Да проникнемся же мы более глубоким чувством полноты, величия и авторитетности Слова Божия! Эта сторона развития нашего внутреннего человека требует особенной обороны. Мы должны быть исполнены столь живым, столь сильным и столь постоянным сознанием высшей авторитетности Божественного собрания священных книг и его неоспоримой полноты для всех времён, всех стран, всех положений, для людей всех состояний, как для их личной жизни, так и в общественном, так и в духовном отношении, чтобы оказаться способными твёрдо противостоять всем стараниям врага уменьшить значение этого неоценённого сокровища. Да вторят наши сердца все более и более словам Псалмопевца: "Основание Слова Твоего истинно, и вечен всякий суд правды Твоей" (Пс. 118,160).
Все эти мысли были навеяны нам изучением одиннадцатой главы книги Левит. В ней, мы видим, Иегова даёт удивительно подробное описание животных, птиц, рыб и пресмыкающихся и указывает Своему народу различные признаки, по которым он должен был отличать чистое от нечистого. Два последних стиха этой замечательной главы содержат в себе окончательный вывод этих постановлений: "Вот закон о скоте, о птицах, о всех животных, живущих в водах, и о всех животных, пресмыкающихся по земле, чтобы отличать нечистое от чистого, и животных, которые можно есть, от животных, которых есть не должно."
Что касается четвероногих животных, чистыми их делало наличие двух существенных условий: они должны были жевать жвачку, и их копыта должны были быть раздвоены. "Всякий скот, у которого раздвоены копыта, и на копытах глубокий разрез, и который жуёт жвачку, ешьте" (ст. 3). Наличие каждого из этих признаков в отдельности было бы недостаточным для достижения чистоты, обусловливаемой обрядом. Требовалось наличие их обоих вместе. Итак, этих двух признаков было вполне достаточно, чтобы израильтянин мог отличить чистое животное от нечистого, но при этом приносящему жертву не были открыты ни причина его принятия или его отвержения, ни внутренний смысл этих признаков; ныне же христианину доступно изучение той духовной истины, которая сокрыта под этими обрядовыми постановлениями.
Чему же нас научают две эти характерные черты чистого животного? Действие жвачки выражает собою "внутреннее перерабатывание" принятой пищи; раздвоённое же копыто являет собою характер внешней походки. Существует, как нам это известно, тесное соотношение между двумя этими явлениями в жизни христианина. Человек, пребывающий на злачных пажитях Слова Божия и внутренне усваивающий читаемое им, человек, способный сочетать мирное созерцание с молитвенным изучением Писаний, несомненно, проявит жизнь, служащую прославлению Того, Кто благоволил даровать нам Своё Слово, чтобы направлять наши пути и создавать наши привычки.
Приходится опасаться, что многие из читающих Библию не переваривают её слов. Это два совершенно разных факта. Можно читать главу за главой, книгу за книгой, и в то же время не переварить ни одной строчки. Мы можем читать Библию как бы по принуждению, с холодным сердцем и без пользы для души; по недостатку способности пережёвывания духовной пищи, при отсутствии пищеварительных органов мы не извлекаем из этого чтения ни малейшей пользы. Этого особенно следует остерегаться. Стадо, пасущееся на зелёных пажитях, может научить нас полезному уроку. Прежде всего оно собирает сочные травы; затем оно спокойно ложится, чтобы пережевать их.
Чудная и поразительная картина христианина, насыщающегося драгоценным содержанием богодухновенной Книги, затем внутренне усваивающего его. Да будет это так милостию Божией и с нами! Если бы мы более приучили себя считать Слово Божие необходимой и насущной пищей наших душ, мы дышали бы большею духовною силою, большею духовною свежестью. Будем остерегаться обратить чтение Библии в мёртвую форму, в холодную обязанность, в навык религиозной рутины.
