— А ты на что? — улыбнулся, глядя в испуганные глаза. — Права у тебя есть? Есть. За рулём моей машины сидела? Управляла? Да. Дважды домой отвозила своего шефа. В чём вопрос?

— Я боюсь. Правда, боюсь. От работы до дома выучила маршрут, а тут… Нет, Слав, я не сяду за руль.

— Тогда на кой страховку на тебя оформлял? И кто хвалился, что экзамен по вождению сдала одна из трёх из всей группы, где были, кроме тебя, одни мужики? Всё, поехали. За городом всегда проще, сама знаешь.

— Так сегодня за городом сплошная толчея — в городе машин меньше чем там.

— Котёнок, не заставляй на тебя рычать. Поехали. Не бойся — если что, вину возьму на себя, да и машина у нас такая, что остальные водители всегда настороже. Если что, сигналь. Сама увидишь какой лёгкой будет дорога. Потом тебя сменю. Договорились?

- -

Каждый раз, когда Настя садилась за руль моей машины, еле сдерживался, чтобы не заржать. Она, тоненькая веточка, сливалась с сиденьем и со стороны казалось, что за рулём шкафа на колёсах никого нет. Хотя, удивился, когда в первый раз через десять минут малышка вполне освоилась с немалыми габаритами машины, а во второй раз так чуть ли не матом покрыла мужика, что притёрся слишком близко. Наверное, лишь одно моё присутствие рядом сдержало её порыв. Промолчать промолчала, но когда нажала на клаксон, а у меня гудок сравним с паровозным, приятели ради хохмы поставили, сосед по дороге ТАК шарахнулся в сторону, что я даже глаза закрыл — думал, тот в ограждение впилится. К счастью нет, увернулся. И когда полчаса назад сказал, что можно использовать звуковой сигнал, на лице девочки появилась улыбка, которую принял скорее за оскал. Думал, что Настёна всех будет пугать, но нет. Выехали из города вполне нормально и по трассе шли на «грани фола» — выше положенной, но ниже той скорости, за которую штрафуют. Искоса бросал взгляды на свою водительницу и внутри даже гордость появилась — никакого напряжения. Девочка была расслаблена, но глазки внимательны, головой крутит, на знаки смотрит и уже дважды заранее сбрасывала скорость в тех местах, где можно было бы даже увеличить, но… в первом случае миновали гаишников, которые с сожалением поводили нашу машину взглядами, а во втором стояла машина с камерой на крыше.

— Ты что, их чувствуешь? — спросил, думая, что всё это случайность.

— Настроилась на каверзы, вот и чувствую, где они могут проявиться. Впереди ещё одна. Скорее всего, опять машина с радаром.

— Настён, а меня такому научить можешь? А то, как ни поеду за город, обязательно штраф привожу за превышение.

Посмеялись, но ответ девочки меня удивил.

— Если захочешь, научу. Не сложно. Надо настроиться на определённый уровень восприятия и всё будет работать помимо тебя самого. Я вот ощущаю лёгкий укол, прости, в попу, когда надо сбросить скорость. У тебя может быть совсем другой сигнал.

— То есть туда, где самое нежное и красивое.

— Комплимент приятен, но я сама определила место. Не отвлекает от вождения и не так неприятно, если бы кольнуло губу или нос. Могу подсказать тебе такое место, но обидишься, — девчонка, поросёнок, чуть покраснела и звонко захохотала.

— Понятно… — протянул, скосив глаза на улыбающуюся девушку. — Так прямо и скажи, что надоел со своими приставаниями. Устала?

— Нет, я сама это каждый раз жду, а ты чаще игнорируешь мои желания.

— Настя, а о дороге спросил. Устала за рулём? Не о том, о чём ты подумала.

Не была бы девушка за рулём, точно меня стукнула. Сейчас даже дёрнулась, но руль не отпустила, но лицо вновь полыхнуло краской.

— Какой ты… Нравится меня подначивать? Вот возьму и обижусь.

— Так. Давай ищи место, где остановишься, поменяемся местами. Сядешь на пассажирское место и обижайся. Можешь даже вообразить из себя бурундучком с надутыми щёками и поспасть. Нам ещё ехать и ехать.

Это моё чудо через пару минут чмокнуло меня в щёку и закрыло глаза…

— Как здесь красиво, — прошептала девушка, открыв глаза после сна и выскочив из машины.

— А что ты шепчешь? — удивился, хотя и сам никогда в лесу не орал. Крики — это неуместно там, где надо слушать природу.

