Левон Мкртчян не только глубоко уважал этого поэта и преклонялся перед его поэзией, но искренне разделяя его уважение к русскому народу и русской культуре. Он мужественно боролся с националистическими перехлестами против русского языка, опасаясь, что и это будет способствовать уходу России из Армении. И искренне радовался, когда русоборец Рафаэль Ишханян получил летом 1992 года по носу от русистов, не допустивших его к преподаванию на кафедре русского языка ЕрГУ.
Но времена наступили трудные. Тех возможностей, которые позволяли Левону в советское время издавать книги очерков и литературоведческие работы, не стало. Публикации в маргинальной, резко оппозиционной газете «Голос Армении» (бывший орган КП «Коммунист») давали мизерный заработок, да и были не так чтобы уж очень частыми. Наиболее крупной публикацией того времени стал наш с ним разговор «на заданную тему», а по сути – о России, Армении, об их новых отношениях, о литературе и политике, о конституциях и гражданах, о трудностях повседневной жизни, об актуальности задачи возрождения русской нации. Разговор состоялся в марте, а напечатан был в конце апреля-начале мая 1993 года в пяти номерах «Голоса Армении», а затем оформлен в самиздатовскую брошюру, изготовленную «ответственной за выпуск» Карине Саакянц, то есть женой Левы, который и был инициатором этой затеи. Книжка называется «Россия и Армения». Соавторы – мы с Левоном.
Беседовали мы, греясь у «буржуйки». Запись расшифровала Карине, сделала это блестяще, я практически ничего не правил. «Голос Армении» нам даже гонорар заплатил. По этому случаю мы с Левоном посетили редакцию газеты. Правда, там в основном жаловались на перебои с бумагой, и интересного разговора не получилось.
Зато в находившейся в том же здании редакции еженедельника «Урарту» его шеф-редактор Иосиф Вердиян собрал всех своих сотрудников и в тесной редакционной комнатке развернулась оживленная дискуссия, настолько интересная, что мне от них даже уходить не хотелось.
За два года, что я провел в Ереване, Левону Мкртчяну выбраться за рубеж удалось лишь дважды. В мае 1993-го вместе с Размиком Давояном он летал в Нью-Йорк. В тамошнем университете проводился международный симпозиум, посвященный Григору Нарекаци. Он был организован и финансировался Армянским общенациональным культурно-просветительским союзом «Амазгаин», связанным с дашнаками. В Нью-Йорке Левону удалось заработать немного долларов, на которые он купил себе грузовик дров и радовался, что следующую зиму проведет в тепле.
В марте 1994 года он побывал в Москве на торжествах по случаю 75-летия Сильвы Капутикян. Эти мероприятия, по-моему, спонсировал «Империал» Аркадия Вартаняна, президента Центра русско-армянских инициатив. Лева давно в Москве не был, и эта поездка была для него как подарок судьбы.
Но накал отрицательных эмоций, ежедневно вызываемых тяготами жизни дома, этот «подарок» был не в состоянии уменьшить.
Жизненные трудности семьи университетского профессора и литератора были, конечно, реальными и типичными. Они усугублялись тяжелым положением, в котором оказались высшая школа, творческая интеллигенция, научные работники из-за крайней недостаточности бюджетных ассигнований и отсутствия живого контакта с руководством страны, что представлялось противоестественным, если учесть, что само это руководство в большинстве своем состояло из докторов и кандидатов наук, завлабов и писателей.
Я чувствовал, что при всем своем критическом настрое подобные Левону профессора и литераторы совсем не прочь были вступить в диалог с властью, если бы она проявила к ним внимание. При каждом удобном случае я старался довести до сознания этой самой власти необходимость такого диалога.
