— Тронешь — рука тебя схватит и никогда не отпустит. Так и будешь по двору аппарат таскать…
Содержимое аппарата меня, конечно, не привлекало. А вот сам принцип работы агрегата мне был любопытен. Однако нарушить запрет дедушки я так и не решилась, поэтому просто наблюдала за процессом самогоноварения издали.
На этом, правда, перечень моих страхов не закончился. Еще я очень боялась темноты. Маман на пару с папой, узнав об этом, пожали плечами и равнодушно сказали: «С возрастом пройдет». Однако дедушка, привыкший доводить все до конца и являющийся сторонником радикальных методов воспитания, решил во что бы то ни стало избавить меня от этой детской фобии или, как он сам выразился, «хрени», и попросту начал выкручивать лампочку в комнате на ночь. Закончилось это тем, что однажды я попросту ушла спать в туалет и свернулась там на полу калачиком, включив свет и завернувшись в одеяло. Измученная ужасами предыдущих бессонных ночей, я спала, как убитая, и проснулась только тогда, когда бабушка, собравшаяся под утро в сортир, начала подозревать самое худшее и стала ногами выносить дверь.
В итоге меня подняли с толчка, на котором я уже успела уснуть, и проводили спать обратно в комнату. Бабуля добавила к биографии дедушки несколько непечатных характеристик и уже следующим вечером самолично презентовала мне ночник и кулек с ирисками, чтобы я не расстраивалась.
Ночник мне очень понравился, а вот ириски — не очень, так как зубы они склеивали не хуже клея «Момент». Потом ночник, правда, куда-то потерялся… Однако не так давно, побродив по блошиному рынку возле метро «Удельная», я совершенно неожиданно для себя нашла абсолютно такой же желто-белый пузатенький девайс из СССР и, конечно же, мигом купила. Странного вида женщина, замотанная в цветастый балахон, довольно спрятав в карман пятисотенную купюру, сказала мне:
— С сюрпризом вещица-то… Ежели еще где такую увидишь — смело загадывай желание! Обязательно исполнится! Да не думай, не сумасшедшая я!
Уж не знаю, правда ли вещица обладала какими-то волшебными свойствами, или ушлая тетя-продавщица просто проехалась мне по ушам, чтобы я не передумала насчет покупки, но на следующий день после ее покупки я встретила своего будущего супруга Гошу…
С возрастом, конечно, детские страхи исчезли. А на смену им пришли другие, новые. Будучи подростком, я боялась, что не сумею правильно запеленать и покормить грудного братца Димку и получу серьезный нагоняй от родителей. Потом, став уже взрослой — что меня выгонят с работы. Хотя кто будет выгонять сотрудников из конторы, в которой и так работают десять человек вместо положенных двадцати пяти…
А еще у меня жутко похолодели руки и ноги, а спину прошиб холодный пот, когда я впервые в жизни пришла проводить урок литературы, совершенно не имея педагогического образования и не имея ни малейшего представления о том, как нужно учить детей. Если бы не дружеское подталкивание в спину от Катерины Михайловны, я бы так, наверное, никогда и не решилась войти в класс, где на тебя смотрят тридцать пар любопытных глаз…
Боялась я и своего внезапного разоблачения в новом мире. И в первый, и во второй, и даже в третий раз, когда уже с полным правом могла называть себя бывалой попаданкой. В конце концов, ни школу КГБ, ни даже театральный институт я не заканчивала, и притворяться не особо-то умею. А ну как умная и дотошная Верочка сообразит, что как-то уж очень неуклюже я веду и себя и учинит серьезный расспрос о биографии предков и подробностях жизни в подмосковном городке, откуда я якобы приехала в Москву? Или строгая завуч Наталья Дмитриевна устроит мне тест на профпригодность и поймет, что продавщица Галочка с аттестатом об окончании десяти классов никогда в жизни не училась не то что в педагогическом институте, а даже в самом захудалом техникуме? А уж Лида с ее-то приметливым характером и способностью замечать все и вся и видеть людей насквозь и подавно могла меня расколоть в два счета…
Однако ничего подобного не произошло, и ни один из моих страхов, к счастью, так и не сбылся. О том, что я — не настоящая Даша, пока знал только один человек, и я была абсолютно уверена, что он никому не выдаст мою тайну. Туалетному монстру я, видимо, не пришлась по вкусу — уж очень тощей и нескладной я была в детстве. На месте молочных зубов появились постоянные, как и обещала шепелявая Рита. Резиновая рука не захотела со мной связываться. Мои соседки по общежитию тоже ни на секунду не усомнились в том, что я — их подружка Даша Кислицына, которую они знают с начальной школы, а не сорокадевятилетняя Галя со смешной фамилией «Пряник». С работой школьной учительницы я вроде бы довольно успешно справлялась и даже внеклассную нагрузку на себя взяла — сводила ребятишек в поход и помогла бедолаге Сережке Лютикову выйти с достоинством из крайне неприятной ситуации. А строгую Наталью Дмитриевну в нашей школе со временем заменила милейшая Катерина Михайловна, успевшая стать мне хорошей приятельницей.
