Я лежала без сна, прислушиваясь к таинственным ночным звукам, ворочаясь с боку на бок, и, заснув только под утро, проснулась поздно, когда взволнованная служанка принесла кофе. После этого на размышления времени не осталось. Пора было ехать.

Я ожидала увидеть Тодда и приготовилась встретиться с ним глазами, но приехал Марк в сопровождении пяти человек с «Ранчо ШД», привезших золото в седельных сумках.

Бедный Марк! Такой осунувшийся, бледный, измученный, и я невольно заметила в его взгляде облегчение при виде нашей кавалькады. Каким он выглядел родным и близким! Марк – мой единственный настоящий друг, единственный человек, которому я могла сказать все.

Увидев меня, он снял шляпу; золотистые волосы заблестели в беспощадном солнечном свете.

– Ровена! Благодарю Бога, ты жива! Если бы ты только знала!

Я вынудила себя говорить как можно небрежнее:

– Да, мне нелегко пришлось. Но сеньор Монтойа был так добр, и все обошлось, как видишь!

С неизменным тактом и деликатностью Марк воздержался от дальнейших вопросов. Наконец деньги были пересчитаны, и Монтойа преувеличенно галантно поцеловал мне руку и долго махал вслед шляпой.

Я заговорила первой, более резко, чем намеревалась:

– Почему Тодд не приехал сам?

– Я… он… всякие беспорядки… набеги апачей… – неловко пробормотал Марк. – Ломают ограды, крадут скот. Нужно, чтобы кто-то оставался на ранчо. Я убедил дядю позволить поехать мне, потому что… О Господи, ты не знаешь, как я винил себя! Убеди я тебя не уезжать или хотя бы ехать вместе со мной…

– Слава Богу, что не поехал! Вряд ли ты можешь представить, что сделали с теми, кто уцелел после нападения индейцев! Не очень приятное зрелище. Повезло, что я родилась женщиной. – Заметив выражение глаз Марка, я невольно улыбнулась. – О, не стоит, Марк! Не нужно проявлять такой такт! Неужели я так ужасно выгляжу? Ты вправду ожидал найти несчастное, униженное, доведенное до отчаяния жестоким обращением существо? Мне повезло – индейцы, захватившие меня в плен, знали моего отца. Оказалось, что шаман племени побратался с ним. Со мной обращались как с гостьей. Никто не причинил мне зла…

– Ровена, это правда?

Подъехав ближе, Марк умоляюще взглянул на меня, осторожно потянулся к руке.

– Ты совсем не изменилась, только похудела. Но есть кое-что еще, заметное только мне. – Он горько рассмеялся. – Я всегда тонко чувствовал твои настроения, помнишь? И сейчас вижу, как ты ушла в себя. Может, тебе неприятно это слышать? Я слишком скоро начал этот разговор? Но это выражение в твоих глазах… словно не доверяешь мне. Я…

– Ты действительно слишком скоро заговорил об этом, – перебила я, нахмурившись. – Извини, наверное, мы сможем все обсудить позже, словно ничего не случилось и я просто уезжала ненадолго отдохнуть.

Марк с отчаянием покачал головой, закусил губу.

– Прости меня. Иногда веду себя как последний идиот. – Он понизил голос, предостерегающе указав глазами в сторону вооруженных наемников с «Ранчо ШД». – Просто считал, что нам необходимо все выяснить перед встречей с дядей Тоддом. Тебе следует знать некоторые вещи, хотя здесь не время и не место для такой беседы. При его невероятной гордости и взрывном характере…

Услышав это, я вся сжалась, но сдержаться не смогла.

– Если существуют какие-то тайны, которые так необходимо открыть, тебе лучше перейти к делу и все рассказать. Хватит с меня секретов! – Сердце тревожно забилось; изо всех сил отгоняя воспоминания о ехидных намеках Хесуса Монтойа, я холодно объявила: – Тодд не приехал потому, что не в силах меня видеть? Он, видимо, ожидал, что меня изнасиловало все индейское племя! Именно поэтому его гордость так уязвлена. Удивительно, что он еще согласился заплатить такую сумму, чтобы меня выкупить! Или это тоже вопрос чести?

– Мне, наверное, лучше было молчать, – смущенно пробормотал Марк. – Ты никогда его не боялась и наверняка, стоит тебе встретиться с дядей, тут же сможешь убедить его в том, что все дошедшие до нас слухи фальшивы. Не думай о нем плохо, Ровена! Сама знаешь, как легко Тодд впадает в ярость! Не получи мы письмо Фло так поздно, он никогда бы…

– Письмо Фло?!

