Настя ни с кем кроме меня не делилась своими секретами, но в начале октября пришла на работу с воспалёнными глазами. Заметил, что с девушкой творится что-то неладное, но отвечать на вопросы не захотела и лишь когда проводили последнего клиента, усадил в кабинете к себе на колени, обнял, и малышка сначала разрыдалась, а потом рассказала что произошло.

— Сегодня Бойко пришёл на лекцию чуть ли не первым. Всё высматривал меня и когда увидел, подскочил и, распахнув ворот, показал кулон. Усмехнулся и, глядя прямо мне в глаза, сказал, что знает кто во всём виноват. При всех заявил, что я ведьма. С его слов поняла, что отец Игната нашёл колдунью, которая после обряда и указала на виновную, то есть меня… Я не стала отрицать, но и не призналась. Сказала, что он сам виноват — не надо трогать и обижать девочек в институте. Тот рассмеялся и со смехом заявил, что будет делать то, что считает нужным, а я лично, за принесённые неприятности, обязана буду с ним переспать. Слав, я не выдержала и дала ему пощёчину, а этот гад разорвал у меня на груди блузку. Понимаешь, при всех. Хотел меня унизить.

Я медленно закипал, слушая, что говорит Настя.

— Но и это ещё не всё, — продолжила девушка. — После лекции меня, понимаешь, меня одну вызвали к декану и тот в присутствии других людей обвинил именно меня в непристойном поведении в стенах учебного заведения. Как будто я была инициатором конфликта. Сволочи… И никто из студентов и преподавателей за меня не заступись. Даже мои так называемые подруги. Стыдливо отвели в сторону глаза и промолчали. Продажные твари.

— Ругаться не надо, милая. Я, между прочим, тебя предупреждал, что лучше воздержаться в учебном заведении от применения своих знаний и умений. Видишь, был прав.

— Слав, но что мне теперь делать? — Настя вновь расплакалась. — Я знаю точно — Бойко не из тех, кто даст мне спокойно жить и учиться. Даже не удивлюсь, если он на меня нападёт прямо время лекции. И во всём случившемся вновь обвинят именно меня. Завтра не пойду в институт. Просто не смогу, зная, что там может произойти.

— Успокойся, это всего лишь угрозы.

— Нет, Слав, не угрозы. Знаю девчонок, кого Бойко с компанией напоили, подсыпав наркоту, и изнасиловал и тем скотам ничего не сделали. Поданные заявления в милиции проигнорировали и даже дел не завели. Папаша всё уладил.

— Ну, папаша не всесилен. Он по факту ходячий мешок с деньгами… Так, подай, пожалуйста, телефон. Мне не дотянуться.

Набрал номер знакомой, кто мог повлиять на ситуацию.

— Здравствуй, Марина Геннадьевна. Бутурлинбеспокоит. Есть пара минут для разговора?

Женщина сразу уловила мой тон и, естественно, напряглась.

— Да, Вячеслав Викторович. Что-то случилось?

— Случилось пока незначительное, но может перерасти в большие неприятности. Тебе знаком человек по фамилии Бойко?

— Да, конечно.

— И телефон его у тебя, думаю, есть.

— Да.

— В таком случае после нашего разговора позвони ему и предупреди, чтобы или приструнил своего сына или вообще забрал его из института. Его отпрыск, подонок, угрожает изнасиловать девочку, которая находится под моим опекунством. Ты не ослышалась, да, я опекун очень красивой девушки по достижению ей двадцати одного года. Сейчас ей всего лишь восемнадцать. Как думаешь, смогу такое стерпеть? Нет. Воспринимаю случившееся как личное оскорбление.

Женщина притихла. Задала вопрос, который, надеялась, нивелирует ситуацию.

— Вячеслав Викторович, ошибки быть не может? Может твоя подопечная не так всё поняла? Если девочка красивая, может это были элементы ухаживания?

— Марина. Ты понимаешь что говоришь? Настя не так поняла, когда на ней при всех студентах рвут блузку, чтобы продемонстрировать грудь? Ты называешь это элементом ухаживания? Что за пургу несёшь? И угрозу дальнейших действий он говорил не на ушко моей подопечной. Эти слова слышали многие… В полицию обращаться не буду. Срок принятия решения даю до утра, потом займусь этой семейкой сам.

