– Например?

– Позор доктора Грейнджера, к примеру.

Дана едва справилась с волнением.

– В самом деле?

– Я тоже так думаю.

– Перестань говорить загадками и выкладывай что знаешь.

– Я приехал в город из-за него. – Руни сделал паузу, потом лицо его стало не таким серьезным. – И из-за тебя, конечно.

Пропустив мимо ушей последнюю фразу, Дана задала новый вопрос:

– Почему? Я имею в виду, какое отношение ты имеешь к Янси Грейнджеру?

– Он – мой клиент.

– Твой клиент? – Это сообщение потрясло ее так, как будто оно касалось ее лично.

– Да. Его обвиняют в халатности, и я занимаюсь его делом. – Он усмехнулся. – Как тебе это, дорогая?

– Почему ты?

– А почему не я?

– Во-первых, твой отец – владелец земли.

– И что? Это же не моя земля.

Все еще в полном ошеломлении от внезапного поворота событий, Дана спросила:

– Так что именно является халатностью?

– Предполагают, что Грейнджер в нетрезвом виде оперировал беременную женщину – и младенец умер.

– О Господи!

– То же самое сказал мой старик, когда я ему сообщил… Он выпучил глаза, услышав это. – Руни почесал в затылке. – И еще кое-что.

– Что именно?

– Кандидата на Нобелевскую премию притащат в суд по гражданскому иску и, возможно, обвинят в убийстве.

Дана потеряла дар речи. Убийство!

Дом был похож на обычный средний американский дом. Может быть, только снаружи, конечно, подумала Дана, пытаясь успокоиться. Сидя в «хонде», Дана смотрела на белый частокол, увитый жимолостью, и ей было очень интересно, какую женщину она сейчас увидит. Убитую горем? Охваченную жаждой мести?

Дана продолжала сидеть в машине, а страх нарастал. Это интервью она хотела взять и должна взять.

Она поехала прямо из ресторана в суд и просмотрела экземпляр судебного дела. Дана не стала расспрашивать Руни дальше, конечно, он должен хранить конфиденциальность дела своего клиента, и просила ничего ей больше не говорить. Но в материалах она нашла то, что хотела найти.

В бумагах все было ясно и просто: доктор Янси Грейнджер допустил небрежность – не проявил достаточной осторожности при исполнении своих профессиональных обязанностей. Поскольку иск был свежим, никаких дополнительных бумаг не было.

Женщина, обратившаяся с иском в суд, Мэри Джефферис, жила примерно в ста милях от Шарлотсвилла. Дана позвонила госпоже Джефферис и договорилась о встрече. Наконец она вышла на яркий солнечный свет и зашагала по тротуару.

Дверь открылась прежде, чем Дана постучала. Она посмотрела в лицо женщины, оно не казалось слишком огорченным и не было похоже на лицо убитой горем матери, потерявшей ребенка.

Ее щеки и губы были краснее цвета пожарной машины. Она была одета весьма странным образом – в застиранную майку, сильно севшую и обтягивающую большие груди, в тесную юбку, из-под которой выпирали огромные бедра. Дана насторожилась. Что-то здесь не так.

– Госпожа Джефферис?

– Точно, – сказала женщина, а челюсти продолжали шумно работать, смачно жуя резинку. – Вы из газеты?

Дана кивнула.

– Можно войти?

– Конечно. – Мэри Джефферис посторонилась, пропуская Дану вперед.

Войдя в дом и опустившись на край кушетки, Дана огляделась. Внутри дом оказался хуже, чем снаружи, – неубранный, неухоженный, со старой, ветхой мебелью и застоялым запахом табака.

– Ох, это ненадолго? – спросила госпожа Джефферис.

– Нет, но если вам сейчас неудобно…

– Не, ничего. У меня есть несколько минуток. – Она улыбнулась. – Перед свиданием.

«Держу пари, все так и есть», – подумала Дана, вынимая блокнот и ручку.

– Так что же случилось в ту ночь?

– Мой младенец умер.

– Очень жаль.

Мэри отвела глаза.

– Мне тоже.

– Как это произошло? – Дана старалась говорить мягким тоном, и, видит Бог, ей было очень неприятно расспрашивать об этом. Ведь ее вопросы будили воспоминания…

– Хотите чего-нибудь выпить?

