Райли отказывалась разговаривать со мной в течение следующих трех дней. Она заперлась в своей спальне и отказалась выходить, забаррикадировав дверь комодом, чтобы помешать мне войти, и выдвигала их только тогда, когда Жаклин приносила ей еду.

Она даже не хотела видеть Энджел.

Я не давил на нее. Я знал, что некоторые вещи, которые я сказал ей в подвале, были жестокими, особенно часть о том, что я манипулировал ею. Это, блядь, было неправдой, я был открыт и честен с Райли. Я показал ей каждую частичку себя. Сторону кровожадного, контролирующего мудака, но также и другого человека, которым я был, когда был рядом с ней. Она сделала меня мягче, заботливее. Она раскрыла ту мою сторону, где мое сердце не было таким черным. Так что я не знаю, почему я намекнул, что единственная причина, по которой она влюбилась в меня, заключалась в том, что я манипулировал ею, хотя это не могло быть дальше от истины. Мне пришлось пройти долгий путь, чтобы загладить свою вину перед ней, когда она наконец перестала дуться.

Ей нужно было время, чтобы понять, почему я убил Оленя. Я не мог позволить ему вернуться, он заслужил свой смертный приговор, когда согласился подставить Райли. Никому не сойдет с рук причинение вреда моей девочке, и она все еще была моей девушкой, несмотря на то, что прямо сейчас ненавидела меня.

Кроме того, если бы не моя пуля убила Тоби, Карлос совершил бы это дело сам. Если бы я отправил его восвояси, Карлос замучил бы Тоби, чтобы заставить его выболтать все, что он мне рассказал. Честно говоря, я оказал Тоби услугу, сделав его смерть быстрой, и это я сделал для нее. Я мог бы оттянуть его смерть, содрать с него кожу заживо, как и намеревался, но всадить пулю ему в мозг и сделать это быстрой было смертью, которой он не заслуживал, но это было наименьшее, что я мог сделать для нее.

Несмотря на желание заставить Райли выйти из ее комнаты и вернуться на мою сторону, где ей самое место, я позволил ей повозиться.

В первую ночь она не сомкнула глаз. Я наблюдал, как она по камере плакала в подушку, и, черт возьми, меня убило, что я не пошел и не утешил ее. На второй вечер я велел Жаклин подсыпать немного измельченного снотворного в воду Райли, что она сделала вопреки здравому смыслу.

Райли погрузилась в глубокий сон, и как только я убедился, что она спит, я пробрался в ее комнату, воспользовавшись потайным ходом между моей и ее комнатами. Она еще не обнаружила этого, и я почти рассказал ей об этом, когда мы лежали вместе в постели утром перед тем, как я убил Оленя, но я был чертовски рад, что сохранил эту информацию при себе.

Потайная дверь в ее комнате находилась в нише рядом с туалетным столиком, невооруженным глазом это выглядело как просто пустая ниша, хотя на самом деле стена раздвинулась, открывая небольшой проход, который вел к другой двери, скрытой в задней части моего шкафа. Даже если бы Райли обнаружила это, она не смогла бы открыть его, его можно было открыть только из моей комнаты.

Я забрался на кровать рядом с ней и притянул ее в свои объятия, прижимая к себе и вдыхая ее запах, как гребаный наркоман, которым я и был. Хотя она крепко спала, она охотно перекатилась в мои объятия и положила голову на сгиб моей руки, и оставалась там всю ночь, прижимаясь ко мне, как будто ее подсознание знало, что я здесь.

Только когда начало всходить солнце, я переложил ее обратно на ее половину кровати и выскользнул. С камеры я наблюдал, как она просыпается, и на ее хорошеньком лице отразилось замешательство, когда она протянула руку, чтобы коснуться простыни, на которой я лежал. Но замешательство быстро переросло в гнев, и она умчалась в свою ванную.

Это не помешало мне повторить свои действия следующей ночью.

Если то, что я прикоснулся к ней, означало, что я должен был накачать ее наркотиками и проникнуть в дом ночью, то так тому и быть.

Я ненавидел, когда Райли злилась на меня, но в свою защиту могу сказать, что я предупредил ее.

