Здесь, перед широким зеркалом, сидела Страх, да глядела на собственное отражение.

За её спиной же, аккуратно расчёсывая волосы, стояла Эллен. Белые и алые глаза контрастировали на отражении, придавая ей некоторый загадочности.

— Я чувствую ужас и страх множества живых созданий в уголках мира. Ты ведь не этого добивалась, да?

— Они тебя как-то волнуют?

— Мне просто интересно, что у тебя в голове.

— Боюсь, это всегда скрыто от чужих глаз.

— …в последнее время я чувствую в тебе изменения. У тебя хорошее настроение? — так оно и было. Страх могла хорошо улавливать чужие эмоции. Раньше Эллен выглядела стоически неизменной. Буквально. Кроме спокойствия ничего в ней не существовало вовсе. А теперь же… Ей точно удавалось улавливать какую-то искру завершённости, воодушевления, предвкушения и… Искренней радости? Тяжело было разбираться в этом, потому что такие эмоции никогда в ней не проявлялись.

— Оно у меня всегда хорошее. Однако за последнее время случилось слишком много хороших событий. Они меня радуют. Тебе нравится? — она нагнулась к ней, чтобы их головы оказались на одном уровне. — Твои волосы всегда такие непослушные. Тебе следует с ними быть чуть строже.

— Хах… Спасибо за заботу.

— Не за что. Обращайся в любое время. Я не против делать это для тебя.

— Тогда… Скажи мне. Когда ты найдёшь ответ, что ты будешь делать? — её взгляд уставился на Катастрофу безумия.

Всё это строится лишь ради этого. Ради того, чтобы заполучить ответ на вопрос. В их мире почти на всё есть ответы. Однако даже для таких сущностей остались неразрешённые вопросы.

Существует ли создатель? Если да, то где же он? Просто наблюдает? Или… Что он делает?

— Не беспокойся, дорогая Страх. Когда это случится, вы все увидите рождение нового мира.

— Надеюсь, не пепла?

— Нет. Я ведь не тот самый Бог?

— Очень на это надеюсь!

***Эндгейл.

— ПОШЛА НАХЕР! — Валтейн резко вырвался из-под влияния самой Смерти, моментально разворачиваясь к ней и…

Затем его разум пошатнулся, словно бы втягиваемый чем-то незримым, могущественным. Бесконечно ужасающим. Чувство, которое нельзя было объяснить чем-то разумным. Нельзя было в полной мере осознать обычным разумом, душой или Эго. Настолько фундаментальное начало, что именно оно и должно быть в начале мира. Когда появляется жизнь, рождается и смерть.

Нутро человека перевернулось с ног на голову. Он смотрел на существо перед собой и не мог разглядеть его лица, его очертаний. Ничего из этого глаза не могли видеть в полной мере. И эта тварь общалась с ним женским голосом? Этот могильный шёпот, глас мертвеца, нет, бесконечного множества мертвецов.

Абсолютное создание, властвующее на другом плане. Даже для Катастроф такой уровень покажется слишком высоким. Она подобна тем… Тем сущностям, с коими ему приходилось ранее встречаться. Они обладали чем-то совершенно иным, отличным от всего мирского.

Так что же происходит за кулисами мира, покуда он разрушается под собственной тяжестью? Этот вопрос излишен, ведь Валтейн не мог собраться с мыслями.

Преодолев Смерть, он открыл для себя мир куда более ужасающего порядка. Это нельзя увидеть, лишь умерев.

Умирая, ты видишь тьму. Простую тьму. Ты засыпаешь. Ты не осознаёшь себя, а здесь же…. Здесь же ты видишь…

А что ты в конце концов видишь? Смерть есмь конец для каждого. Она последняя концепция, ведущая тебя в неизвестность. Именно она на протяжении всего времени пребывает рядом с тобой. Всегда где-то рядом. И чем ближе твой час, тем ближе она.

От этого никто не застрахован. Этого никто не сможет изменить, кроме, разве что, Катастроф. Они обладают некоторым сопротивлением. Они ведь бессмертны по своей сути, а их Эго слишком всеобъемлюще для какой-то там концепции смертных.

