Все обернулись. В дверях столовой стоял капитан Градов — один из кураторов старших курсов, невысокий сухощавый мужчина с цепким взглядом и тонкими, словно карандашом нарисованными усами. Он редко появлялся в столовой младших кадетов, предпочитая общество более опытных учеников.

— Какие-то проблемы? — поинтересовался он, оглядывая замершую столовую.

— Кадет Злобин утверждает, что новичок принёс в столовую оружие, — отрапортовал дежурный с явным облегчением. — Кадет Волкова утверждает, что это провокация.

Градов подошёл к столу и поднял нож, рассматривая его с профессиональным интересом опытного военного.

— Боевой нож спецназа, модель B-17, — констатировал он. — Интересно, как он оказался у кадета первого года обучения?

Он посмотрел на Злобина, и что-то в его взгляде заставило даже самоуверенного сынка замминистра занервничать. Градов, в отличие от многих преподавателей, имел репутацию человека, который не боится высокопоставленных родителей, хотя и не идёт на открытый конфликт с ними.

— Я видела, как он подбросил нож, — повторила Волкова, её голос стал увереннее.

— Она лжёт, — огрызнулся Злобин. — Защищает своего дружка.

— Да я его впервые вижу! — возмутилась Волкова.

Градов молча изучал нож, поворачивая его в руках. Затем медленно, словно каждое движение причиняло ему боль, он достал из внутреннего кармана пару тонких черных перчаток.

В столовой повисла напряженная тишина. Даже дежурные замерли. Все знали, что значат эти перчатки — капитан собирался использовать свой дар. Провидцы редко обращались к своим способностям без крайней необходимости — слишком высокой была цена.

Натянув перчатки, Градов взял нож двумя пальцами и закрыл глаза. Его лицо исказилось, словно от внезапной зубной боли. Вены на висках вздулись, на лбу выступили капли пота.

— Ты уверен, — процедил он сквозь стиснутые зубы, обращаясь к Злобину, — что хочешь продолжать это дело?

Злобин заметно побледнел. Одно дело устроить подставу новичку, и совсем другое — когда провидец считывает прошлое предмета. Это уже не шутки и не детские игры.

— Я… — он запнулся, переводя взгляд с ножа на перчатки Градова.

— Я вижу руку, — голос капитана звучал глухо, словно из-под воды. — Вижу, как она берет этот нож из шкафчика…

Тонкая струйка крови потекла из носа Градова. Использование дара никогда не проходило без последствий.

— Достаточно! — Злобин сорвался на высокий, почти детский крик. — Я все понял!

Градов медленно открыл глаза — они были налиты кровью, зрачки сузились до булавочных головок.

— Уверен? — переспросил он, не выпуская нож. — Потому что я могу продолжить. Могу увидеть, кто именно дал тебе этот нож, кто подсказал идею подставы…

— Нет, — Злобин выглядел загнанным в угол. — Это… это была глупая шутка. Я не подумал.

— Глупая шутка, — эхом отозвался Градов, снимая перчатки движением, выдающим многолетнюю практику. — Которая могла стоить кадету Морозову исключения из Академии.

Он спрятал перчатки обратно во внутренний карман, и, казалось, сразу постарел лет на десять. Использование дара всегда истощало провидцев, высасывая жизненную силу. Теперь ему предстоит недельное восстановление.

— Десять штрафных баллов, — произнес он негромко. — И неделя дежурства на кухне. — Он посмотрел на Злобина взглядом, который заставил того съежиться. — Считай, что тебе повезло. Я мог бы продолжить… и тогда вопрос встал бы уже не о штрафных баллах.

— Спасибо, капитан, — выдавил Злобин, избегая смотреть ему в глаза.

— Не благодари, — Градов слегка поморщился от боли, которая, казалось, пульсировала в его висках. — И помни — я могу вернуться к этому в любой момент. Вещи помнят прикосновения. Особенно такие вещи.

Он повернулся к дежурным:

— Инцидент исчерпан. Все могут продолжать обед.

Злобин и его компания, не поднимая глаз, быстро покинули столовую. Градов, все еще бледный после использования дара, подошел к Волковой.

