Сказать, что я был чертовски в ярости, было бы преуменьшением.

Красный туман застилал мне зрение, пульс стучал в ушах, а руки сжались в кулаки.

Я никогда не чувствовал той ярости, которая бушевала во мне сейчас. Райли была моей, она принадлежала мне. Не этот придурок, стоящий с поднятыми руками.

- Спрячьте Оленя в подвал, - прорычал я низко и смертоносно для своих людей, не сводя глаз с Райли. Они двигались как один, как их учили, впятером надвигаясь на него. В то же время, когда они двинулись, я сделал два больших шага к Райли, наблюдая, как ею овладевает страх.

- Кай, подожди... - начала она и подняла руки, защищаясь. Но прежде чем она смогла продолжить, я обхватил ее за бедра и перекинул через плечо.

Я разберусь с Оленем позже, прямо сейчас мне нужно было напомнить моей девушке, кому она принадлежит.

Она визжала и пыталась дрыгать ногами, ее крошечные кулачки колотили меня по спине. Это напомнило мне момент, когда я забрал ее из переулка несколько недель назад. За свои усилия она получила жесткий шлепок по своей идеальной заднице, и даже несмотря на басы музыки, я услышал, как она вскрикнула.

Я промаршировал через клуб, люди расступались в стороны, чтобы пропустить меня, и ни один человек не осмелился шагнуть вперед, чтобы помочь девушке, перекинутой через мое плечо. Мудрый ход с их стороны. Она умоляла меня опустить ее, но на это не было ни малейшего гребаного шанса. По крайней мере, пока.

Я прошел через бар с шампанским и вернулся через дверь «только для персонала». Топая по коридору, мои шаги и ее проклятия отдавались эхом, пока я не добрался до двери своего кабинета, пинком распахнул ее и вошел внутрь. Ногой захлопнув за собой дверь, я нелюбезно швырнул Райли на кожаный диван. Приземлившись, она подпрыгнула, отчего ее платье задралось и я увидел черные кружевные стринги, которые были на ней под ними, но это никак не смогло подавить нарастающий гнев.

О чем, черт возьми, она думала, выходя на улицу в таком виде?

Она выругалась, но я не обратил на нее внимания и направился к своему столу.

Мой кабинет здесь был больше, чем дома, но в нем не было окон. Единственным источником света был яркий потолочный светильник, а мебели было минимум. Помимо кожаного дивана, у меня были письменный стол и стул, и это было все. Я редко пользовался этим офисом, поэтому мне не нужна была здесь тонна дерьма.

Мои руки затекли, когда я наклонился над столом и попытался сделать несколько успокаивающих вдохов, иначе я бы в конечном итоге причинил ей боль, и как бы сильно я ни был зол сейчас, и как бы сильно ни хотел причинить кому-то боль, я не хотел причинять боль ей.

Я не мог смотреть на нее ни секунды, мне нужно было справиться с охватившими меня неконтролируемыми чувствами. Она пробудила во мне что-то, что мне не понравилось. Я не был импульсивным, но она заставила меня отреагировать, не задумываясь. Я не ревновал, но не мог вынести, когда кто-то другой прикасался к ней. Я контролировал каждое свое действие, но не тогда, когда она была единственным, о чем я мог думать.

Это морочило мне голову, и я ненавидел то, что она заставляла меня чувствовать.

И все же я жаждал этого чувства.

- Кто он? - моя челюсть сжалась, когда я, наконец, почувствовал, что могу говорить без того, чтобы крошечная нить моей сдержанности не лопнула. Я не потрудился обернуться, чтобы посмотреть на нее, потому что, возможно, именно это и толкнуло меня через край.

- Старый друг, - фыркнула она, как капризный ребенок.

Старый друг.

Правильно.

Я видел, как он смотрел на нее, и это было нечто большее. И если это было так, то какого черта Райли дружит с Оленем?

Я собирался задать ей тот же самый вопрос, откуда она знала Оленя, но с моих губ сорвалось что-то еще, лишний раз доказывающее, что я не контролировал свои действия, когда дело касалось ее.

- Ты с ним трахалась?

Я не был уверен, что действительно хочу знать ответ, мне была невыносима мысль о том, что она может быть у кого-то другого, но как только это прозвучало, я уже не мог взять свои слова обратно.