— Не могу. Мы ведь здесь гости, не хозяева, — и девушка аккуратно меня взяла за руку. — А это наш дом, где будем жить?

— Да. Между прочим, присмотрись. Недавно узнал, что хозяева его продают. Сумма большая, но я потяну, если понравится. Один минус — отсюда до ближайшего жилья более пяти километров, а до нормальной дороги почти восемь. Здесь надо жить или оставлять нанятых людей, иначе дом сожгут или обнесут. Люди вокруг бесхитростные — раз никто не гонит, значит можно поживиться. Тем более, видишь, и забора как такового нет — ограда чисто условная. А сейчас давай помогай — надо из машины перенести в дом всё, что захватили из города. Да, милая, пока не забыл. Если у моих знакомых всё сложится, завтра к вечеру или в воскресенье утром заглянут гости, мои хорошие знакомые.

— Миша с Машей? — улыбнулась Настя.

— Нет. Эти мультяшная пара, как их называю, не любители природы, хотя по молодости с ними ездил с палаткой. Было весело. Маша заводная, а вот медведь сразу начинает ныть — то ему жёстко, то холодно, то комары, то унитаза на острове нет.

Девушка засмеялась. — Не знаю. Мне он показался вполне… Автономным. Неуклюжий немного, так рост какой? Говорил, больше двух метров.

— Два метра и один сантиметр, если быть точным, — рассмеялся от слов Насти. — Мы его между собой называем от горшка два вершка. И добавляем — плюс сантиметр. Всё, котёнок, пошли в дом. Скоро станет темнеть, а мне ещё надо включить генератор, да и полностью осмотреть дом, чтобы от хозяев не было претензий.

После ужина сели на веранде. Закутал Настёнку в тёплый плед — уже октябрь и по вечерам зябко, а в некоторые ночи температура опускается до нуля, хотя заморозков в этом году ещё не было. Сели в кресла, в руках у каждого кружка с тёплым чаем, а говорить не хотелось. Лес вокруг нас шумел, разговаривал на множестве языков. Надо было только уметь понять, что он говорит.

— Слав, а здесь есть поблизости озеро или река? — минут через десять тишины негромко спросила Настя.

— Река далеко, а озёра близко. Одно, среднее, минутах в десяти ходьбы отсюда, чуть побольше размером — минут двадцать. На большом даже когда-то пляж люди оборудовали. Хотели там строить базу отдыха или пионерлагерь, точно не знаю, но что-то не сошлось между звёздами и природу, к счастью, не тронули. Что сделали, дорогу туда пробили, но она уже заросла. С тех пор уже лет как тридцать прошло. Сейчас, сама понимаешь, пионерлагеря для детей, да и базы отдыха никто не строит. Не то место, что может привлечь людей. Для рыбаков — мало интересно, а желающих уехать из города и жить в лесу найти очень сложно.

— Но здесь наверняка ягод и грибов много.

— Много — не то слово. Любишь ходить за грибами? — спросил и сразу же прикусил язык, увидев, как девушка сразу загрустила. — Прости, милая, ляпнул, не подумав.

— Ничего, ты не виноват. Знаешь, мама ушла уже больше двух лет назад, а до сих пор боль в душе от потери не утихла. Мы ведь очень были близки.

— Я видел, чувствовал это. Настя, чтобы больше к этому не возвращаться, скажу тебе правду. Знаю, до сих пор думаешь, что её можно было спасти. Я сделал всё, что было возможно, поверь, но просто было слишком поздно. Если бы даже мы повстречались на год раньше… Я пытался, поверь…

Даже не увидел, как девушка встала. Какое-то мгновение и она уже сидит у меня на коленях. Прижалась, обняла.

— Я тебя ни в чём не виню. Я видела, чувствовала, понимала, что ты старался помочь. Делал для неё и для меня все, что только можно было сделать. Знаю, ты даже мамины анализы и снимки посылал за границу в надежде, что там смогут помочь. Спасибо тебе за всё. Знаешь, а ведь мама к тебе относилась не только как к другу. Ты её очень нравился как мужчина. Такой большой, твёрдый как скала и уверенный в себе. Смешно сказать, мы каждый раз обе ждали твоего прихода, словно ты не человек, а какой-то Дед Мороз. И когда приходил, словно делился с нами радостью жизни. Да, Слава, мы буквально оживали. Мама начинала улыбаться. Даже говорила, что в те моменты, когда ты был с нами, у неё ничего не болело.