— Смело с вашей стороны, кадет, — заметил он. — Но будьте осторожны. Правда не всегда защищает от последствий.

Волкова напряжённо кивнула. Было ясно, что она понимает риск своего поступка.

Когда Градов ушёл, Явин заметил, что Волкова собирается покинуть столовую. Он поспешил к ней.

— Спасибо, — сказал он. — Не знаю, зачем ты это сделала, но… спасибо.

Она пожала плечами, не глядя ему в глаза.

— Не за что. Просто не люблю, когда заведомо врут.

— Но ты же понимаешь, что Злобин этого не оставит? — тихо спросил Явин. — Даже если Градов его напугал, это только отсрочка. Его отец…

Соня усмехнулась, впервые по-настоящему посмотрев на него.

— Он отстанет. Как минимум на пару недель, — она понизила голос. — Ты вообще понимаешь, что только что произошло? Градов не просто так перчатки надел. Провидцы не используют дар по пустякам — каждое применение способностей отнимает у них месяцы жизни, которые можно восстановить только с помощью эфириума. Всем известно, что капитан бережёт свои силы для особых случаев.

— И что это значит? — Явин нахмурился, пытаясь сложить картинку.

— Это значит, — Соня наклонилась ближе, — что даже папаша Злобина теперь задумается. Заставить провидца использовать дар из-за какой-то подростковой подставы? Это уже не шутки. Старший Злобин теперь и ампулу с эфириумом Градову подгонит для восстановления, и сынка своего заткнёт, чтобы не высовывался. Никто не хочет быть должником провидца — это чревато.

Явин на секунду замер, осмысливая услышанное. А потом вдруг понял.

— Черняев, — выдохнул он. — Всё это подстроил Черняев.

— Разумеется, — кивнула Соня. — Кто-то очень хотел, чтобы ты получил защиту. Заметил, как «случайно» Градов оказался рядом в нужный момент? Он раз в год появляется в столовой младших кадетов, и вдруг — здрасьте, вот он, именно тогда, когда ты в беде.

— Но зачем? — Явин невольно оглянулся, словно пытаясь увидеть невидимые нити, которые кто-то дёргал за его спиной.

— Потому что ты для них ценный ресурс, — просто сказала Соня. — Мы все здесь ресурсы. Просто ты, видимо, особенно редкий.

Явин понимающе кивнул. За этот короткий момент противостояния он начал осознавать, что за его спиной уже идёт какая-то большая игра, и Черняев явно хочет защитить свою фигуру на доске.

— Всё равно спасибо, — повторил он. — Я твой должник.

— Запомни только одну вещь, — сказала она, направляясь к выходу. — Здесь не улица. Здесь за каждым твоим шагом следят. И не только явные враги вроде Злобина. — Она многозначительно посмотрела в сторону преподавательского стола. — Будь осторожен, Тень. И никогда не забывай спрашивать себя, кому выгодно то, что происходит с тобой.

Прежде чем Явин успел ещё что-то сказать, Волкова исчезла среди других кадетов, оставив его с неприятным ощущением, что он всего лишь пешка в чужой игре. И что в этой Академии всё намного, намного сложнее, чем казалось сначала.

Я лежал на полу второго этажа, прижавшись лицом к щели между досками. Пыль щекотала ноздри, а неровные половицы впивались в рёбра, но я не смел пошевелиться. Внизу, в гостиной профессора, происходило что-то слишком важное, чтобы упустить хоть слово.

— Спасибо, что согласились меня принять, профессор, — голос Марты звучал глуше, чем обычно. — Знаю, это опасно.

— В наше время любая встреча опасна, — ответил Лебедев, внимательно изучая свою гостью. — Чем могу помочь легендарному лидеру сопротивления?

Я заметил, как Марта поморщилась от слова «легендарному».

— Мне нужна информация, — она откинула капюшон, обнажив коротко остриженные волосы и лицо, напряжённое, как натянутая струна. — Об… особенном беглеце. Том, кого Серые ищут с таким усердием.

Профессор откинулся в кресле, и оно протестующе скрипнуло под его весом.

— Особенный беглец, — медленно повторил он. — В городе много тех, кто скрывается от властей.

Нарастающее напряжение между ними было почти осязаемым.