Наконец, третья и последняя часть нашей главы, подлинный текст которой мы не приведём, заключает в себе весьма серьёзный для нас урок, как бы мы её ни рассматривали, по отношению ли к содержащимся в ней постановлениям для ветхозаветного Израиля, или же в применении её прообразного нравственного смысла. Здесь идёт речь о приношении "ревнования". Содержащиеся здесь постановления исполнены глубокого значения. В первой их части заключается общее осуждение греха; во второй - осуждение самого себя, исповедание и возмещение вины отдельного лица. Из третьей части мы узнаем, что Бог не может терпеть ничего, носящего на себе даже тень греха.
Мы предполагаем, что это поразительное постановление прообразно обозначает союз Бога-Иеговы с Израилем. Пророки часто сравнивают Израиль с женою, упоминая при этом о ревности Иеговы по отношению к ней. Мы не имеем намерения приводить здесь все подобные изречения, но читатель найдёт множество их в пророчествах Иеремии и Иезекииля. Израиль не мог безнаказанно подвергнуться испытанию посредством "горькой воды". Его беззаконие при этом выступало наружу. Израиль нарушил обеты своей верности. Жена покинула Супруга своего, Святого Израилева, пламенная ревность Которого пала на неверный народ. Бог есть "Бог ревнитель". Он не может примириться с мыслью, что сердце, которое Он жаждет к Себе привлечь, становится собственностью другого.
Таким образом, мы видим, что это постановление о законе ревнования являет существо Божие, полностью разделяющее мысли и чувства оскорблённого мужа, или даже мужа, подозревающего неверность своей жены. Даже само подозрение уже нестерпимо, и, когда оно овладевает сердцем, необходимо всесторонне исследовать вопрос. Подозреваемое лицо должно подвергнуться Испытанию настолько беспощадно строгому, что устоять пред ним может только полная невинность. Если б оказался хотя бы едва приметный след вины, горькие воды открыли бы его в самой глубине души и полностью обнаружили бы его присутствие. Виновный не имел возможности скрыться, и мы можем сказать, что именно этот факт делал оправдание невинного более торжественным. То, что обнаруживало вину согрешившего, свидетельствовало о невинности верного. Для человека, вполне убеждённого в своей невинности, чем строже производится расследование, тем оно ему более по душе. Если б неправильное применение предписанного законом испытания дало виновному избегнуть наказания, это лишь повредило бы невинному. Но способ испытания согласовывался с Божественным предписанием, а, следовательно, и был вполне совершенным. И если подвергнутая ему женщина, на которую падало подозрение, выходила чистой и невинной, все доверие возвращалось ей.
Как счастлив был Израиль, имея в своих руках такое верное средство для разрешения всех сомнительных случаев! Подозрение наносит смертельный удар всякой любви, и Богу не благоугодно было, чтоб оно жило среди Его народа. Он не только хотел, чтоб народ Его осуждал все зло вообще и чтобы израильтяне судили сами себя в отдельности; но там, где существовала малейшая тень подозрения, хотя бы видимого греха и не было заметно, Он устанавливал верный способ испытания, раскрывавший всю правду. Виновный выпивал чашу воды, грозившей ему смертью и, испив её, подвергался суду Божию. [Земля, взятая с пола скинии, может служить для нас прообразом смерти. "Ты свёл меня к персти смертной" (Пс. 2116). Вода прообразно изображает Слово Божие, которое, производя действие на совесть, силою Духа Божия обнаруживает состояние души. Если в сердце окажется неверность по отношению ко Христу, истинному Жениху искупленной Им Церкви, она должна быть, безусловно, осуждена. Это применимо к народу Израилеву, к Церкви Божией и к верующей душе в отдельности Если сердце неверно Христу, оно не может устоять пред испытующей силой Слова Божия Но если сердце искренне предано Христу, то, чем глубже душа им испытывается и исследуется, тем это для неё лучше. Какое счастье, когда мы действительно можем сказать: "Испытай меня, Боже, и узнай сердце моё; испытай меня, и узнай помышления мои. И зри, не на опасном ли я пути, и направь меня на путь вечный" (Пс. 138,23-24).] Душа же не согрешившая, соприкасалась даже и со смертью, но побеждала её.