- В последнее время нет, - возразила она с ноткой веселья в голосе. Я обернулся, заметив ухмылку на ее лице.

Этого было достаточно, чтобы столкнуть меня с опасного края, на котором я стоял. Я оттолкнулся от своего стола и бросился через комнату еще до того, как она успела понять, что происходит. Обхватив рукой ее нежную шею, я повалил ее на диван так, что она лежала на спине, а я был над ней, мое рычащее лицо было всего в нескольких дюймах от ее.

- Тебе не стоит нажимать на мои кнопки прямо сейчас, Райли. Я так чертовски близок к срыву, и это плохо кончится для твоего друга, если это случится, - угрожающе прорычал я.

Слепая ярость захлестнула меня, и потребовалось чертовски много самообладания, чтобы не сжать ее горло сильнее.

Я посмотрел на нее сверху вниз, она смотрела на меня в ответ, и в ее глазах горел ее собственный гнев, но, к моему крайнему удивлению, к ее гневу примешивалось что-то еще.

Похоть.

Моей прекрасной звездочке нравилось, что я был груб с ней.

Несмотря на гнев, который она излучала по отношению ко мне, она не смогла удержаться, ее взгляд переместился на мой рот, прежде чем она облизнула губы, от этого действия кровь прилила прямо к моему члену, который ожил, твердея у нее на животе.

- Тогда, блядь, не задавай вопрос, на который не хочешь услышать ответ, Кай, - выпалила она, когда ей удалось просунуть руку между нами и ткнуть меня пальцем в грудь.

Хорошо, что я был чертовски без ума от этой девушки, иначе еще до конца вечера она оказалась бы в неглубокой могиле.

- Тоби - мой друг. Он был единственным человеком, который помог нам с Энджел, когда мы впервые прибыли в Холлоуз-Бей. Я обязана ему своей гребаной жизнью за то, что он помог нам. Да, я действительно трахалась с ним, не то чтобы это тебя касалось, но я не видела его почти пять гребаных лет, так что перестань быть ревнивой сукой, - усмехнулась она.

На мгновение я был ошеломлен, что у нее хватило наглости назвать меня сукой, на что никто в здравом уме никогда бы не осмелился, но затем она снова ткнула меня в грудь, и я вышел из ступора.

Отпустив ее горло и слезая с ее крошечного тельца, я схватил ее за руки и рывком поставил на ноги. Она споткнулась на своих нелепых каблуках, когда я подтащил ее к своему столу и толкнул лицом вниз, одной рукой заломив обе ее руки за спину.

Ее платье было таким чертовски коротким, что, когда она наклонялась, из-под него выглядывала ее восхитительная попка. Она ахнула, но это был стон не боли, а желания, и она ни в коем случае не просила меня отпустить ее.

Моя грязная звездочка, блядь, хотела этого.

- Держу пари на свою гребаную задницу, я ревнивая сука, Райли, я убью любую пизду, которая поднимет на тебя руки, - прорычал я, раздвигая ее ноги пинком, а затем встал сбоку от нее. - Может быть, мне нужно напомнить тебе, кому ты принадлежишь, напомнить тебе, что каждый дюйм твоего тела принадлежит мне.

Я не дал ей времени подготовиться, опустив руку и сильно шлепнув ее по ягодице. Кремово-белая кожа мгновенно вспыхнула от отпечатка моей руки, и она вскрикнула, но не попыталась вырваться, ее руки все еще были сцеплены за спиной, и она не сделала попытки вырваться из моей хватки.

- Ты отдалась мне, Райли, ты говорила, что принадлежишь мне, но бросилась в объятия другого мужчины. Это не может остаться безнаказанным.

Вторая пощечина эхом прокатилась по комнате, когда другая ее ягодица покраснела, соответствуя отметине, которую я ей уже поставил.

- Кай, пожалуйста, - взмолилась она, хотя это не было просьбой ко мне остановиться, отнюдь, и я чертовски хорошо знал, что если я засуну палец в ее влагалище, с меня потечет.

Осознание того, что она получала удовольствие от того, что я ее шлепал, ударило меня прямо в пах, мой член затвердел до боли, и если я не выпущу его, то, скорее всего, кончу в штаны, как какой-нибудь жалкий подросток.