А спустя неделю пребывания в должности завуча ленинградской школы мне было уже не до прежних страхов. Я перестала бояться практически всего на свете и стала даже втайне мечтать о том, чтобы меня кто-нибудь прикончил. Видимо, правду говорят, что лучшее средство от любой фобии — это усталость. Едва освободившись в пятницу вечером, я кинулась к ближайшему отделению почты, заказала звонок в Москву, дождалась своей очереди в кабинку и, услышав в трубке знакомый низкий голос, начала вопить:
— Катерина Михайловна, голубушка! Все, уезжаю я отсюда, сил моих никаких нет! Голова кругом! Ну какой из меня завуч?
— Что, Дарья Ивановна, можно поздравить с почином? — весело ответила коллега, ничуть не удивившись моей экспрессивной речи. Говорила Катерина Михайловна невнятно: она, кажется, что-то жевала. — Небось учебные планы заполняете? Или восьмиклассник какой за школой курил? Выкладывайте, не стесняйтесь!
— Планы, планы, будь они неладны! — я едва успела сдержаться, чтобы не добавить еще парочку непечатных выражений. — И не только планы! Из РОНО уже раз десять звонили. Концерт им, етить-колотить, нужен в честь седьмого ноября. Велели уже начинать готовиться и программу предоставить. С расписанием тоже беда. Физрук вчера с гриппом свалился, уроков физкультуры теперь нет, ребятня с ума сходит, пар выпускать негде! Раньше хоть по канату ползали, отжимались… Начнут бузить — он им три круга гусиного шага зарядит, и они потом — как шелковые! А сейчас то стекло разобьют, то на перемене подерутся. Нет, родителей, конечно, вызвать можно! Только когда я работать буду, если с утра до вечера воспитательные беседы проводить? Шестиклассники из «А» и «Б» устроили битву портфелями, стенка на стенку! Хорошо хоть парой ссадин обошлось, без сотрясений! Власта Матвеевна ногу сломала! Только через месяц придет! А еще на районные олимпиады надо учеников готовить! А еще в РОНО интересовались, сколько у нас медалистов будет в этом году, и будут ли они вообще! А еще…
— Выдохните, голубушка, — коротко посоветовала мне Катерина Михайловна, не дав закончить мне мою тираду вперемешку со слезами и всхлипываниями.
— Что? — изумленно выпалила я, уставившись в трубку. Неужели мне почудилось?
— Выдохните, — спокойно повторила коллега. — Свет клином на этой работе не сошелся.
— Как это? — глупо спросила я, не веря своим ушам. Неужели это наша трудоголичка Катерина Михайловна говорит, что на работе свет клином не сошелся?
— А что, собственно, произошло? Какая такая трагедия? — все так же спокойно и даже чуть с ленцой в голосе поинтересовалась завуч московской школы. В трубке слышалось негромкое звяканье — видимо, она мешала чай в чашке ложечкой. — Школьники подрались? Велика беда! Никто же не умер и в больничку не поехал! Они дрались еще за сотни лет до нашего с Вами рождения. Ну а то, что учительница ногу сломает, Вы тем более никак не могли предвидеть. Раздайте задания, пусть сидят и решают. Вы на этой должности — человек новый, стахановских результатов от Вас пока никто требовать не вправе. Вы только-только вливаетесь в рабочий процесс. Все в порядке. Выдохните. По своему опыту скажу вот что: помните, как я в первое время плакала, когда Наталью Дмитриевну нашу в РОНО забрали, а меня на ее место поставили? Даже с Климентом Кузьмичом своим чуть не разругалась вдрызг.
