Наступает утро. Просыпаюсь и, открыв глаза, смотрю в потолок, пытаясь почувствовать и понять, поменялось ли во мне что-то или нет. И невольно вспоминаю сон. Мне так было хорошо в нём. Даже её появление во сне меня не огорчило. Скорее обрадовало. Кажется, я начинаю скучать по ней.

Встаю с кресла и босыми ногами подхожу к окну. Дома так тихо, спокойно, что это немного начинает напрягать. Смотрю в окно и замечаю, как снег переливается на снегу. Как драгоценный камень. Хочется выйти на улицу и покидаться снежками, но не с кем. Снежинка улетела, не дав мне шанс ничего объяснить. И нужно ли было что-то объяснять? Время покажет, верно я сделал или нет. Главное, что сейчас на душе штиль. Спокойно, ничего не мучит.

В животе заурчало, пора идти готовить завтрак. Может, бабушка уже на кухне? Но если бы это было так, аромат от её приготовлений уже разлетелся бы по всему дому. Но дома гнетущая тишина. Чувствую, что что-то не так.

Выбегаю из гостиной и осматриваю дом. Бабушки нигде нет. Забегаю в её спальню и вижу её... кажется, без сознания.

– Бабушка...бабушка-а-а-а очнись. бабуля...

Проверяю пульс, вроде в норме. Хватаю её за плечи и трясу.

– Ба-а-а-абу-у-у-ушка-а-а-а.

Страх за её жизнь и здоровье одолевает. Я очень боюсь её потерять. Ведь больше никого у меня нет.

И здесь бабушка резко открывает глаза.

– Ты чего орёшь? Я чуть душу не выпустила.

С большим облегчением выдыхаю и опускаю голову. Я думал, что всё...потерял её.

– Ба, ты чего молчала-то? Я ведь чуть с ума не сошёл.

– Да я всю ночь уснуть не могла. Сейчас снотворное приняла, решила лечь. А ты пришёл и давай будить. Я ведь сынок, уже не в том возрасте, чтобы так долго энергией плескать.

Выдохнув с облегчением, отвечаю ей:

– Хорошо. Поспи. Обед я сам приготовлю. — встаю с коленок, беру одеяло и окутываю её. Целую её в лоб и ухожу, оглядываясь, засыпает она или нет.

Если я ещё и бабушку потеряю, то точно впаду в депрессию, замкнусь и уже никого мне будет не нужно. Зачем личная жизнь, когда нет самого родного и близкого человека на свете рядом? А мне бы очень хотелось осуществить бабушкину мечту — дать ей возможность понянчить правнуков. Только опять встаёт вопрос: от кого их заводить? У меня же никого нет. А хорошую девушку днём с огнём не сыщешь.

В мыслях вновь всплывает образ девушки из моего сна. А то есть Светы. И меня волнует один вопрос: а что бы было тогда в кабинете, если бы не появилась рыжая? Провели бы вечер вдвоём, и между нами всё равно что-нибудь да произошло бы. Я перед ней и так не мог устоять. С трудом держался. А в тот вечер она ещё и пришла слишком сексуальная. Наверное, меня ждал подарок и не только торт, но и возможно что-то более эротичное. Возможно очень откровенное. Но одно я знаю точно: Света гордая и никогда не поступит как Маринетт. Мне очень нравится в ней эта черта. Красивая, но недоступная. А ты сидишь и додумываешь, что у неё в голове происходит, что в мыслях, а что у неё под платьем? Она умеет сводить с ума. В этом я уже успел убедиться.

Перевожу взгляд с чашки ароматного чая на телефон. Снова звонок от Ольги. Нет. Хватит жить прошлым. Наверное, пора сменить номер. Что я и делаю сперва. Но потом останавливаю себя. Вставляю симку обратно. И только потом иду завтракать в полном спокойствии. Больше меня никто и ничто из прошлого не потревожит.

Спустя два дня я еду в город от бабушки и направляюсь прямо на работу. Пора решить вопрос с увольнением.

В пока ещё своём кабинете я встречаю дядю:

– Здравствуй, сынок. Рад тебя видеть.

– Здравствуй. Сразу перейду к делу. Я хочу уволиться. — заявляю со всей серьёзностью.

Дядя поднимает на меня задумчивый взгляд, нервно потирая двумя пальцами подбородок.

– Зачем?

– Ты знаешь, что я специалист в другой области медицины, и во-первых, я хочу вернуться в неё обратно. А во-вторых, больным детям ты можешь сам назначать лечение. Без меня. Я наработался.

