего вокруг. И не сдерживая себя, закрываю глаза и громко рыдаю.

В голове набатом кричит вопрос: за что??? За что??? Что я ему сделала?

Вытираю ни то слёзы, ни то сопли с кончика носа тыльной стороной руки. Как же больно.

Ощущаю себя одинокой, брошенной, никому не нужной девочкой.

Но в этот момент чувствую, как сильные руки просто берут и заключают меня в свои тёплые, крепкие объятия. Утыкаюсь носом в сильную грудь и позволяю себя обнять ещё крепче. Мне сейчас это очень нужно. Место, где безопасно, тепло и спокойно. Большая тёплая ладонь гладит меня по волосам, пытаясь успокоить, и тихо где-то над головой шелестит:

– Поплачь моя девочка, поплачь. Теперь всё будет хорошо. Он своё получит.

– Ни – ничего не – не будет хо — хорошо. — заикаясь произношу я.

Наревевшись вдоволь, успокаиваюсь и выбираюсь из объятий Фридриха и тихо произношу, не поднимая взгляда:

– Спасибо за поддержку.

Обращаю внимание на его рубашку, и мне становится стыдно:

– Прости... кажется, я слишком много себе позволила, и теперь твоя рубашка в соплях, слезах и... кажется, в моей туши. — мне становится смешно, увидев отпечатки своих ресниц на его белоснежной рубашке.

Взглянув на свою рубашку, он улыбается и бросает, отмахиваясь:

– Да плевать на неё. Главное, что тебе легче стало. Я её себе на память оставлю.

Я смотрю на него озадаченно:

– Зачем?

– Как зачем? На память. Как Света впервые в жизни плакалась в мою рубашку.

– Да ну тебя. — стукаю его по плечу.

Через мгновение к нам выходит главный член жюри, тот самый мужчина, и по лицу замечаю, как он сильно нервничает:

– Светочка, вы ещё здесь. Как хорошо. Я боялся, что вы уже покинули территорию университета.

– Что опять? Мне и здесь сидеть нельзя?

– Нет, ну что вы? Сидите. Я, наоборот, хочу перед вами извиниться и обрадовать вас.

– За что? И чем?

Мы с Фридрихом устремили на мужчину взгляды и стали слушать.

– В общем, мы пересмотрели ещё раз презентацию вашу и Артура. И заметили, что их поменяли.

– Интересно, как вы это заметили? – всплеснув руками, ответила мужчине сарказмом.

– Послушайте. В общем на его презентации в конце было ваше имя Светочка. А потом пересмотрели видео, которые предоставил мужчина, сидящий рядом с вами, и пришли к окончательному решению. Мы вас возвращаем. Артура дисквалифицировали. Его вообще из нашего университета исключаем. И соответственно, получается, что вы победили в конкурсе и мы отдаём вам сертификат на миллион и нашего клиента, которому вы теперь должны сделать проект для его будущего дома. Всё в точности, как было в условии.

– А я передумала. — отвожу взгляд от мужчины. – Я решила, что быть дизайнером — не моё.

– Светочка, ну что вы? У вас талант. В общем ждём вас на вручение.

Отдаёт мне тот самый сертификат на моё имя и уходит обратно в здание.

Мы с Фридрихом переглядываемся, и он произносит:

– Ты ведь пошутила, что не будешь учиться дальше?

– Нет, не пошутила.

– Зря. Мне понравился твой дизайн в моей ванной. И переделывать ничего не буду. Он напоминает мне о самых весёлых моментах в моей жизни. — искоса смотрит на меня и улыбается.

– Ты что, опять мне в любви признаёшься? — улыбнувшись, кидаю на него вопросительный взгляд.

– А что нельзя? Ты конечная остановка в моей жизни.

Не успеваю ничего ответить, как он притягивает меня к себе, обнимая за талию, и, зарывшись рукой в моих волосах, накрывает мои губы своими в жарком поцелуе. И я таю от его настойчивых, но мягких губ.

Света.

На улице по-настоящему летняя погода. Солнышко ярко-ярко сияет, так душно, словно уже июнь...хотя на дворе всего лишь март.

Мы идём рядом, взявшись за руки. Я настолько счастлива, что с моего лица не сходит глупая улыбка. С его тоже. С ним так уютно, так тепло. Даже молчать с ним нравится. Мы постоянно переглядываемся, я смущаюсь, а его это забавляет.

Не замечаю, как мы уже идём по набережной и подходим к перилам.

– Давай прокатимся на теплоходе? — прищурившись от яркого́, палящего солнышка, предлагает он, повернувшись ко мне.

А я смотрю на него и понимаю, что хотела бы до конца жизни смотреть в этот бездонный океан серых глаз. Настолько они красивые и притягательные.

– А давай. — мягко улыбнувшись, протягиваю ему руку.

Он вновь берёт меня за руку и тянет за собой. Мы спешим на борт. Заплатив за вход, мы проходим внутрь и садимся на удобные для нас места.

Всё время, пока катаемся, он не выпускает меня из своих объятий. Когда он смотрит на меня, я всё понимаю без слов. Я вижу в этом взгляде всё: нежность, любовь, страсть, но когда он опускает свой взгляд на мои губы, мне становится неловко. И не успеваю опомниться, как он накрывает мои губы своими и бесцеремонно врывается в мой рот языком. От этого поцелуя сносит крышу, я словно пьянею и, обнимая его за шею, отдаюсь этому поцелую, внизу живота становится горячо.

Не успеваю опомниться, как он отрывается от моих губ, упираясь в мой лоб своим, и произносит прямо в губы:

– Свет, давай забудем всё и снова начнём встречаться.

Посмотрев куда-то вверх, барабаню указательным пальцем по губе и быстро отвечаю:

– Я, пожалуй, ещё подумаю. — и быстро поворачиваюсь к нему спиной, чтобы меня снова не поцеловали. Но вместо этого он берёт и кусает меня нежно за плечо: