Поскольку Элиассон просил у нас совета, я позволил себе выдвинуть идею целостного, комплексного применения международного права и в карабахском урегулировании. И это, мне кажется, тоже импонировало шведскому дипломату.

И тут 9 марта на свет Божий появляется удивительный документ, проникнутый трогательной заботой об азербайджанской стороне, которая, видите ли, «столкнулась с серьезным психологическим барьером» в деле выполнения Протокола от 18 февраля и ее надо успокоить, а для этого – ускорить подготовку «большого» Соглашения, которое дало бы ей «больше уверенности», и досрочно освободить – в качестве «жеста доброй воли», разумеется, – «тот или иной район, захваченный в ходе прошлогодних боевых действий, скажем, город Агдам и близлежащие села». И кто же должен успокаивать азербайджанцев? Ну, конечно же, карабахцы, которых подписавшие эту бесподобную бумагу деятели даже называть собственным именем не захотели, предпочтя совершенно идиотское иносказание «армянские стороны», но при этом лицемерно призывая не к каким-нибудь, а к непременно «честным шагам навстречу миру». И кто же эти «умники»? Один из них – госгодин А. Козырев. Ну ему не привыкать прибегать к дипломатическим диверсиям. А вот зачем поставил свою подпись под «инициативой», явно подрывающей реализацию грачевского Протокола, начальник генштаба М. Колесников, уму не постижимо. Роберт Кочарян, получив эту ценную бумагу, ответил каждому по отдельности 15 марта. Ответил, как всегда, очень вежливо, очень грамотно и очень ясно. Он предложил московским крючкотворам «продумать возможность снятия психологических барьеров не за счет одной из сторон, а какими-то иными способами, скажем, усилением механизма контроля». «Учитывая крайнюю обремененность руководства НКР собственными проблемами, писал он, в том числе психологического порядка, мы затрудняемся в условиях взаимного недоверия взять на себя задачу создания режима максимального благоприятствования для азербайджанских властей». Роберт выразил удивление и постановкой вопроса о «жесте доброй воли» в отношении Азербайджана, который открыто торпедирует реализацию взятых на себя обязательств, и эти действия не получают должной оценки. «Несбалансированное принятие посредником возрастающих требований одной из сторон конфликта, абсолютно не отражающих сложившихся реалий, не может стать конструктивной основой урегулирования». Давайте все же действительно идти навстречу миру решительными и честными шагами, как, собственно, вы и предлагаете, господа.

Таким был смысл заключительной фразы ответных писем Роберта Кочаряна и тому, и другому, но Козыреву он ответил более детально, разбив в пух и прах его фарисейскую «аргументацию» в пользу умасливания Алиева за счет Карабаха. И ведь утерлись в Москве, получив такой афронт от маленького непризнанного, но сильного духом государства.

Мне стало известно, что Ваган Папазян, получивший подобное письмо Козырева и Колесникова, вообще отвечать не стал, но экспертов в Москву на встречу с азерабайджанцами и шведами все-таки послал. И карабахцев убедил последовать своему примеру: они собирались вообще бойкотировать встречу, поскольку Москва не осудила азербайджанцев за срыв грачевской инициативы.

Казимирову очень не понравился ответ Кочаряна, о чем он мне сам сказал по телефону. Но он продолжил свою миссию как ни в чем не бывало и направил (а, может, просто продублировал) через меня Давиду Шахназаряну и Манвелу Саркисяну адресованный руководству Армении и НКР проект Соглашения о прекращении вооруженного конфликта. Проект датирован 17 марта, получил я его факсом 18-го, после звонка Казимирова, и тогда же передал адресатам. Правда, встреча экспертов в Москве, смысл которой заключался в согласовании статей этого проекта, очень быстро зашла в тупик из-за категорического нежелания азеров пускать на свою территорию разъединительные силы.