Она должна была знать, что я ни за что не пощажу Оленя, особенно после того, в чем он признался. Ей повезло, что я позволил Дэнни увести ее из комнаты, прежде чем вышиб ему мозги. Хорошо, что у меня не было при себе оружия, когда я спускался в подвал, иначе этот ублюдок встретил бы свою судьбу несколькими минутами раньше, когда назвал Райли своей девушкой.

Ублюдок.

Одно хорошо, что Райли не разговаривала со мной, это дало мне время сосредоточиться на текущей проблеме, выяснить, во что, черт возьми, «Олени» думали, что они играют.

Это было слишком большим совпадением, что Андерсон был полицейским в городе, где банда замышляла мое предполагаемое падение, Андерсон должен был работать на «Оленей», или наоборот. В любом случае, мне нужно было заполучить Андерсона как можно скорее, черт возьми.

- Сообщи мне какие-нибудь гребаные новости, Джимми, - сказал я в громкую связь на столе в своем офисе.

Джимми был руководителем моей группы наблюдения, который помогал в Хантсвилле, когда мы пытались выследить Андерсона. Получив информацию от Тоби, я отправил Джимми и его команду обратно в Хантсвилл с одной целью: выяснить, кто был гребаным боссом "Оленей". Это была почти невыполнимая задача, но этот анонимный придурок никак не мог оставаться скрытым вечно. Карлос, или кто-то из банды, должен был иметь какое-то представление о том, кто он такой, нам просто нужно было найти слабое звено.

- Извините, босс, мы следили за Карлосом и наблюдали за его домом последние три дня, но ничего не нашли. - из громкой связи донесся низкий голос Джимми. - У нас есть фотографии всех людей, с которыми он встречался, которые я отправил Майлзу, но все они члены банды более низкого уровня.

- Да, это они, - кивнул Майлз, подтверждая, что получил изображения. - Все они новички, уличного уровня или рангом выше, но никого важного. Я проверяю их биографию, чтобы узнать, нет ли у кого-нибудь из них связей с Андерсоном, но пока я ничего не нашел.

Я кивнул и провел рукой по волосам, расстроенный отсутствием прогресса. Не помогло и то, что Хантсвилл не был моим городом, которым я мог управлять. У меня были связи только через законный бизнес, у меня не было никого под моим контролем в полицейском управлении, иначе мы добились бы гораздо большего прогресса.

- Что еще ты можешь мне сказать, Джимми? - спросил я, возвращая свое внимание к телефону.

- Он, как правило, координирует свои действия из дома, нам действительно нужно установить внутри "жучок", чтобы мы могли видеть и слышать, что происходит, но в доме всегда кто-то есть, и охрана строгая. Мне понадобится еще несколько дней, нам нужно придумать план отвлечения внимания, чтобы отвлечь всех от дома, чтобы я мог провести внутрь кого-нибудь из команды, не будучи пойманным.

- Что тебе нужно, чтобы это произошло? - спросил я, готовый бросить все ресурсы и деньги, которые у меня были, чтобы решить эту гребаную проблему.

- Мне понадобится еще одна группа наблюдения, моя команда была начеку с двадцати четырех до семи, и она начинает наверстывать упущенное. Мне также понадобится вооруженная команда поддержки, если дела пойдут наперекосяк, когда нам удастся затащить кого-нибудь в дом, - сказал Джимми деловым тоном.

Джимми был бывшим полицейским. Его выгнали из полицейского управления Холлоуз-Бэй после того, как он немного повозился с парнем, который был полным придурком и ударил его по лицу крэком. Он подрался с Джимми, когда Джимми попытался арестовать его, и это привело к тому, что Джимми сломал парню руку, но поскольку парню было всего пятнадцать, полиция поверила ему на слово, а не Джимми, выгнала его из полиции и выплатила парню изрядную сумму компенсации.

Это была потеря HBPD. Джимми был ценным сотрудником, и, к счастью для меня, он увидел хорошую сделку, когда я предложил ему ее. В основном он работал по правую сторону закона, но он также не боялся запачкать руки, если то, о чем я просил его, нарушало несколько законов. Он был хорош в том, что делал, и если ему нужно было больше людей, больше оборудования и больше оружия, он это получал.