— Сейчас начнётся, смотри внимательно! — вездесущий Ог и сам не отрывал взор от Наяны. А она тем временем достала еще один магический атрибут. Круглый обруч с десятком выемок, в которые она один за другим засунула камни, зафиксировав их диковинными замочками. Взявшись обеими руками за получившуюся погремушку, она прижала её к груди, а затем оттолкнула, заставляя камушки в зажимах соприкасаться с обручем и постукивать о металл. Раз, второй, третий — шорох нарастал, и вместе с тем вдруг заныли зубы и суставы. Невидимая вибрация щекотала уши, и заставляла мелкие камушки под ногами выплясывать замысловатый танец. Глиф упустил момент, когда в шуршание магического инструмента вплёлся голос самой Наяны, тихий и тягучий звук был под стать вибрации рунной магии, напоминая горловое пение сибирских шаманов и если «погремушка» своим шорохом распространяла волны вибрации вокруг слышащей, то её голос, словно магнит, стягивал их обратно.

На глазах Глифа металл, из которого было сделано оружие и доспехи гномов, стал подпевать чародейке. Тихий перезвон вплёлся в общую мелодию и только сейчас ходок понял, что на самом деле делает Наяна. Её магия была многослойной, она не только воздействовала на толщу камня вокруг, но и накладывала положительные эффекты на своих соратников. Их глаза загорелись внутренним огнем, а плечи расправились, щиты и доспехи заиграли лучами света, а заточенные части оружия заблестели, источая едва уловимое свечение. Но и это было лишь началом действа. Подчиняясь вибрации, из едва заметных трещинок под ногами и в стенах пещеры потянулись узкие ручейки пыли. Изгибаясь в воздухе подобно змеям они тянулись к Наяне и попутно пульсировали в такт с её пением. Волосы на голове девушки взмокли, ручейки пота стекали за шиворот и набухали вены на шее, а она всё пела и пела, наращивая силу и мощь ритуала.

Финал наступил неожиданно, в тот самый миг, когда голос гномки стал таким мощным что перекрыл все остальные звуки. Мелкие камни под действием волн вибрации сместились к ногам слышащей, и одной большой стаей подскакивали вокруг неё, практически скрывая её от постороннего взора. Стянувшаяся с округи каменная пыль сформировала правильный круг напротив стены, а сама чародейка вдруг закричала и вместо её голоса её устами заговорила сама земля. Описать это невероятно сложно, но из её уст будто бы лился звук грохота горного обвала, переплетаясь со стоном разрываемой землетрясением земли. И как только этот её крик умолк, кольцо пыли без остатка впиталось в стену, а пещеру накрыла тишина.

Гномы стояли неподвижно, никто не разговаривал и не издавал ни звука. Поддавшись всеобщему настроению замер и Глиф, а затем…

Тысячей пылинок низринулась вниз стена, грозя накрыть тяжёлой волной песка Наяну. В самый последний момент, словно живая песчаная волна разделилась на два потока и обогнула гномку продолжая дробиться на мелкие ручьи, что проскользнули под ногами первой шеренги гномов.

Серый каменный песок просачивался в трещины, закручивался потоком вокруг камней и полз вверх по сталагмитам, постепенно замирая и вновь оборачиваясь камнем. Через несколько ударов сердца всё закончилось, стены пещеры вокруг Глифа едва заметно изменились, и это единственное что напоминало о мощном ритуале подгорного народца бушевавшего здесь минуту назад. А следом поток воздуха из пещеры, где хранился обоз тёмного войска, принёс нестерпимый запах разложения…

От Барэта поступил приказ замотать лица тряпками и первый отряд гномов с ним во главе втянулся в открытый Наяной проход.

— Подгорные боги! Да что же так воняет то!? Неужто все хварги обгадились перед смертью? — Огу приходилось хуже всех, у него адски болела голова после хмельной магии, а к горлу подкатывал комок не переваренной пищи, и тут еще этот запах…

— Помалкивай дружище, не буди лихо. Рассредоточиваемся, осматриваем пещеру. — Гномы слушались Барэта беспрекословно. Разойдясь веером по пещере они принялись изучать следы случившейся тут бойни, в то время как Глифу было до лампочки что здесь произошло после того как он свалился раненым. Главная задача, стоявшая сейчас перед ним, была — вернуть своё оружие, именно поэтому он потянул Ога правее, туда, где он сражался с нежитью.

