– Долго она так орать будет? – спросила из-за спины Наташа.

– Пока аккумуляторы не "сядут", – пояснил Сергей.

– Так может, надо было выключить?

– Конечно, – ехидно согласился Сергей. – И получить такую дозу, что сам вместо аварийных огней светиться будешь.

– Тихо! – зашипел на них Максим и остановился.

Запах ненависти и отчаяния стал непереносим. Казалось, на него можно было просто опереться. Максим стоял, не шевелясь. Где-то впереди, совсем недалеко притаился злобный и опасный зверь. Хищник, который хочет только одного – убить. Убить без всякой цели, без причины и повода. Убить только потому, что убийство – способ мышления, когда всё чужое подлежит уничтожению.

– Внимание, – негромко сказал Максим. – Все плавно, очень медленно двинулись вправо…

Его последнее слово утонуло в оглушительном грохоте.

Максим упал. Откатился к стене, вжался в угол между стеной и грунтом и только через секунду понял, что их обстреляли из автомата.

– Дзю! – закричал он, безуспешно пытаясь перекрыть грохот. – Рядовой Дзю!

Прекратить огонь!

Но прошло ещё секунд пять, прежде чем пальба стихла. Они прислушивались, как осыпается битый камень со стен, потревоженных беспощадной яростью испуганного человека. От поднятой пыли першило в горле и слезились глаза.

– Дзю! – крикнул Максим. – Дзю, прекрати огонь. Я – Максим. Мы вернулись за вами.

Больше не стреляли.

Но и не отзывались.

– Дзю, – позвал Сергей. – Это ты?

Он обернулся к Максиму:

– Почему ты думаешь, что это Дзю?

– Ребята, – в полный голос обратилась к ним сзади Наташа. – Ребята! – она всхлипнула.

Максим ужом развернулся к ней, зажёг фонарь и тут же его выключил. Наташа на коленях стояла над тем, что ещё минуту назад было Машей.

Он прижался щекой к колючему грунту и спросил себя: "Зачем было включать фонарь?

Если бы с той стороны и в самом деле была опасность, я бы поставил в сложное положение девушек… а ведь я её ни разу не поцеловал".

Пришло острое желание умереть.

Скрутило так, что он зубами попытался ухватить землю, но она, царапаясь и раня губы, выскользнула, не позволила причинить себе вред. Тогда он потёрся лицом о шершавый камень. Сначала одной щекой, потом другой. Боли не было. "Почему не болит? – спросил он себя. – Потому что болеть может только у живых, – ответил ему кто-то изнутри. – Ты умный и славный парень, но ты опять проиграл. И так будет всегда. Ты будешь видеть будущее, изо всех сил надеясь, что оно будет другим. Но оно будет правильным: безжалостным и равнодушным".

– Что? – тихо спросил Сергей. – Что там такое?

Максим прислушался к своим ощущениям. Боль тончайшей паутиной оплела сердце и чуть подтягивала нити. Он, не спеша, поднялся на колени, потом встал на ноги, выпрямился, включил фонарь и во весь рост пошёл туда, откуда только что, минуту назад, стреляли.

– Максим, – закричал Сергей. – У него ещё могут быть патроны! Дзю! Это Максим!

Не стреляй! Дзю, не надо!

"Одна минута! – горько думал Максим. – Только одна минута отделяет один мир от другого".

Он шёл вперёд в надежде получить пулю в лицо. Чтоб снесло полголовы. Чтобы узнать его потом можно было только по остаткам волос. А ещё лучше, чтобы никто не узнавал.

Недолго Маша ходила в невестах.

Тёрпкий пороховой дым застенчиво вился в ярком пятне света. Максим водил фонарём из стороны в сторону и вскоре наткнулся на прислонившегося спиной к стене бойца.

Игорь безвольно держал руки поверх автомата, лежащего на коленях, и, не моргая и не пытаясь отвести глаза, смотрел на фонарь.

– Привет, – прохрипел Максим и отвёл луч в сторону.

– Привет, – неожиданно легко откликнулся Игорь. – Ты кто такой?

– Я – Максим. А что, ты ещё кого-то ждёшь?

– Да ходят тут разные.

– Разные? И что ты здесь делаешь?

– Умираю.

– Ну, ты нашёл место…

– Самому не нравится.

Максим огляделся. Их окружала чернота, сзади слышались шаги Сергея и Наташи, виднелись звёздочки их дозиметров.

– И давно ты здесь? – чуть повысив голос, спросил Максим.

– Не знаю, – тускло ответил Игорь. – А который час?

– Остальные где?

– Вперёд ушли.

– А тебя здесь оставили?

– Да. Чтоб их отход прикрывать. Напали на нас…

– Кто?

– Не знаю. Темно. Сработали бортовые дозиметры, Калима скомандовала на выход.

Приказала ничего металлического не брать. Так что у нас нет ничего. Ни оружия, ни ракетниц.

– Автоматы у вас есть…

– Нет. Автоматов у них тоже нет. Это я, дурак, прихватил. Не послушался. Теперь вон, красный, – он кивнул на свой дозиметр. – Не повезло… как выскочили из вездехода, так эти твари… штук десять. Мы побежали, я начал стрелять. Только они проворные. Чем-то по животу полоснули. И я здесь. Ты не думай, командир, наши потом вернулись. Только проку в этом немного… здесь оставили, чтоб отход прикрывал.

Максим почувствовал, как рядом остановился Сергей. Подошла Наташа.

– А в нас зачем стрелял?

– Кто же знал, что это вы. Слышу, кто-то крадётся, вижу звёздочки какие-то…

– Это он о дозиметрах, – шепнул за спиной Сергей. -…Взял прицел между ними и пальнул. Только вы меня простите, – сказал Игорь.

– Я ведь не со зла. Никого не задело?

– Обошлось, – быстро ответил Максим.

– Максим, ну-ка посвети, – скомандовала Наташа.

Максим направил луч фонаря на раненого и сразу заметил, как Наталия замешкалась.

Весь низ живота Игоря блестел, под ним темнела лужа. Наташа склонилась, потом присела. Она осторожно приподняла длинный разрез комбинезона и почти сразу опустила его.

А по тому, как она молча отошла в сторону, Максим понял, что дело плохо.

– А Маша далеко? – забеспокоился вдруг Игорь.

– Машу я ко второму вездеходу отправил, – солгал Максим.

– Жаль, – Игорь осторожно вздохнул. – Калима сказала, часов пять продержусь… страшно. Только вы тут со мной не стойте, видите – дозиметр красный, я теперь, типа, заразный.

– А ты что же, тут останешься лежать?

– Ну и что? У меня ещё один магазин с патронами остался. А на обратном пути похороните, если, конечно, найдёте время, и вам не будет противно.

Максим наклонился, отобрал у раненого автомат, щёлкнул предохранителем и отбросил оружие далеко в темноту.