Из ниоткуда вдруг накатила энергия, и Виржини побежала обратно через остров. Бамбуковый шест, которым Джейк сбивал кокосы с пальм, был на месте, как и мачете. Слегка пошатываясь под тяжестью шеста, Виржини подошла к ближайшей пальме, подняла шест, чтобы его конец коснулся самого нижнего из грозди желтых кокосов, а затем как можно сильнее ткнула. Шест накренился и ударился о ствол соседнего дерева. Во второй раз его конец, отклонившись, задел пальмовый лист. Стало понятно, что задача ей не по силам, она не справится.

Короткий всплеск энергии иссяк. Голова отяжелела, рот наполнился вязким металлическим привкусом. Шест выскользнул из пальцев, другой его конец ударился о землю, отдача ударила в ладони, и Виржини очнулась. Она попытается снова. Она должна это сделать. Пошире расставив ноги, сделала несколько глубоких вдохов и, вопя во все горло, принялась что было сил колотить шестом, вкладывая в удары всю себя, все чувства, накопившиеся за последние недели, за последние годы, – и снова, и снова, и снова.

А потом рядом возник Витор, вырвал у нее шест, отшвырнул в сторону и принялся трясти ее за плечи. Губы его шевелились. Он кричал, звал ее по имени, но она не слышала, она продолжала истошно вопить. Наконец замолчала, зажала рот ладонью и разрыдалась.

Витор притянул ее к себе:

– Виржини. Что случилось?

Она не могла ответить. Столько всего. Стелла, запасы воды, двигатель. Старания быть сильной ради Джейка, не показывать ему, как она встревожена, не давить на него.

Витор обнимал ее. Виржини закрыла глаза и слушала его успокаивающий шепот, постепенно расслабляясь в его объятиях, вдыхая его запах. Наконец слезы иссякли.

– Виржини, – сказал он негромко, – ты же знаешь, что я хочу помочь. Мне не нравится видеть тебя такой. – Он погладил ее по спине. – Сейчас не время для гордыни. Поехали со мной.

Виржини отстранилась, посмотрела ему в глаза.

– Я серьезно. Давай уплывем отсюда.

Мир схлопнулся и снова раскрылся. Как можно? «Путеводная звезда» – ее дом, куда вложены все их общие сбережения, если они бросят яхту здесь, то потеряют ее. И не только лодку, вещи и деньги, но и мечту. Жизнь, которую они с Джейком хотели построить вместе. Их будущее. Джейка это раздавит.

Но все зашло слишком далеко. Это выход. И отказаться будет безумием.

– Спасибо, – сказала она и снова прильнула к груди Витора, прижалась к нему. – Огромное спасибо. Когда мы сможем отплыть? – У нее закружилась голова от облегчения. – Мы расплатимся с тобой, как только вернемся в Порт-Браун или в любом другом месте, где ты захочешь нас высадить. Если решишь отправиться сегодня вечером или рано утром, мы соберем вещи и будем на «Санта-Марии», как только…

Витор напрягся. Она запнулась.

Он отстранился, отодвинул ее от себя.

– Мы? Я не имел в виду вас двоих. Я имел в виду только тебя.

Земля закачалась под ногами. Она смотрела на него.

– Что? – Не предлагает же он бросить тут Джейка?

Витор не ответил, и от этого молчания Виржини почувствовала себя идиоткой. Конечно, нет.

Как ей в голову могло такое прийти?

Послышался хруст, и Виржини посмотрела туда, откуда раздался звук, благодарная, что может ускользнуть от пристального взгляда Витора. Вверх по стволу пальмы медленно карабкался кокосовый краб, нащупывая путь вытянутой клешней, постукивая ею по стволу, как слепой постукивает тростью. Вся эта броня – прочный панцирь, огромные клешни-булавы, острые зубцы на ходильных ногах, – и все же он так уязвим. Достаточно одного меткого удара мачете.

– Виржини, – сказал Витор, – как ты считаешь, почему я день за днем торчу здесь, в месте, где ничего нет? Я здесь из-за тебя. Я жду тебя. Я думал, ты это понимаешь. Я думал…

Краб был уже на высоте плеч, он осторожно поочередно переставлял ноги, будто осознавая опасность. И все же продолжал карабкаться к кокосам, до которых она дотянуться не сумела.

Виржини повернулась к Витору. Как она относится к этому мужчине на самом деле? Что чувствует к нему, если быть с собой по-настоящему честной? Несколько раз она ощущала его флюиды, она сознавала это, но списывала их легкий флирт на дружескую игривость. Но для Витора это, выходит, значило куда больше. Но хотела ли она все это время, чтобы флирт был чем-то бо́льшим?

