– Но прежде чем вы ложитесь спать, король хоть иногда вас… хм… целует?

Королева уставилась на Дини непонимающим взглядом:

– Зачем он должен меня целовайт и будить, когда идет глюбокий ночь?

– Ваше величество, – Дини наклонилась вперед, – неужели вам никто никогда не рассказывал о птичках и пчелках?

– Конечно, рассказывали, глюпышка. – Королева посмотрела на Дини свысока. – И птички, и пчелки умейт летайт.

Когда весьма разговорчивая по характеру Дини неожиданно запнулась, не зная, что еще придумать, в дверь постучали. Снова появился Энгельберт, на этот раз, правда, не столь взволнованный.

– Ваше величество, герцоги Саффолк и Гамильтон есть просить вашей аудиенции.

Дини вскочила на ноги:

– Кит!

Королева не смогла удержаться от улыбки, заметив, как разволновалась Дини. Она утвердительно кивнула, и Энгельберт широко распахнул створки дверей. Первым в королевский кабинет влетел Кит с раскрасневшимся от солнца лицом и блестящими глазами. Дини бросилась ему навстречу и обняла за талию. Герцог Саффолк вошел более величественно и отвесил королеве низкий поклон. Потом, правда, он посмотрел на счастливую парочку и добродушно им подмигнул, сняв тем самым излишний налет официальности с их с Гамильтоном совместного визита.

Дини продолжала обнимать Кита, совершенно не стесняясь присутствующих. Она даже зарылась лицом в камзол у него на груди. Королева заметила, как при виде мистрис Дини у герцога Гамильтона засветилось лицо.

Наконец Кит чуточку отодвинул от себя девушку и взял ее лицо в ладони:

– Ты уже знаешь? Та кивнула:

– Кромвель в Тауэре. Но что это будет означать для всех нас?

– Если мне будет позволено говорить, – произнес Саффолк и выразительно посмотрел на Анну, – то я бы сказал, что именно это мы пытаемся сейчас установить. Ваше величество, вы уже встречались сегодня с королем или с герцогом Норфолком?

– Нихт. Мы сидеть здесь взаперти с раннего утра. – Королева не спускала глаз с Гамильтона и Дини.

– Сегодня солнечный день, – тихо сообщил Кит Дини.

– Я в курсе, – ответила Дини. Их слова повисли в воздухе, потому что никто, кроме них, не понимал их смысла. – Скажи, Кит, теперь, когда Кромвеля засадили, наше положение разве не улучшилось?

– Совсем не обязательно. Конечно, некоторое время король будет слишком занят собственными делами, чтобы обращать внимание на нас. С другой стороны, прочие интриганы получат возможность сконцентрировать внимание на ком-нибудь другом. Они займутся поисками врагов, реальных или вымышленных, все равно. И вполне возможно, этими врагами окажемся мы. – Хотя импровизированная речь получилась довольно мрачной, Кристофер смотрел на Дини улыбаясь.

Дини вытянула руку и коснулась его щеки.

– Я все видел собственными глазами, – заговорил Кит снова, но уже без улыбки. – Видел унижение еще вчера могущественного царедворца. Господь свидетель, я никогда не одобрял методы Кромвеля, но сегодня мне было его по-настоящему жаль. Норфолк толкнул его прямо в грязь и сорвал с груди золотую цепь с медальонами. Потом он назвал Кромвеля изменником – не знаю, правда, на каком основании. Кромвель поднялся, швырнул под ноги шляпу и спросил, есть ли еще люди, помимо Норфолка, которые так считают. – Кит оглядел комнату, пригладил волосы рукой и продолжал: – Норфолк не сказал на это ни слова, да и все остальные тоже молчали. Но затем Норфолк вдруг ударил Кромвеля, причем ударил изо всех сил – и было видно, что он получил от этого удовольствие.

– Да, да, – вставил словечко Саффолк, – именно все так и было. Между прочим, Гамильтон, тебе бы больше чем кому бы то ни было стоило поучаствовать в этом спектакле. На твоем теле запечатлены следы его вероломства и гнева. Ты же никак себя не проявил. Никогда не думал, что у тебя так сильно развито чувство всепрощения.