— Ах. Какая жалость. Ты сделал кое-что, чего я не могла ожидать, да? — этот искажающийся силуэт заговорил тем же голосом, после чего… Валтейн увидел самого себя. — Тогда тебе понравится такой собеседник? Твой разум слишком хрупок, чтобы видеть истинную личину Смерти.

— Что за… Что ты творишь?

— У Смерти много работы, но специально для тебя я выделила некоторое время. Я же не могу так просто проигнорировать конец цикла… Буду кратка. Находясь на перепутье своего пути, сможешь ли ты избрать верный исход?

— А тебе-то это к чему? Почему мы вообще снова встретились? Что происходит? — каким бы он ни был, однако мужчина чувствовал себя ведомым. До самых этих пор.

— Столетиями смертные задаются этим вопросом. Но это само собой. Я всегда рядом, я веду вас. Вы как дети. Такие маленькие, незначительные, глупые, а порой очень любопытные. До такой степени, что отправляете других на верную смерть лишь бы угодить собственных желаниям.

— Да что ты…

— Сделай то, что должен, Валтейн. И тогда ты получишь ответы, коих так жаждешь. Вперёд.

Внезапно мир снова начал двигаться согласно времени. Образ Смерти развеялся. Валтейн ещё пытался отыскать её глазами, хоть как-то обнаружить энергией или шестым чувством. Хоть чем-то, но без толку. Это существо просто пришло и растворилось в небытие.

В его груди всё ещё чувствовался холодный отпечаток. Касание самой Смерти действительно леденящее.

Затем парень вспомнил о Богине мудрости и развернулся к ней. Она что-то хотела ему сказать, но… Что это с ней? Её глаза полностью потускнели, в них исчез любой огонёк жизни.

— Что за?.. Какого дьявола?! Смерть! Смерть, блять! Что ты сделала?! Мразь! Ты убила её?! Убила?! — взревел он от безысходности.

Он точно был уверен. Она ему хотела сказать нечто важное. Настолько важное, что перевернуло бы всё его мировоззрение, а что в итоге получил? Мертвеца! Боги мертвы! Все!..

Как только до него дошла эта мысль, то все марионетки в темноте попадали на пол.

Настоящая реальность… Оказалась совершенно не той, какая ему нужна была. Вернее, он ожидал, что у него получится заиметь хоть какие-то шансы… Но их у него отбирают. Всякий раз вырывают из рук без возможности исправить хоть что-то. Как в такой ситуации ему придумать выход?

Тела Богов валялись на полу. Из них давно высосали всю жизнь. От их естества не осталось ничего вразумительного. Просто куски плоти.

— Ха-а-а… Что же мне придумать? — он прислонился к стенке и скатился на пол. — Бред… Я не могу сообразить. Я думал, что набрался решимости, но всякий раз этот долбанный мир показывает мне, как же сильно я ошибался. — у него попросту не было иных слов.

Вот насколько ему нужно вырасти над собой, чтобы наконец… Победить? Кого? Эллен? А только ли её придётся валить? Там ведь есть Конец Мира, приходящий… Непонятно когда.

— Надеюсь, Фрактэшла отыскала Элис, и они уже у Копья разложения…

Это единственная хорошая мысль из всего вороха проблем.

— Ладно, мне следует отправиться к ним… Хоть бы у них всё было хорошо, а то… А то я уже не хочу чувствовать эту слабость. — он заставил себя подняться.

— Ты как всегда распускаешь нюни? — заговорил его рот сам по себе, чем заставил опешить.

— Как будто бы ты видел саму Смерть.

— Не помню, приятель. Эти воспоминания сейчас заблокированы. В любом случае, она говорила то, что следует. Надо уже надрать задницу этой Катастрофе безумия.

— Легко тебе говорить, проигравший.

— Эй. Будешь так меня называть, я и тебя отделаю.

— Да-да…

Разговаривая сам с собой, он уже походил на сумасшедшего. Непонятно, как именно там в нём «Прошлый» живёт, однако он явно не торопился помогать, хотя и говорил такие вдохновляющие речи. Возможно, из них двоих именно он наиболее сломлен, потому что прекрасно понимает объём своей ошибки и понимает, что ему никогда её не исправить.

***Вы пришли ко мне в надежде отыскать защиту? Бессмысленно. В одиночку я не смогу защитить даже себя, нежели других. Ступайте и ищите укрытие на задворках мира. Там, где вас никогда не найдут.