Глава 6
"И сказал Господь Моисею, говоря: Объяви сынам Израильским и скажи им: если мужчина или женщина решится дать обет назорейства, чтобы посвятить себя в назореи Господу, то он должен воздержаться от вина и крепкого напитка, и не должен употреблять ни уксуса из вина, ни уксуса из напитка, и ничего приготовленного из винограда не должен пить, и не должен есть ни сырых, ни сушёных виноградных ягод. Во все дни назорейства своего не должен он есть ничего, что делается из винограда, от зёрен до кожи. Во все дни обета назорейства его бритва не должна касаться головы его. До исполнения дней, на которые он посвятил себя в назореи Господу, свят он; должен растить волосы на голове своей. Во все дни, на которые он посвятил себя в назореи Господу, не должен он подходить к мёртвому телу. Прикосновением к отцу своему, и матери своей, и брату своему, и сестре своей, не должен он оскверняться, когда они умрут; потому что посвящение Богу его на главе его. Во все дни назорейства своего свят он Господу" (ст. 1-8).
Устав назорейства исполнен для нас живого интереса и практического поучения. В нем мы находим положение человека, полностью отстраняющего от себя все, что, не будучи предосудительно само по себе, могло, однако, повредить полной отдаче сердца, присущей настоящему назорею.
Прежде всего назорею запрещено было употребление вина. Вкушение плода виноградного, в каком бы то ни было виде, было запрещено. Вино, мы это знаем, есть очевидный символ земной радости, выражение земного Довольства, столь привлекательного для сердца человеческого. Назорею следовало тщательно охранять себя от этого в пустыне. Для него это было точно выраженным постановлением Божиим. Он не должен был возбуждать свои природные вкусы крепкими напитками. Во все дни своего назорейства он призван был строго воздерживаться от употребления вина.
Таков образ, описанный для нашего назидания в чудной книге Числа, столь изобилующей указаниями нашего положения в пустыне мира сего. Мы и должны были ожидать найти в ней это. Удивительное установление назорейства вполне согласуется с характером книги Числа, содержащей, как мы это уже указали, все подробности касательно пребывания народа Божия в пустыне.
Посмотрим же, какой урок скрыт для нас в воздержании назорея от всякого плода виноградного, начиная с косточек винограда и кончая его кожей.
Существовал только Один истинный и совершенный Назорей в мире сём, с начала и до конца всецело отделивший Себя от всякой чисто земной радости. С той минуты, что Он выступил на Своё открытое служение, Он Сам держал Себя вдали от всего мирского. Его сердце было занято Богом и делом Его с преданностью, поколебать которую не могло ничто. Ни минуты не давал Он земным помышлениям и вкусам человеческой природы становиться между Его сердцем и делом, совершить которое Он пришёл "Или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?" (Лук. 2,49). И ещё: "Что Мне и Тебе, жено?" (Иоан. 2,4). Говорил ли Он подобные слова с целью удовлетворять вкусам Своего человеческого естества? Он имел в виду только одно, и ради этого одного Он всецело и отделялся от мира. Око Его было чисто, сердце Его безраздельно принадлежало Отцу. Это отражается во всей Его земной жизни. Он мог сказать Своим ученикам: "У Меня есть пища, которой вы не знаете"; когда же, не постигая всей глубины значения этих слов, ученики говорили: "Разве кто принёс Ему есть?" Он ответил: "Моя пища есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его" (Иоан. 4 34). По окончании же Своего земного поприща, подавая Пасхальную чашу Своим ученикам, Он говорит: "Примите её и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не приидет Царствие Божие" (Лук. 22 17-18).