– Это из-за Маринетт? Я поговорил с ней. Она сказала, что ты её избегаешь. Тебе не нравится девочка?

– Почему она должна мне нравится? Её поведение как у легкодоступной женщины.

– Она просто влюбилась. И сходит по тебе с ума.

– Ей не я нужен. А деньги и известность. А меня в городе хорошо знают, как одного из лучших гинекологов.

– Ладно. Не хочешь рассмотреть её как вариант в жены, то можешь в любовницы.

– Дядя хватит, — срываюсь на крик. – Мне всё это осточертело. Я увольняюсь.

– Сынок, да моя клиника как наследство в будущем будет для тебя. Оставайся.

– Мне не нужно твоё наследство. Оставь кому-нибудь другому. Да и к тому же у тебя есть сын. Ему и оставь.

– Фридрих.

– И да, по поводу Маринетт я больше молчать не буду.

Подхожу к столу, беру лист бумаги и ручку и пишу заявление по собственному. Я настолько устал, что никакие его бонусы ему не помогут меня остановить.

И три года назад я остался не из-за привилегий. Я остался из-за девчонок-Оли и Софии. Одну нужно было охранять, а с другой быть всегда на связи и помогать, чем было возможно. Но теперь все спасены, здесь мне делать нечего.

Написав заявление, подаю лист дяде и бросаю:

– Можешь даже не рассчитывать меня. Я просто ухожу.

– Стой, Фридрих....я всё понял. Вопрос с Маринетт я решу. Но останься работать. Или просто доработать.

– Нет.

Разворачиваюсь и покидаю кабинет.

Прибыв в квартиру, доставшуюся мне после смерти мамы, прохожу в её глубь и осматриваюсь.

Раньше мне доставляло какое-то облегчение находиться здесь, словно я вернулся в родную гавань. А сейчас внутри пусто, и я ничего не ощущаю. Но вскоре устремляю взгляд на дверь в ванную комнату. Поворачиваюсь и медленными шагами иду к двери. Останавливаюсь, а рука зависает в воздухе над ручкой двери. Возникает страх. Но не пойму почему. А потом я резко открываю дверь, включаю свет и взглядом окидываю ванную.

Невольно вспоминается ремонт. Как одно чудо с белой шевелюрой его пыталось сделать. Провожу рукой по стене, и на лице невольно появляется улыбка. Эти воспоминания мне очень приятны.

Становится грустно, что так всё вышло. Кто знает, где бы я сейчас был, и чтобы мы делали? Может, в кино сидели, ели попкорн и обсуждали сюжет или в кафе сидели обсуждали что-нибудь и смеялись над этим. Света ещё тот анекдот.

Отбрасывая эти мысли, выхожу из ванной и бреду на кухню. Но и здесь воспоминания не заставляют себя долго ждать. Смотрю на сковороду и невольно улыбаюсь, как я напугал Свету, как она её уронила на мою ногу, да ещё и горячей. На душе становится так тепло от воспоминаний, а глаза наполняются слезами. Жаль, время не повернуть вспять, чтобы снова всё это пережить.

Беру чайник, чтобы поставить кипятиться воду, и снова начинаю смеяться от нахлынувших воспоминаний. Замираю с чайником в руке и думаю, как же мне её не хватает. Никто мне не дерзит, не вредничает. На душе возникает такая тоска, что хочется выть.

Может мне её вернуть? Может, не всё потеряно? Так всё. Хватит думать о том, кому я решил не портить жизнь. И повернувшись к столу, наполняю чайник водой и ставлю на конфорку греться. Надо забыть об этой девочке. Да мне плохо. Но не факт, что это нужно. Со временем пройдёт. Я разберусь в себе, надеюсь.

Приготовив ужин и плюхнувшись на стул, начинаю свою трапезу. Тишину прерывает звонок от дяди.

– Слушаю.

– Фридрих, я звоню узнать, ты так и не поменял своё решение? Может, отработаешь три недели, пока я не найду нового зама?

– Нет. Я уже начинаю искать новую работу.

– Только три недели. Я большего не прошу. Обещаю отпущу, с полным пакетом, и премия, и заработная плата и переработки оплачу. Всё будет.

– Мне ничего не нужно. Я же сказал ...

– Ну хотя бы две недели. А я попробую найти человека на твоё место.

Дядя долго меня уговаривал, приводя кучу причин, почему нужно остаться. Но потом он понял, что это пустая трата времени, и попросил только об одном — отработать две недели, пока он ищет замену. Хорошую замену. Моё терпение лопается, и я соглашаюсь, только бы меня оставили в покое.