Он подхватывает меня на руки и, не разрывая поцелуя, заносит в подъезд.

Уже зайдя в лифт, он ставит меня обратно на ноги и, прижав к стене, забирается руками под платье, сжимая руками мою попу, покрывая мою шею влажными поцелуями. Срываюсь на стон. В трусиках уже мокро от перевозбуждения. Произношу в губы, задыхаясь от сладкой пытки:

– Ты решил взять меня прямо в лифте? — с трудом фокусирую взгляд на его губах.

– Это наказание, моя сладкая, — хрипит он мне на ушко, нежно прикусывая мочку уха.

Я молю только об одно, чтобы лифт поскорее поднялся на нужный нам этаж. Иначе некоторые жители этого дома, сумеют лицезреть, насколько горяч мой мужчина.

Через мгновение мы выходим из лифта и, не успев открыть дверь, он затаскивает меня в теперь уже нашу берлогу. Запирается на все замки и, скинув с себя туфли и пиджак, набрасывается на меня словно зверь. Он блуждает по моему телу руками и, расстегнув молнию на моём платье, с треском стаскивает его с меня и кидает в сторону. Его глаза, кажется, чернеют, увидев меня совершенно голую, в одних трусиках.

Он хватает меня на руки и тащит в постель.

Мой ненасытный зверь сорвался с цепи.

Уложив меня на постель, встаёт с неё, расстёгивает рубашку и брюки, стаскивает с себя боксёры,бросает их на пол и забирается обратно на меня. Придавив к постели своим горячим телом, обнимает меня за талию, сминает мои губы неистово, покусывая и облизывая их языком.

А потом протискивает между нашими телами руку и проникает пальцами в мои трусики.

– Какая же ты горячая, моя девочка. — с хрипотцой произносит в губы и толкает внутрь палец. Отчего я ойкаю и выгибаюсь навстречу его пальцу, как струна.

– Мамочки... — от удовольствия прижимаю его руку к своему укромному местечку, пылающего жаром.

Он поднимается и, подмяв под себя ноги, устраивается у меня между ног, раздвигая их шире.

– Ты очень возбуждена, сейчас я это исправлю. — бархатно произносит.

Снимает с меня трусики и убирает их в сторону.

Наклоняется и покрывает мой животик нежными поцелуями, гладит руками мои бёдра, и пальчиками проводит по влажным складочкам. Я хватаюсь за простынь, от возбуждения, постанывая, и напрягаюсь, когда он вновь трогает мой клитор, массируя и слегка придавливая.

– Прекрати эту пытку. Умоляю. — с трудом выдавливаю из себя, задыхаясь от возбуждения.

Он придвигается ближе, удерживая руками мои бёдра, практически вплотную и, обхватив рукой член, трётся головкой о мою пылающую от желания девочку. Затем резко погружается в меня, заполняя собой.

– А-а-ах-х-х...— срываюсь на стон от наполненности.

Теряю связь с реальностью. Он двигается во мне взад-вперёд всё глубже и глубже, шлепки наших тел вместе со стонами разлетаются по спальне. Хватаюсь за простыни, сжимая её в кулачках.

Моя грудь подпрыгивает от его толчков, и его это заводит ещё больше. Он тянется рукой к моей груди и сжимает её, толкаясь ещё глубже и глубже внутри меня. Не выдержав, хватаю его за руку и дёргаю за неё. Он помогает мне подняться, усаживая на свой член, продолжаю двигаться навстречу его движениям. Крепко обнимаю его за шею, а он одной рукой обнимает меня за спину, другой держит меня за попу и толкается, толкается, толкается, доводя меня до оргазма. Дыхание сбивается, закусываю нижнюю губу до крови, он впивается пальцами в мою попу, толкаясь всё быстрее и быстрее. Через пару мгновений срываюсь на громкий протяжный стон от нахлынувшего оргазма, впиваясь пальцами в шею Фридриха. А ещё через пару резких толчков он крепко сжимает меня в своих объятиях, постанывая мне на ушко и заполняя меня горячей спермой и замедляя движения.Мы сидим в объятиях друг друга, пока внутри меня всё пульсирует и волны оргазма не отпустят.

Переведя дыхание, отстраняемся друг от друга. Он берёт моё лицо в руки, смотря на меня затуманенным и уставшим взглядом, нежно целует в губы и в носик. Упирается в мой лоб своим и отдышавшись, тихо произносит:

– Пойдём в душ, искупаемся.