Булава оказалась на месте, валялась на полу припорошенная слоем пыли. Кнут обнаружился не далеко от места падения, видимо перетащенный ногами толпы мертвяков, а вот скальпель хладных дел оказался утрачен. Нет-нет Глиф нашёл его, вот только лезвие клинка было сломано у самой рукояти.

— Дорогая штука? — Ог заметил хмурое выражение лица эльфа вертящего в руках останки клинка.

— Этот клинок послужил мне добрую службу, жаль, что больше он никуда не годен.

— Не расстраивайся бессмертный, в нашем клане полно отличных кузнецов. Да и оглянись вокруг, тут полно дохлых хваргов и эльфов, что нибудь подберёшь себе на первое время.

— У меня уже есть замена. Ну, я, по крайней мере, надеюсь что есть. — Слова рыжебородого заставили Глифа вспомнить о клинке некроманта. Подойдя к трупу умертвия, сраженного им в последние секунды схватки, игрок вытащил из его тела шестигранный клинок.

Тахикардия.

Магическое

Нож

Рубящий урон 1–3

Колющий урон 16–22 Бронепробитие +7

Интеллект+3

Дух+3

«Тёмный светоч» Небольшая вероятность моментально уничтожить некротическое существо поглотив его энергию (чем слабее и нижи по уровню существо, тем выше вероятность срабатывания). После срабатывания следующий удар переходит из разряда физического урона в разряд некротического. Будьте осторожны, урон тьмой может излечить или усилить нежить.

«Врата Беатлайса» с 10 % вероятность любое заклинание школы тьмы может запустить срабатывание эффекта, который продержится 30 секунд. В это время заклинания школы тьмы будут требовать лишь 20 % стоимости.

А клинок то, не смотря на сюрпризы так себе. Для некроманта в самый раз, а для убийцы слишком узко специализирован на мертвяках. Режущие удары таким не нанесёшь, хотя колющий урон радует дополнительной плашкой в виде бронепробития. Засунув в ременную петлю, своё новое оружие Глиф подошел к Огу который упал на колени рядом с тем местом, на котором погиб некромант.

— Взгляни длинноухий, ты знаешь, что это такое? — Лужа полная чёрной вязкой жидкости и следы босых ног, уходящие в стороны выхода из пещеры. Останки одежды полуразложившиеся и истлевшие, а так же камень, сдерживающий мертвецов перевёрнутый на бок, вот и всё что обнаружилось на месте смерти, но Ог спрашивал именно о луже, тыкая в её сторону своим пухлым пальцем.

— Без понятия, но именно здесь сдох некромант.

— Это эктоплазма, редкий алхимический ингредиент. Такую источают сильные духи, её черный цвет говорит о том, что в нашем случае дух был злобным. Всё дело в том, что обычно даже сильная тварь источает жалкие капли эктоплазмы, чуть больше можно добыть, лишь убив такое существо. Так что сдается мне, наш некромант скорее жив, чем мёртв. Я соберу, сколько сумею, а ты расскажи Барэту о нашей находке.

Глиф про себя мрачно выругался. Выродок оказался слишком живучим даже для некроманта. Лидера Хмелеборов он обнаружил в другом конце зала возле выхода из пещеры. Здесь же одной большой волной были свалены трупы, распространяющие вокруг ужасающую вонь.

— Мы нашли целую лужу эктоплазмы, Ог просил передать те… — Барэт остановил речь Глифа взмахом руки. — Я знаю, Наяна расскажи ему.

Сестрица лидера Хмелеборов обернулась к игроку и начала свой рассказ. — Что ты знаешь о некромантах Глиф?

— Оперируют магией тьмы, кислота, проклятья, разложение и восставшие мертвецы у них в слугах. На этом в принципе все мои знания о них и заканчиваются.

— В общем, это всё правда, но есть еще кое-что. Всякий кто работает с энергией нежизни обречён на страшное посмертие, а тела подобных колдунов без очищающего погребения превращаются в нежить. И насколько страшная тварь получиться из колдуна после смерти зависит лишь от количества той энергии, что он аккумулировал в своём духе и вокруг себя.