Так же осторожно следует относиться и к возвещению Слова Божия народу. Пусть те, которые поясняют Священные Писания своим ближним, прежде сами насыщаются ими и переваривают их для себя. Пусть они особенно внимательно читают и усваивают себе Слово; пусть делают это не для других, а для самих себя. Грустно видеть человека, постоянно занятого желанием дать пищу другому, тогда как сам он умирает от голода. Присутствующие же на общественном богослужении пусть слушают проповедь не машинально, не только по необходимости, а с искренним желанием "научиться и внутренне себе усвоить" слышимое ими Слово. Тогда духовное состояние и у учителей, и у учащихся будет хорошим; духовная жизнь получит пищу и поддержку, и все это отразится на их хождении в святости и чистоте.
Но будем помнить, что действие жвачки никогда не должно отделяться от наличия "раздвоённого копыта". Человек, обладавший несовершенным знанием "Руководства священника", мог при виде животного, при поверхностном взгляде на него, признать его чистым, что иногда было бы большим заблуждением. Более тщательное изучение Божественного указания, однако, скоро убедило бы его в необходимости обращать внимание также и на походку животного, замечать характер каждого его движения, удостовериться, раздвоены ли его копыта. "Только сих не ешьте из жующих жвачку и имеющих раздвоённые копыта: верблюда, потому что он жуёт жвачку, но копыта у него не раздвоены; не чист он для вас" и т.д. (ст. 4-6).
Было также недостаточно, с другой стороны, иметь и раздвоённые копыта, если при этом животное не жевало жвачки: "И свиньи (не ешьте), потому что копыта у ней раздвоены и на копытах разрез глубокий, но она не жуёт жвачки; нечиста она для вас" (ст. 7). Одним словом, два этих условия были неразделимы для признания животного чистым; что же касается духовного применения этого постановления, оно имеет громадное значение для нашей повседневной жизни. Внутренняя жизнь и внешнее хождение должны согласовываться между собою. Человек может утверждать, что любит Слово Божие и питается им, изучает его и пережёвывает, насыщает им свою душу; но если следы хождения его по стезям жизни не отвечают требованиям Слова Божия, он нечист. С другой стороны, жизнь человека может отличаться фарисейской праведностью, но если хождение его не есть следствие его сокровенной жизни в Боге, оно, в сущности, не имеет никакой цены. В душе должен существовать Божественный принцип, воспринимающий и усваивающий злачную пищу Слова Божия; иначе наше хождение останется без плода. Цена каждого из этих свойств зависит от неразделимости его связи с другим свойством. Это невольно напоминает нам знаменательное изречение Первого послания апостола Иоанна, в котором он даёт нам два признака, по которым можно узнать детей Божиих: "Дети Божий и дети дьявола узнаются так: всякий, не делающий правды, не есть от Бога, равно и не любящий брата своего" (1 Иоан. 3,10). Здесь мы имеем пред собою две великие характерные черты жизни вечной", свойственной всем истинно верующим, а именно: правду и любовь - наружный и внутренний знаки. Они должны быть неразделимы. Некоторые христиане всеми силами стремятся к так называемой любви; другие ревнуют о правде. С Божией точки зрения, одно не может существовать без другого. Если так называемая любовь существует при отсутствии жизненной правды, в сущности, она рано или поздно обратится в слабоволие и распущенность, терпящие всякое заблуждение, всякое зло. Если же так называемая правда чужда любви, она непременно сведётся к фарисейскому духу резкости, гордости, эгоизма, жалким основанием которого служит стремление к прославлению своей личности. Но там, где ощущается сила Божественной жизни, там всегда окажется и внутренняя любовь, соединённая с искренней правдой. Из этих двух элементов создаётся истинный характер христианина. Необходимо иметь любовь, стоящую на стороне всего, исходящего от Бога, и в то же время святость, с ужасом отступающую пред всем, что идёт от сатаны.
Теперь рассмотрим обрядовую сторону служения левитов относительно всех "животных, живущих в водах". Здесь мы снова встречаемся с двумя отличительными признаками. "Из всех животных, которые в воде, ешьте сих: у которых есть перья и чешуя в воде, в морях ли или реках, тех ешьте. А все те, у которых нет перьев и чешуи, в морях ли или живущего в водах, скверны для вас" (ст. 9-10).