– Не-е-ет. Ещё один секс я не осилю.

– Кто сказал, что будет секс? Я просто тебя помою, и мы ляжем спать. Мне завтра на смену заступать на сутки.

Он выходит из меня и встаёт с постели.

Я закутываюсь в одеяло и опомнившь, спрашиваю:

– Стоп. Завтра же у Оли день рождения. Разве мы не вместе пойдём?

Он уходит в ванную и уже оттуда громко отвечает:

– У меня все в отпусках. Поэтому завтра я точно не смогу. Иначе кто будет принимать роды? Вдруг завтра у кого-то схватит живот? А я пойду на день рождения веселиться? Я так не могу.

Плетусь в ванную и, обиженно, отвечаю ему:

– Ну неужели ни с кем на завтра не поменяться? Всего один день. Фридрих. Пожалуйста! — повесив голову, задаю ему вопрос. – Что я буду там делать одна?

Он выходит из душа, наматывает на бёдра полотенце и покидает ванную комнату.

– Свет, развлекаться. Что там ещё делать?

Проходит мимо меня из ванной на кухню и наливает нам чай, а следом делает бутерброды.

– Присядь лучше, покушай. Чем грустить.

Я разворачиваюсь и ухожу в соседнюю комнату. Мне очень обидно, что он так и не смог решить это маленький, но очень важный для меня вопрос. Достаю спрятанный шоколадный батончик Баунти и со слезами съедаю его.

По шуму за дверью слышу, как он зашёл в спальню, из которой мы только что вышли. Затем слышу щёлканье выключателя. А потом стук в мою дверь.

– Свет, пойдём спать. Я устал и еле на ногах стою. А у меня завтра смена.

– Не пойду.

Слёзы текут градом по щекам, но я всеми силами не показываю этого. Тем более в комнате темно.

Устраиваюсь на маленькой кровати и, закутавшись, закрываю глаза. Он медленно подходит к постели и, наклонившись, целует нежно в губы.

– Свет, Све-е-етик, ну не плачь. — проводит он ладонью по моей щеке, – Я правда не могу. Но послезавтра обещаю, я буду весь твой.

Отворачиваюсь и не даю ему возможности снова меня чмокнуть в губы.

Тяжело вздохнув, он разворачивается и напоследок произносит:

– Вредника, спокойной ночи! — а затем из-за двери добавляет шёпотом, – Я тебя люблю, Свет! Очень.

И дверь закрывается.

А я утыкаюсь в подушку лицом и начинаю рыдать.

****

1 июня.

Утром просыпаюсь от звонка в дверь. Полусонная, потягиваюсь и только потом замечаю, что я не в спальне Фридриха, а в малой комнате. И настроение опять падает. Встаю и, набросив на себя розовый, шелковый халатик с розочками, закутываюсь в него, завязав пояс, и плетусь босиком к входной двери.

– Кто там?

– Кто, кто? Конь в пальто! Катя это. Пустишь?

Открываю дверь и киваю ей, чтобы заходила.

– Ооо, наша соня только ещё проснулась.

– У твоей сони нет настроения.

– Да ты вообще последнее время странная. То плачешь по каждому поводу. То смеёшься. Раньше ты была не настолько эмоциональная.

– Не знаю. Не обращала на это внимание.

– Пойдём наряжаться. Тебе же скоро на день рождения ехать.

Повесив голову, бреду в спальню Фридриха и беру всё, что мне нужно для создания образа.

Приняв душ, усаживаюсь рядом с зеркалом в махровом белом халате, и Катя начинает свою работу визажиста, стилиста. Макияж я могу сама себе нанести. Но вот с причёской будет сложнее. А в этом вопросе Катя спец.

Надев на себя обтягивающее, брендовое, белоснежное мини-платье без декольте и бретелек, босоножки в тон на высокой шпильке, клатч и белые серьги-кисточки, Катя завершает мой образ лаком для волос, фиксируя мои уложенные волосы в красивый пучок, и немного выпущенных прядей. И последний шаг, конечно, духи с фруктовым шлейфом.

Покрутившись перед зеркалом с довольным лицом, достаю из клатча ещё один батончик с кокосом и съедаю его, причмокивая, с таким удовольствием, словно ничего вкуснее в жизни не ела.

– Светуль, у тебя со здоровьем как дела? Ты всё ешь и ешь сладкое. Так и диабет недолго заработать.