- Ага, - кивнула Данми.

- Только маме с бабушкой про исторический не говори. Сюрприз устрой.

- Ага!

Когда приехали домой, детская битва на лапках-лупилках только закончилась. Соседи, оказывается, остались у бабушки Газы еще на целых десять дней. В результате побоища пострадал в очередной раз белый горшок с новым цветком, который даже не успел толком распуститься. Бабушка сделала вид, что ничего не случилось.

К концу недели Шази снова побеспокоили с работы. В этот раз она уже простилась, забрала сильно повеселевшую Данми и они уехали. Им повезло, что не застали шум и слезы следующих выходных.

Непонятно, откуда взялась кружка на полу. Мири с бабушкой подобного не допускали, дома всегда порядок, ничего не должно нигде валяться. Девочки резвились в доме, все шло как обычно, никто никого не толкнул. Фили просто упала на кружку и разбила ее. Большим острым осколком ей сильно распороло запястье. Крови немного, но рана выглядела неважно. Мири сразу вызвала скорую, Лориэль усадили малышку на ноги и придерживала руку, пока опытная в таких делах бабушка обрабатывала рану.

Через пять минут пришла соседская девчонка в одежде экстренной службы. На плече медицинская укладка. На вид ей лет двадцать, на служебной куртке нашивка медицинского стажера. Она сразу села за стол, попросила больше света. Тут же поставили большой светильник. Медик сняла с раны бинт и внимательно осмотрела. Достала из укладки прибор связи и надела на голову. Тут и камера, и микрофон для связи с врачом-наставницей.

- Ну-ка, милая, пожелай добрых дел тетушке врачу, - улыбнулась стажер и показала пальцем на камеру на лбу.

Фили хлопнула мокрыми глазками. Ей было больно, но она терпела.

Сканером стажер проверила рану, нашла крохотный осколок и пару шерстинок. Вынула все.

- Так, сейчас чуточку будет… - медик обработала рану спреем из синего баллончика. – Чего, не больно совсем?

Фили помотала головой. По запаху Лориэль поняла, что это обезболивающее. Стажер посмотрела на нее и сказала:

- Тут только верхний слой поврежден. Я могу зашить на месте, но вам все равно надо проехать в травмпункт на снимок. На скане отчетливая трещина в малой лучевой кости. После снимка точнее скажут.

- Чего делать будем? – Лориэль поцеловала малышку в ушко. – Сразу или поедем в больницу?

- А это сильно больно? – Фили шмыгнула носом.

Девочке прикрыли глаза, чтобы не пугалась. Фили оказалась на удивление послушной сегодня, только шмыгала носом и тихо плакала, но очень тихо. Бабушка придержала руку, а медик быстро уложила гелем шерсть возле раны, чтобы не мешалась, после этого обработала еще раз обезболивающим и с полминуты слушала рекомендации от своего врача. После чего кивнула и принялась странного вида щипчиками сшивать рану. Вышло недурно, если прикрыть мехом, то ничего не будет видно. Сверху рану залили гелем, на руку поставили фиксатор. Фили рассматривала руку в повязке со всех сторон и даже не сильно плакала. Стажер-медик на всякий случай осмотрела и ее, и Жанни.

- Совсем здоровые и красивые девочки, - ласково сказала она и стала собирать вещи, между делом рассказывая Лориэль: – Будет небольшой отёк. Для раны обычное дело, ничего страшного. Сильный зуд, или от боли не будут гнуться пальчики – сразу в больницу. Антисептик, витамины и детское обезболивающее врач уже выписала. В любой аптеке по личной карте можете получить. Антисептиком рану дважды в день. Обезболивающее по необходимости. Витамины полный курс, там на обеих девочек. Не повредит.

Лориэль посмотрела на нее. Обычный стажер лет двадцати. Обязательную практику в армии не проходила, иначе бы носила особый знак квалификации. Не сразу Лориэль ее вспомнила. Живет на соседней улице, тогда еще тетушки хвастались, что девочке врачебное дело очень нравится. Это она с десяти лет начала учиться и помогала по больнице, потом ее годам к четырнадцати пустили помогать с разными вещами вроде простых перевязок, и только вот к девятнадцати-двадцати допустили до работы стажера. Еще через год, наверное, в армию заберут на пару лет на практику. И все это время девчонка училась и будет учиться. С десяти лет и до конца жизни, как и любой врач или медсестра. И ведь не каждая выдержит!