Дана покачала головой:

– Нет, благодарю вас.

– Что это вы вдруг побледнели?

– Все в порядке, – быстро сказала Дана, мысленно выругав себя за такую реакцию. – Так, по-вашему, в чем причина смерти младенца?

– Да я не знаю точно. Эти медицинские слова сразу вылетают из головы, как вода из решета.

– Пожалуйста, постарайтесь, – подбадривала Дана. – Расскажите.

– Доктор сказал нам с мужем, что у меня было отравление. – Она умолкла и завращала глазами. – Никак не могу запомнить это чертово слово.

– Токсикоз.

– Ага, он самый. Ну, в общем, мое тело не работало как надо.

– И вы обвиняете доктора?

– Да, потому что он был пьяный и не сделал того, чего надо. И мне сказали, что я больше не смогу родить. Мой старик прямо с ума сходит, ребенок-то, который умер, – мальчик.

– У вас есть свидетели, которые подтверждают, что доктор Грейнджер был пьян?

– Да. Хотите имена?

– Пожалуйста.

Дана быстро вернулась к машине, запустила двигатель, потом взяла мобильный телефон, чтобы по нему связаться со свидетелями и взять у них интервью. Но неудачно. Один был за пределами штата, другой – тоже вне досягаемости до следующей пятницы.

Когда Дана отъехала от тротуара, она посмотрела в зеркало заднего вида. Мэри Джефферис стояла в дверях и наблюдала за ней.

Дана нахмурилась. Ее первое впечатление не изменилось. Если женщина действительно огорчена потерей ребенка, то с какой стати она стала бы вести себя таким странным образом?

Озадаченная больше прежнего, Дана покачала головой. Тут что-то не так, что-то не сходится.

– Эй, доктор!

Янси остановился на автомобильной стоянке возле больницы и огляделся. Тед Уилкинс улыбался, выставляя напоказ не слишком хорошие зубы.

– Что привело тебя на эту благословенную землю? – поинтересовался Янси.

– У моей жены маленькая амбулаторная операция.

Тед занимался продажей страховок, с ним Янси играл в гольф в нескольких призовых турнирах.

– Я надеюсь, все будет о’кей.

– Спасибо, – сказал Тед. – Я уверен в этом. А как у тебя дела?

Янси пожал плечами:

– Все по-старому – работа.

– Понятно, в последнее время тебя нигде не видно.

– Приятель, я по уши в делах.

– Ну, я надеюсь, мы… ты получишь новую больницу. Может, это тебе поможет.

Янси наблюдал, как Тед залез в карман и вытащил оттуда толстый конверт.

– Что это?

– Две тысячи. В твердой валюте, наличными. – Он протянул конверт.

– Ты спятил? – Янси даже отступил на шаг.

– Бери. Считай это моим вкладом в больницу. Я выиграл их в Лас-Вегасе, а если моя жена наложит лапу… – Он пожал плечами.

– Черт, я ценю твой жест, Тед. Не пойми меня неправильно. Я только не хочу отвечать за наличные деньги.

– Ай, это же только деньги! Бери и радуйся, что они есть.

– Ну, если ты так считаешь, я, пожалуй, не буду отказываться. – Он пожал руку Теду. – Не нахожу слов благодарности.

– Только пришли мне квитанцию, когда ты их оприходуешь. – Тед усмехнулся. – Пускай моя жена знает, что я с ними сделал.

– Никаких проблем, и спасибо.

Янси посмотрел вслед Уилкинсу, потом сел в свой автомобиль и немедленно позвонил Картеру Липтону, казначею комитета, у которого был собственный бизнес. Он набрал пять раз, но отозвался только автоответчик. Янси дал отбой. Черт побери, ему не хотелось говорить с машиной, но не хотел он говорить и с Видой Лу, которой следовало отдать эти деньги, если не удалось передать их Липтону.

Тогда он подумал про Германа Грина, тоже члена комитета, его офис был поблизости. Янси позвонил ему.

– Чем могу служить, доктор?

– Взять у меня кое-какие деньги, – сказал Янси, объяснив, в чем дело.

– Я собираюсь сделать небольшую передышку, но мой секретарь на месте. Заходите, оставьте деньги в выдвижном ящике моего стола.

– В ящике стола? Вы уверены, что с ними ничего не случится?