– Витор… – произнесла она, и, услышав сочувствие в ее голосе, он отвел взгляд и кивнул, словно уже знал, каким будет ее ответ.

Рубашка его трепетала, надувалась парусом.

Виржини с удивлением смотрела, как надувается и опадает ткань, и внезапно поняла. Бриз. Перевела взгляд на море: не облака ли это на горизонте? Неужели идет муссон? Нет, еще рано. Это не могут быть облака. Просто отражается риф. Или мираж.

Она потерла глаза. Она так устала, что не могла сосредоточиться, вникнуть в сказанное им.

– А как же Тереза?

– А что Тереза? – сказал он, тоже глядя на океан. – Я же сказал, она уплыла с Роли.

– И Джейк…

Он фыркнул:

– Ты ведь понимаешь, что Джейк никогда не отремонтирует ваш двигатель? Что он потерян?

Перемена в его голосе поразила.

– Потерян?..

– Это… Как там у англичан? Гиблое дело.

– Он говорит, что может его починить. – Виржини сознавала, что в голосе нет и следа убежденности.

– Не сомневаюсь. – Склонив голову, Витор внимательно глядел на нее. – И ты в это веришь?

Виржини хотелось вступиться за Джейка, но к горлу подступил ком.

– Ты веришь, что он тебя не подведет? Он взрослый мальчишка, который отчаянно хочет быть мужчиной, таким, как Пит, как Роли, строителем, охотником, добытчиком. Но он не умеет ловить рыбу, боится воды, он не может позаботиться о своей жене.

Пальцы нащупали обручальное кольцо. За последние дни оно стало ей велико и болталось.

– Но все это чушь, глупая детская мечта, как у Пиноккио. Настоящий мужчина знает, как получить то, что ему нужно, чего он хочет, он заботится о любимой женщине. Если действительно любит ее.

Виржини сдвинула кольцо.

– Конечно, он меня любит.

Витор помолчал, глядя на нее.

– Ты уверена? Он тебя предал. Поставил под угрозу твою жизнь. Он…

– Что? Что именно он сделал? Кроме того, что старался изо всех сил?

– Спроси у него. Спроси о Терезе. Спроси, что произошло на пляже той ночью, когда он напился, а я отвез тебя на вашу яхту.

Реальность исчезла. Мир исчез. Как тогда на «Ласточке», когда она осознала…

И тут же все вернулось. Тереза и Джейк? Ложь. Джейк никогда бы… Витор лжет, чтобы добиться своего.

– Я тебе не верю.

Он сухо рассмеялся, и она услышала смех своего отца, смех Тома.

– Верь во что хочешь.

Она ударила его. Сильно, по щеке.

А потом побежала к своей шлюпке, поволокла по песку в воду, чтобы уплыть отсюда, уплыть с Амаранте, уплыть от Витора, уплыть от его слов.

Джейк был в салоне, но не там, где она надеялась, – не в двигательном отсеке, не занимался с мотором. Инструменты были разбросаны по всей яхте, а сам он безучастно лежал на диване, спустив ноги на пол и прикрыв глаза ладонью.

Виржини подскочила к нему, принялась трясти.

– Вставай, вставай, вставай! – шипела она, ей было все равно, спит он или нет.

Она с силой дернула его за руку, заставляя сесть, Джейк не сопротивлялся, но тело было вялым, обмякшим.

– Что ты делаешь?! – выкрикнула она.

– Ничего, – пробормотал он.

– Оно и видно! – Виржини задыхалась от ярости. – Как ты смеешь? Как ты смеешь! Я весь день провела на острове, искала воду, пыталась помочь нам. И надеялась, что ты тут занимаешься делом. Я думала, что ты… – Она не находила слов.

Сказанное Витором будто взорвалось у нее в голове: Джейк подведет ее, у него ничего не получится, за все это время он так и не продвинулся с двигателем. А сейчас, похоже, окончательно сдался.

Внезапно гнев улегся. Виржини оглядела салон. Под штурманским столом лежали шлепанцы, которые не надевали уже несколько недель. Они купили их в свой первый отпуск в Греции – не сговариваясь, выбрали одинаковые пары в разных магазинах, Виржини тогда восприняла это как доказательство того, насколько они с Джейком совпадают. Странно, что, несмотря на царящий повсюду хаос, два пары шлепанцев стояли аккуратным рядком. Теперь ей казалось абсурдным их сходство, намекавшее на то, что их владельцы всегда и во всем согласны друг с дружкой, что жизнь их – образец упорядоченности.