Я против воли вздрогнула, не в силах скрыть, как потрясена.

– Нет-нет, – поспешно перебил Марк. – Ты не поняла. Это письмо написано до того, как… словом, не могу понять, почему оно так долго шло. Конечно, я должен был скрыть это письмо, уничтожить его, если бы знал только, что она написала. Фло была не в себе, я так и сказал дяде! Ведь она всегда ненавидела тебя, хотя ты пыталась помочь и понять. Помнишь записку, которую она прислала мне? Это письмо было адресовано дяде Тодду, и в нем… О Господи, как можно разумно объяснить выходки сумасшедшей? Пыталась извинить собственные поступки, бросала обвинения..

– Обвинения? – пересохшими губами прошептала я. – Но в чем она могла меня обвинить?

Марк, расстроенно вздохнув, почти униженно взглянул на меня.

– Во всем, в чем была сама виновна. Я должен сказать тебе, чтобы предупредить. Фло заявила, что сбежала с Люком Кордом только для того, чтобы не дать тебе сделать это, утверждала, прости, Ровена, что Парди был твоим любовником и, скрывая это, ты его убила, и будто мы с тобой тоже… ну, сама понимаешь… Фло знала, что Корд однажды прокрался к тебе в спальню, и плела всяческие небылицы насчет того, как вы спелись и стали любовниками, замышляли убить Тодда в тот день в Силвер-Сити, а ты помогла Корду скрыться. Этой грязной клевете конца не было!

– И все же вполне правдоподобно, не находишь? – Я сама удивилась тому, как спокойно, почти безразлично звучал мой голос. – Ее слова против моих, и, поскольку Фло мертва, я ничего не могу доказать. Неглупо с ее стороны. Можно подумать, она…

Я поспешно оборвала фразу, едва не выдав, о чем думала.

«Можно подумать, она ясновидящая».

Вместо этого я сказала:

– А слухи… так они обвиняли меня? Бедный Марк, плохо же тебе пришлось!

– Не говори так, Ровена! Неужели думаешь, мои чувства к тебе позволили спокойно отнестись к этой грязи?! Я все высказал дяде! Что во всем виновата Фло! Он ведь хорошо ее знал и, думаю, почти поверил, когда…

– Ну конечно, эти слухи, – пробормотала я все так же бесстрастно, и Марк нервно поморщился:

– Ровена!

– Говори! – велела я, с жалостью наблюдая, как запинается Марк, пытаясь подобрать нужные слова.

– Они начались, когда какого-то бандита арестовали в Мексике. Вроде бы он пытался избавиться от краденого серебра. И… с ним была белая женщина, Джуэл Париш, она поспешила рассказать полиции, что была в плену вместе с тобой. Мы с дядей поехали в Техас, специально чтобы послушать ее показания.

Марк замолчал, и я нетерпеливо подстегнула его:

– Ну?!

– Господи, не допытывайся! Заметь, она не обвиняла, а с восхищением рассказывала о твоем мужестве и стойкости. Объяснила все, что случилось в лагере индейцев, и что человек, который тебя купил, был твоим знакомым. Вроде ты сама, по собственной воле ушла с ним…

Я заставила Марка передать все, что обо мне говорили. Ничего нового – разве Монтойа не предупреждал? С каждым уничтожающим словом я все больше уходила в себя, вздрагивая от озноба, несмотря на беспощадную жару. Конечно, Марк, пытаясь пощадить меня, не рассказал худшего. Его чувства ко мне не изменились, он непрерывно повторял, что верит в меня и дядя тоже поверит, как только услышит мой рассказ.

– Кто знает, как начинается сплетня? Кто-то что-то сболтнул у костра, новый человек приехал в город и разговаривал в баре с нашими ковбоями. Всем было известно о набеге индейцев. Думали, что ты погибла, но когда узнали, что могло случиться, дядя назначил награду тому, кто скажет, где ты. А потом… Подобное мог замышлять только это животное, Люкас Корд! Объявил, что ты была его любовницей, хвастался, что вынудит Тодда заплатить, чтобы возвратить тебя.

– Чуточку поношенной, но для Шеннона и это хорошо? – перебила я так яростно, что Марк вскинул голову.