Мири завела машину. В травмпункте сделали снимок, крохотная трещина есть, поставили фиксатор. Выглядит не так уж страшно, еще и пальчиками можно шевелить. Вот только врач строго-настрого запретила драться и лупить кого-то. Фили обреченно вздохнула. Когда добрались до дома, она уже крепко спала на руках у Лориэль. Утром рука не болела, Фили даже повеселела. Для важности бабушка из платка соорудила ей подвязку, вышло даже красиво и героически, а заодно малышка лишний раз рукой не будет махать. Выходные по этому поводу прошли тихо. Первую половину дня. Потом Жанни соседкам устроила бой из боев. Три лапки-лупилки порвали. Фили, как главной наблюдательнице, досталась самая большая ягода-аюта и первый кусочек сладкого торта.

После обеда на заводе Лориэль вызвали в оперативный отдел, пришло сообщение от Тучи. Сразу никому ничего не рассказала, подождала, когда все из класса ушли в ангар сдавать практику по силовым установкам. Сама села за журнал и дождалась Лето. Младший коготь уже ходила без повязки, но судя по буграм на форме, медицинский корсет на плече никуда не делся.

- Чего за секреты? – спросила Лето и села за соседнюю парту.

- Ты сама не своя с утра. Что случилось? – спросила Лориэль.

- Что… - Лето зло фыркнула. – Что… Все идет к тому, что вы полетите без меня.

- Не поняла? Медицина не пропускает? Ты же сказала, что все в порядке?

- Ага, расскажи праматерям про свои планы – пусть посмеются! – Лето выдохнула. – В порядке все с медициной. Отложили на неделю, ну и хер с ним. Потерплю как-нибудь. Тут другое, Иволга… Меня не так просто в когти вытащили, оказывается. На хвост чуть не села.

- Куда-то забирают? – догадалась Лориэль.

- Именно, - Лето кивнула. – Младший командный состав требуется родной Иллирии. А я уж обрадовалась, дура. Думала, заслуги оценили. Ага, блядь!

- И чего я не понимаю? Ты же хотела в корпус когтей?

- Хотела. Только они решили, что я уже инвалид и летать не смогу, понимаешь? Это вчера мне подруга по секрету шепнула, что личное дело запросили опять. И кто, и куда, и с какой целью. И уже предписание прислали. Так что я сейчас повисла на двух хвостах.

- Проклятье… - Лориэль вытянулась на стуле. – Ладно, решай тогда. Я сама разберусь.

- Чего? – удивилась Лето.

- Ты реши – летишь с нами или остаешься. Не хочу тебя грузить не твоими заботами.

- Ты ебнулась, старшая?! Меня из кресла «ласточки» только силой вытащить можно. Или приказом.

- Или прибить.

- Как вариант.

Лориэль передала ей планшет.

- Связь от наших. Тройку сбили. Седую сбили. Все живы, но машин нет. У вас по группе вообще все плохо, пять машин потери, но экипажи целы. Срочно надо собирать два борта с запчастями.

- Погано… - Лето нахмурилась, прочитав сообщение полностью. – Предписание в оперативный отдел подала?

- Нет, журнал закрою и схожу.

- Я сама сделаю. Ты заканчивай и у хозяйки в приемной встретимся.

- Хорошо.

- Ты сама-то чего такая серьезная вся? – спросила вдруг Лето.

- Да так… - Лориэль потерла нос и уставилась в окно. – Спокойно тут. Вон, солнышко, птички летают. Племяшку учила жизни. Дочка руку поранила, переживаю. Не знаю, как с матушкой разговаривать, боюсь чего-то сболтнуть лишнего или поругаться. Мяско ем и сладко сплю. А наших там убивают.

- Внушительная разница, да?

- Не то слово.

- Мозги себе только не сломай. Попытаешься найти логику или осмыслить – кончишься как пилот. Просто свое дело делай.

- Звучит очень просто.

- Ага. Только при этом мне Седая еще по печени двинула. Запоминается, знаешь ли. Ладно, я в оперативный отдел. Ты тоже в темпе. С мастером надо поговорить. Нужно ускоряться с этим обучением. Если наши за пару недель семь машин проебали, там пиздец полный творится. И, да… мелочи расскажем? Может, за голову возьмутся и переведутся куда? Убьют же, дур.