– Ну да, а если облажаюсь, мамка не отпустит к папе. А мы с ним уже договорились, он меня ждет на новогодние каникулы. Я его последний раз год назад видел. Вот и прыгаю на задних лапках. Ты думаешь, я что на уроках надрываюсь? Руку тяну… В отличники хочу? Нет, к папке хочу, в Красноярск!

– Понятно, – Артем махнул рукой и пошел дальше. Один.

– Темыч, а давай в другой раз?! А?!

– Да иди ты, ботаник долбаный!

Родион огорченно покачал головой и повернул к дому.

Парк в желто-рыжей шапке из дубовых и березовых крон встретил неприятной тишиной. Артем шел по узким дорожкам, громко шурша ворохом опавших листьев. По пути поднимал камни, стрелял по деревьям и комментировал свои успехи.

– Еееес! Три очка! – он прицелился и сбил с ветки листок. – Уууу! Пять очков!

Под лавкой сидели голуби и клевали черствую горбушку, отбирая ее друг у друга.

– Летающие крысы, – вспомнил Артем слова отца, прицеливаясь в птиц. Пущенный им камень ударился об асфальт и спугнул голубей.

В дальнем уголке парка у пруда Артем сбросил вещи на лавку, расставил на ее облезлой спинке пивные жестянки, найденные им в ближайшей урне, начертил веткой линию стрельбы. Потом спустился к берегу, набил карманы брюк камнями и вернулся к самодельному тиру. Он натянул тетиву, затаил дыхание, точно спортсмен, которому предстоит ответственный момент на соревнованиях, и выстрелил. Промахнулся.

Когда Артем выбил все цели, он вприпрыжку обогнул лавку, собрал разбросанные по земле банки и снова стал выставлять их на расстрел.

Пока он возился с мишенями, его взгляд проскользил по другой стороне пруда и зацепился за что-то странное. Артем замер и снова посмотрел через водную гладь с желтыми корабликами листьев. С противоположного берега за ним наблюдала компания мультяшек, она сильно выбивалась из привычного пейзажа, и он был удивлен, почему не заметил их раньше.

Как зачарованный, Артем долго смотрел на мультгероев, потом бросил банки и пошел к ним.

На площадке, где летом стояли надувные батуты и тележки со сладостями, припарковался старый автобус, будто сошедший с кинопленок советских фильмов середины ХХ века. Спущенные колеса ушли в асфальт. Окна были заварены помятыми стальными листами. С боковины улыбались нарисованные Буратино с Мальвиной и Винни-Пух с Пятачком, изуродованные облупившейся краской.

Артем обошел автобус спереди. Над лобовыми стеклами, разделенными тонкой перегородкой и вдавленными внутрь салона, нависала массивная дуга. За стеклом покачивался потрепанный красный вымпел на золотом шнурке. В кабине никого не было.

Между круглых фар на прямоугольной решетке радиатора красовалась серебряная эмблема, похожая на устремленную ввысь ракету с красным флагом и звездой на макушке, а в основании три буквы – ЗИС.

– «32 14 кшш», – шепотом прочитал Артем номерной знак.

На другой стороне мальчика встречали Малыш с Карлсоном и Бременские музыканты. Над их головами висели буквы, украшенные гирляндами, – КИ ОТЕА Р КО ОБОК.

Артем подошел к передним дверям, постоял немного, осматриваясь по сторонам в поисках хозяина, и заглянул в щель между створок. Внутри царил непроницаемый мрак.

– Чунга-Чанга, синий небосвод! – заорал радостный голос над головой Артема. Сердце ухнуло вниз, и он в ужасе отскочил.

– Чунга-Чанга, лето круглый год! – прохрипел помятый рупор на крыше автобуса. На буквах заплясали цветные огоньки.

Артем устыдился своей трусости, и его охватила злость.

– Чунга-Чанга, весело живем… весело живем… весело живем… – в динамике что-то заело.

– Дурацкая песня! – Артем зарядил рогатку и прицелился в синюю лампочку.

Двери автобуса со скрежетом сложились пополам. Артем вздрогнул, выпустил кожеток, и камень проскочил мимо цели.

Из передвижного кинотеатра пролился голубой свет, вместе с ним выплескивался заразительный детский смех. Артем уставился на завораживающее таинственное свечение, и все его страхи, обиды, разочарования, неудачи… быстро растворились, и искрящаяся радость наполнила сознание. Больше всего на свете он хотел влиться в безудержное веселье и смотреть вместе с другими ребятами мультики.