11 марта 1993 года я посетил министра культуры Акопа Мовсесовича Акопяна, выступающего на поэтическом поприще под псевдонимом Акоп Мовсес (к сожалению, на русском его стихи не публиковались и познакомиться с ними не представилось возможности). Обсуждая проект соглашения о культурном сотрудничестве, Акоп Мовсес упомянул о том, что в ближайшее время планируется-таки встреча с интеллигенцией на уровне премьер-министра Гранта Багратяна. Я сказал, что это прекрасно, но было бы еще лучше, если бы состоялась подобная встреча и с президентом, намекнув, что мне известно о настроениях в пользу такой встречи в кругах армянской интеллигенции. Я был вправе об этом говорить, ибо знал, что конфронтация, раздуваемая безответственной оппозицией, игнорировавшей специфические условия, в которых жила республика, задыхавшаяся от блокады, не устраивает очень многих видных деятелей искусства и науки. В газете «Айастани Анрапетутюн» 5 марта было опубликовано «Слово к соотечественникам» против пропаганды ненависти, ведущейся со страниц некоторых газет. Обращение подписали директор Матенадарана, член-корреспондент Академии наук Сен Аревшатян, народная артистка Гоар Гаспарян, худрук Оперы Тигран Левонян, прозаик Грант Матевосян, поэтесса Маро Маркарян, поэт Амо Сагиян, композитор Авет Тертерян, сам Акоп Мовсес и ряд других известных и уважаемых людей.
В воскресенье 21 марта президент пришел на встречу с представителями интеллигенции в зал заседаний Верховного Совета. Но подлинного диалога не получилось. Недавние обличители властей поджали хвост и вместе с лояльными деятелями выступили в роли обыкновенных просителей. Премьер-министр в ответ ничего не пообещал. Министры отмолчались. Президент говорил при закрытых дверях, но не о науке и искусстве, а о своей политике. После встречи оппозиционная интеллигенция вновь обрушила град упреков в адрес властей.
Особенно яростно и сверхполитизированно выступал ЕрГУ, ученый совет которого еще в феврале 1993 года обратился к народу, парламенту, президенту и политическим партиям с «Заявлением по поводу ситуации, создавшейся в Республике». Ученый совет осудил внутреннюю и внешнюю политику президента, потребовал срочно создать «правительство национального согласия на широкой коалиционной основе» и созвать Учредительное собрание для выработки в шестимесячный срок Конституции, предупредил против попыток установления военной диктатуры и потребовал «стойко стоять за справедливое решение проблемы Арцаха, совместными силами бороться за вывод Республики Армения и армянского народа из адского состояния.» Целая политическая программа, очень близкая к тому, за что выступали оппозиционные партии.
Президент проигнорировал эту программу, но летом пришел в Университет на расширенное заседание Ученого совета. В его присутствии прочитали очередное заявление забастовочного комитета, и выступил ректор. «Других желающих не нашлось.» Это – слова Левона Мкртычевича Мкртчяна. Он взял слово уже под занавес, после пространной речи президента, и рассказал о бедственном положении университетских преподавателей, которым порой даже хлеба не на что купить. «Надо признать, что президент был, как говорят в таких случаях, на голову выше нас, безмолствующих. Надо это признать, если даже надо этого стыдиться. Этот свой раунд президент выиграл, я бы сказал, нокаутом. Пришел, увидел, победил.» Это тоже слова Левона Мкртчяна. Президент пришел, выступил и во время объявленного после его выступления перерыва ушел, не попрощавшись, а собравшиеся интеллигенты бросились обвинять друг друга в трусости. Диалога и тут. не получилось, а проблемы остались.
Об этих проблемах, только применительно к преподавателям русского языка и литературы, шел разговор с послом России на факультете русской филологии ЕрГУ 15 декабря 1993 года. Присутствовали ректор Радик Мартиросян и проректор Семен Ахумян, а говорил в основном Левон Мкртчян. Говорил о наболевшем. Вот немцы, англичане, французы помогают своим армянским коллегам, а с Россией связи оборвались, и Запад завоевывает культурное пространство за счет России. У нас даже учебников нет, не получаем журналы «Русский язык», «Вопросы языкознания», «Литературную газету», не ездим на стажировки, не защищаем в Москве диссертаций, да и здесь, у себя в Ереване, именитых гостей не видим. В Армении хорошая школа русистики, но и она умирает. Правительству Армении не до нас. Оно экономит даже на студентах: готовим 45 словесников-русистов в год вместо 75 еще совсем недавно. Министр высшего образования заговорил о целесообразности создания Русского университета наподобие Американского, уже работающего в Ереване. Но ведь в отличие от американских армян, полностью финансирующих свой университет, от российских армян денег на нечто подобное не дождешься.