— Вячеслав, но это выходит за рамки…

— Именно что выходит. Уже вышло. Если мне сегодня не позвонят с извинениями, завтрашний день для многих станет чёрным в жизни. Всё, давай.

Настя слушала мой разговор затаив дыхание. Как показалось, девочка была до смерти напугана. Была бы у неё возможность, стала бы невидимой, потому что она ещё ни разу не видела меня столь выведенным из себя. Да и я сам с каждой минутой заводился всё больше и больше. Какой-то недоумок решил посягнуть на самое близкое для меня? Попытался успокоиться, взять себя в руки, но не мог. Второй раз в жизни мной полностью руководила тьма, которую всегда держал взаперти.

Уже поздно вечером до меня дозвонилась МарГен. Сообщила, что связалась с банкиром и передала ему мои слова, но тот не воспринял всерьёз претензии и повёл не корректно даже в отношении самой женщины. Повторный телефонный разговор закончился тем, что Марина Геннадьевна, не стерпев хамства, объявила Бойко, что ранее обзвонила членов руководящего совета и все голоса были отданы за исключение банкира из членов клуба. Итог для банкира — своего рода чёрная метка, которая действовала не только в бизнес делах, но и среди коллег. Бойко сообразил, чем всё грозит, и было хотел сдать назад, но никто из руководства, к кому пытался дозвониться, с ним разговаривать не захотел.

Я ждал до последнего, хотел решить всё малой кровью, но звонка с извинениями так и не дождался. Тогда сделал сам пару звонков…

— Настя. Сегодня остаёшься дома. Я вчера вечером обзвонил клиентов и сдвинул встречи на более позднее время. На работе ты тоже не понадобишься. Учись ремеслу и прошу — держи себя в руках. Да, пока не забыл. Если будут поступать телефонные звонки от твоих так называемых подруг — не отвечай. Ни на звонки, ни на сообщения. Имей выдержку — тебя сегодня ни для кого нет. Ясно?

— Хорошо, Слава.

Настя сегодня, кажется, вообще не спала. Напереживалась вчера, вот и результат — бледная, с синяками под глазами. Измученная страхом и неизвестностью.

— Успокойся, малыш, всё будет хорошо. Если сможешь сейчас уснуть — поспи, тебе это надо.

— А ты сейчас на работу? Почему тогда без меня?

— Не сразу на работу. Надо кое с кем пообщаться. Всё, родная, я ушёл. — Поцеловал девочку и заметил, как она меня украдкой перекрестила. Чудо в перьях. Меня и крестить…

В институт приехал чуть позже начала занятий. Посидел немного в машине и когда вновь почувствовал, как сознание заливает чернотой, понял что пора.

На проходной меня никто не остановил — даже не спросив к кому, разблокировали турникет. Где находится кабинет ректора, я знал, Настя рассказала, поэтому прямым ходом направился туда.

Краем сознания отметил, что все, кто встретился на пути, неосознанно старались обойти меня с большим запасом, а кто не мог — останавливались и, вжимаясь в стены, стараясь, чтобы на них не обратили внимания.

Вот и кабинет. Секретарша протестующее вскочила, но, не издав ни звука, замерла, и без сил тяжело опустилась обратно в кресло.

Одна дверь. Распахнул внутреннюю и понял, что попал на совещание. Человек пять сидело вдоль стола и во главе, судя по всему, сам ректор.

— Кто Вы и почему… — начал было и внезапно затих сидевший представительный мужчина.

— Кто я? — сам удивился, как звучал мой голос. Совсем не как у обычного человека. Скорее как у робота — полностью отсутствовали эмоции, да и металл в голосе зашкаливал.

— Я опекун студентки второго курса, что учится в этом институте. Хочу поинтересоваться, у Вас в заведении считается нормой угрозы насилия? Обычное явление, что молоденьких студенток насилуют и всё это сходит с рук небольшой группе студентов, о которой знают все преподаватели, в том числе и сам ректор? Декан, кто вызвал вчера мою подопечную, может пояснить, почему именно мою подопечную сделал виновной в постыдном факте. Не разобравшись, не поинтересовавшись что произошло на самом деле? Кто моей воспитаннице возместит моральный и материальный ущерб? Жду ответа. За ложь в ответах буду наказывать.