От Казимирова же я узнал о трагическом инциденте с иранским военно-транспортным самолетом, который отклонился от маршрута Москва – Тегеран, видимо, был обстрелян и упал в Карабахе, недалеко от Степанакерта. Иранцы с помощью карабахцев и армянских экспертов довольно быстро разобрались в причинах несчастного случая и не стали обострять отношения с армянами, зная, что не по их вине самолет отклонился от своего пути следования и потерпел аварию.

29 марта на свет появилось совместное заявление МИД и МО РФ в защиту миротворческой деятельности России с четко сформулированной позицией: для осуществления своих миротворческих операций Россия не нуждается в каком-то «разрешении» от ООН или СБСЕ, хотя от сотрудничества с ними не отказывается. Констатируя, что реакция на обращения стран СНГ в ООН и СБСЕ за поддержкой вечно затягивается, авторы заявления твердо дали понять всем, что Россия и ее соседи обойдутся созданными в рамках СНГ механизмами и соглашениями, а мировому сообществу придется признать эту объективную реальность и перейти к более тесному взаимодействию с ними, отбросив подозрения в «неоимперских амбициях». Это было очень смелое и совершенно правильное, на мой взгляд, заявление, ибо от ООН и СБСЕ за два года их «причастности» к карабахскому конфликту толку никакого не было и не предвиделось.

Эту позицию фактически поддержал Совет глав госудасрств СНГ, заседавший в Москве 15 апреля.

2 мая главы дипмиссий в Ереване встретились с заместителем председателя Минской группы шведом Моссбергом, который только что проделал серию челночных полетов по маршруту Баку – Ереван – Степанакерт – Ереван – Баку – Ереван. Особых результатов эта акция не дала. Азеры высказались за прекращение огня, но без уточнения механизма соблюдения, в то время как карабахцы – за механизм Протокола от 18 февраля. Кстати, эту свою позицию мининдел НКР Аркадий Гукасян и командующий армией обороны НКР Самвел Бабаян подтвердили в письме Павлу Грачеву, Андрею Козыреву и Владимиру Казимирову 28 апреля.

Тем не менее Моссбергу удалось обнаружить «новый реализм» у всех сторон, и он пришел к выводу, что мир вот-вот наступит. Сам он и его миссия поддерживали предложения России и работали в контакте с российскими представителями.

Очень серьезный шаг к прекращению огня был предпринят в Бишкеке 5 мая на встрече парламентариев стран СНГ. Председатель Совета Федерации России, он же Председатель Межпарламентской Ассамблеи СНГ Владимир Шумейко сделал принципиальное заявление: «без признания руководства Нагорного Карабаха стороной конфликта нельзя этот конфликт ликвидировать». Это не понравилось азербайджанской делегации, и ее глава, уже известный нам Аффиятдин Джалилов сначала не поставил свою подпись под Бишкекским Протоколом от 5 мая, полностью поддержавшим грачевский Протокол от 18 февраля, который азербайджанцы, как мы помним, подписали, а через два дня дезавуировали. Но 9 мая на заседании Верховного Совета Армении его председатель Бабкен Араркцян сообщил, что у него был телефонный разговор с председателем азербайджанского парламента Расулом Гулиевым, и тот информировал его, что Азербайджан тоже подписал Бишкекский Протокол. Выдвинутые при этом «поправки» армянский спикер счел несущественными.

Бишкекский Протокол определил дату прекращения огня – в полночь с 8 на 9 мая. На фронтах установилось относительное затишье. Генерал Зиневич посмеивался: там сейчас бывает так, что днем продолжают воевать, а ночью вместе шашлык едят. Война как маятник – то в одну сторону прорыв, то в обратную. Жаль, что людей гибнет много и зачастую зазря.

Наконец-то, маятник качнулся в сторону мира. Правда, перемирие стало эффективным не с 9-го, а с 12 мая. Оформлено оно было письмом министров обороны Азербайджана и Армении и командующего армией Нагорного Карабаха, адресованным 11 мая министрам обороны и иностранных дел России и представителю Президента России. 17 мая в Москве была подписана детализированная «Договоренность» о порядке реализации Протокола от 18 февраля. Под ней те же подписи, что и под самим Протоколом.