– А я никогда не видел подобной жестокости. Все эти пэры набросились на него, как голодные волки. Один сорвал с него золотую перевязь с мечом, другой – меховую накидку. А ведь все они в свое время называли себя его друзьями и уважали Кромвеля за ту власть, которую он сумел сосредоточить в своих руках. Я действительно никогда не думал, что благородные господа таким варварским образом расправятся со своим же собратом, которого они почитали в течение долгих восьми лет. Нет, никто от подобного не застрахован. Кстати, а где был король?

– Король? – Саффолк покачался на мысках, раздумывая, в какую форму следует облечь ответ на этот щекотливый вопрос. – Король не переносит вида страданий. Когда он видит, как мучается человек, то начинает рыдать, как женщина, после чего отменяет любой приказ, обрекающий человеческое существо на страдание.

– А за что, собственно, арестовали Кромвеля? – Голосок Дини звучал словно щебетание птички по сравнению с густым басом Саффолка.

– Обвинений не предъявили, – ответил Кит. – Самое чудовищное, что Кромвель пал жертвой собственного же закона «акта о задержании», который позволяет держать человека в темнице сколь угодно долго без всяких обвинений. В соответствии с этим актом престарелая графиня Солсбери провела в заточении несколько лет.

Кстати, Кромвеля лишили всего имущества – домов, земельных владений, даже тарелок и ковров. Все это пошло в доход государству. Теперь у него нет даже фартинга.

– Будет ли суд? – спросила королева.

Кит окинул ее удивленным взглядом. Он, признаться, считал королеву несколько туповатой особой и не верил, что Анна понимает по-английски.

– Нет, ваше величество, – покачал головой Саффолк. – Я сильно в этом сомневаюсь. – Он бросил вопросительный взгляд на Кита, и тот ответил кивком. – Ваше величество, – продолжал Саффолк, – Мы полагаем, что Кромвель захватил с собой в Тауэр нечто более ценное, чем тюремное облачение. А именно – документы, которые он подготовил для бракоразводного процесса короля Генриха с вашим величеством. Простите меня, государыня, но боюсь, что король и в самом деле хочет, чтобы ваш с ним брак признали недействительным.

Вместо того чтобы разразиться слезами, королева просто выпрямилась на стуле. Сначала Дини даже подумала, что Анна Клевская ничего не поняла.

– Что же мне делайт? – спросила она, секунду помедлив.

Энгельберт метнулся было к своей королеве, но та жестом отослала его:

– Ты идти, Энгельберт. Я чувствую себя – о'кей. Но я хочу еще раз спрашивать всех вас: что мне делайт, чтобы не сложить мой голова на плаха?

Дини разрывалась между желанием находиться поближе к Киту и прийти на помощь своей королеве. Тогда Кит слегка подтолкнул Дини по направлению к Анне. Королева же вместо того чтобы отослать Дини, как она только что отослала Энгельберта, схватила девушку за руку.

– Каким образом король может объявить брак недействительным? – Дини сжала плоскую кисть королевы, ободряя ее. – Ведь союз заключен в соответствии с законом, и всем это известно.

– Все верно, мистрис Дини. Вот отчего аннулировать брак непросто. – Саффолк сбил щелчком пылинку со своей бархатной шляпы. – Но не стоит загонять короля в угол. Тогда он решит, что имеет право воспользоваться для развода любыми средствами, и вспомнит о Кромвеле. Нужды нет, что Кромвель в Тауэре – ведь документы почти готовы. Ну а для Кромвеля это единственная возможность выйти сухим из воды: если он устроит королю развод, то тот, вероятно, сменит гнев на милость. Прошу извинить меня, ваше величество, за прямоту.

– Не надо извиняться, мой добрый Саффолк, – тихо сказала Анна. – Вы мои истинные друзья и собрались, чтобы сказать мне правду. Поэтому вы говорить ее мне, пусть она и звучать горько.

Дини бросила в сторону Кита взгляд, который означал: «Ну, что я говорила? Анна Клевская вовсе не такая дура, как ты думаешь!»

– Итак, вы говорить мне, что я должна делать?

– Мне кажется, что и королева Екатерина, и Анна Болейн пытались диктовать свою волю его величеству, совершенно не задумываясь о том, что король подвержен быстрой смене настроений, – деликатно высказался Кит.