Поглощенный ледяным сиянием Артем тихонько проскользнул в автобус. Двери за ним захлопнулись.

– Весело живем… весело живем… – песня оборвалась, и гирлянды погасли.

– Здравствуйте, – робко ответил Родион на телефонный звонок.

– Скажи Артему, чтобы сейчас же перезвонил и живо собирался домой! – сказал рассерженный женский голос.

– Он не со мной.

– Как не с тобой?! А где он?!

– Я не знаю, – пролепетал Родион. Он боялся властную и строгую мать Артема.

– Как это – не знаю?! Ты сам где?!

– Дома.

– Значит, так… Если вы вздумали меня дурачить…

– Тетя Алла, я вас не дурачу, – перебил мальчик, боясь услышать, чем закончится ее угроза. – Я правда не знаю, где Тема!

В трубке повисло молчание.

– Алло? – тихо позвал Родион.

– Когда ты его последний раз видел? Что он сказал? Куда пошел? – вопросы посыпались градом.

– После школы он пошел в парк, а я домой.

– Почему ты не пошел с ним?

В голосе тети Аллы Родион услышал обвинение.

– Я не мог. Обещал маме помочь, – оправдывался он.

– Зачем он пошел в парк?

«Если узнает про рогатку, сто пудов отберет, и мы точно никогда с Темой не помиримся», – быстро сообразил Родион.

– Хотел погулять, – он скрыл часть правды. – А что, он еще не вернулся?

– Нет, и трубку не берет, – упавшим голосом сказала тетя Алла. Родиону стало жалко ее, и он поспешил успокоить:

– Сейчас Паше и Никите позвоню. Он наверняка с ними!

– Нет, я их во дворе видела. Слушай, если Артем позвонит или напишет, сразу сообщи мне.

– Да, конечно. Все будет хорошо! – сказал он, но тетя Алла уже бросила трубку.

Родион набрал номер друга, включил громкую связь и положил смартфон на письменный стол. Пока гудки вызывали абонента, он зашел с компьютера во «ВКонтакте». Артем был «онлайн».

– Номер не отвечает. Оставьте… – Родион прервал соединение, а затем написал Артему в личку:

«Ты где? Тебя мама ищет. Позвони ей».

Прошло пятнадцать минут. Сообщение висело непрочитанным.

– Баран упрямый! – ругнулся Родион и написал Паше и Никите в общий чат. Друзья ответили, что их звонки и послания Артем тоже игнорирует.

Родион схватил телефон и еще раз набрал номер друга. «Пожалуйста, ответь!» – упрашивал он.

Гудок прервался, из динамика долетели шуршание дождя и… плач тети Аллы.

– Где он, Родион?! Ты должен знать, вы же друзья! Я весь парк обыскала, Темы нигде нет, только рюкзак нашла… Ты же все о нем знаешь! Умоляю, скажи, где он?! Я не буду ругаться, честно, только скажи, прошу тебя, – голос, что прежде вызывал у Родиона мурашки и оцепенение, теперь дрожал от отчаяния и страха. Он слушал тетю Аллу, и ему становилось дурно – дыхание перехватило, будто грудь туго обвязали стальной проволокой. «Лучше бы она ругалась, чем плакала», – промелькнула мысль. Родион очень хотел помочь, но не знал как.

– Скажи, где он? Тема все тебе рассказывает, ты должен знать. Пожалуйста, Роденька… – не успокаивалась тетя Алла.

– Я не знаю! Правда, не знаю! – закричал Родион и сбросил звонок. По щекам потекли слезы. Чувство вины жалило, оставляя пульсирующие раны.

Дверь в комнату отворилась. Родион обтер лицо рукавом, заметая следы своей беспомощности.

Вошла мать – худенькая женщина среднего роста в растянутом флисовом костюме. Усталое лицо с мимическими морщинами; короткие светлые волосы с отросшими темными корнями; и рассадник крупных родинок на шее.

– Родион, пора спать, – буднично бросила Наталья, но, увидев растерянное лицо сына, ощутила беспокойство. – Что-то случилось?

– Тема пропал.

– В смысле?!..

– Тетя Алла звонила. Он не пришел домой.

– Может, к отцу поехал?

– Нет, дядя Игорь позвонил бы. Тетя Алла нашла в парке его рюкзак и телефон, а Темы нигде нет.