– Что случилось? Ты не…

Он поцеловал ее, не дав договорить.

Лидия замерла, когда Рик закинул левую руку на ее плечи, чтобы не дать ей отодвинуться, потом ее губы стали мягкими.

Он и не подозревал, что целоваться так восхитительно.

Губы у Лидии приоткрылись, и она ответила на его поцелуй. Рик обнял ее и правой рукой. Она обвила его шею руками. Рик поцеловал Лидию крепче, просунув язык между губ.

Целуя Лидию, он понял, что она ему очень нравится. Что-то подсказывало Рику, что Лидия девственница. Он знал, что до него ничей язык не вторгался в ее рот. Ему очень хотелось потрогать ее грудь, но Рик боялся, что она этого не позволит.

Он целовал и целовал ее губы, пока она не отпрянула. Рик встревожился, но быстро понял, что фильм кончился и зрители встают с мест. Включили свет. Время пролетело незаметно.

Лидия старательно сдерживала учащенное дыхание. Рика вдруг охватило незнакомое чувство – теплое, заботливое. У нее был красивый профиль: покатый лоб, прямой маленький носик, полные губы… такие приятные на вкус.

Лидия робко взглянула на него, застенчиво улыбнулась и покраснела. Как это он не замечал до сих пор, какая она хорошенькая?

– Пойдем перекусим что-нибудь? – предложил Рик охрипшим голосом.

– С удовольствием, – ответила она, и ее голос сорвался.

Они рассмеялись.

«Феррари» круто свернул за угол.

Сейчас не время думать о Белинде. Джеку вообще хотелось изгнать ее из своей памяти и из своей жизни. Но не получалось. Он был одержим ею. Хотя она принадлежала к вражескому лагерю.

Незачем напоминать себе, что она избалованная дочь его смертельного врага – того, кто решил уничтожить его и к кому он сейчас ехал.

Он обнял и поцеловал ее.

Она абсолютно ничего не почувствовала.

Угрызения совести заставили Белинду позволить ему поцеловать ее еще разок. Потом она отпрянула от него. Они стояли на ступеньках перед входом в ее дом. Белинда попыталась улыбнуться.

– Спасибо, Адам, за приятный вечер.

– Всего лишь приятный?

– Очень, очень приятный.

– Хочешь, чтобы я ушел?

Белинда посмотрела на него. Он явился к ней сегодня с цветами и словами сочувствия. Адам был добр. И они были друзьями. Он развлекал Белинду, был очень внимателен к ней, и последние несколько часов пролетели незаметно.

– Адам… но моя рука, – сказала она. Белинда не могла скрыть от него все, однако ограничилась полуправдой, сказав, что Мэри была грабительницей. Нельзя рассказывать ему правду.

– Мы могли бы просто проспать ночь рядом.

– Прошу тебя. Я не очень хорошо себя чувствую.

– Извини. Тогда подумай о следующем уик-энде, – напомнил Адам. Он пригласил Белинду в Санта-Барбару.

– Обещаю, – ответила она, наблюдая, как он уходит.

Как только его «мерседес» завернул за угол, кто-то вышел из темноты. Мужчина.

Белинда испуганно вздрогнула.

– Кто это был, черт возьми? – спросил Винс.

Она изумленно уставилась на него.

– Что ты здесь делаешь?

– Пришел узнать, как ты себя чувствуешь. Ожидал застать тебя в постели, как велел доктор. Но куда там! Ты уже с каким-то мужиком! Сколько их у тебя, Белинда? И ты со всеми трахаешься?

– Я не обязана отвечать на такие вопросы! – возмутилась она. – Я вообще ничего не должна тебе.

– Я люблю тебя! – заорал Винс. – А ты спишь с ним? – Он грубо схватил ее.

– Ох, черт бы тебя побрал! Схватил за больную руку!

Винс отпустил ее. Белинда отступила назад.

– Прости, – пробормотал Винс. – Белинда… я развожусь с Мэри.

– Это меня не касается, Винс.

– Любая другая женщина обрадовалась бы.

– Винс… мне нелегко сказать тебе это, но между нами все кончено.

– О чем ты говоришь? Ты не слышала меня? Я хочу жениться на тебе!

Ей было жаль его, и она испытывала угрызения совести, понимая, что сама виновата во всем случившемся.

– Я не люблю тебя, – тихо призналась Белинда.

В тусклом свете фонаря она увидела его глаза, в которых застыли обида и страдание.

– Нам не обязательно официально оформлять отношения, – настойчиво гнул свое Винс. – Мы могли бы продолжать…

– Нет. Прости, Винс. Все кончено.

Будь ты проклят, Джек!

Мелоди понимала, что становится другой, но была слишком зла, чтобы размышлять об этом.

Она подумала о Питере. В том, что Мелоди задумала, Питеру отводилась важная роль. Какое право имеет Джек злиться на нее? Что он знает о том, какую мучительную сердечную боль вызывает предательство? Она посвятила четыре года жизни Джеку – эгоистичному, бесчувственному мерзавцу. Что знал об этом Питер… и как смел судить ее?

Питер не может злиться на нее.

Особенно сейчас, когда она в нем так нуждается.

Мелоди набрала его номер.

– Лансинг слушает, – раздался спокойный, бодрый голос. – Сейчас я занят. Оставьте информацию, и я обязательно перезвоню вам.

– Питер, это Мелоди. Извини меня. За все, что я сделала. Если ты еще не передумал, то завтра вечером я свободна.

Голос у нее дрогнул, она повесила трубку и широко улыбнулась. Отлично. Ей, наверное, следовало стать актрисой! Он попадется на удочку.

Обязан попасться.

Потому что ему отводилась важная роль в ее Великом Плане.

Звонок застал Лансинга в самом разгаре полового акта.

Его партнершу звали Норой. Она уже достигла высот наслаждения, даже дважды. И теперь Лансинг чувствовал, что пришла его очередь. Кстати, он не собирался растягивать удовольствие на всю ночь. Питер почти достиг своего, когда зазвонил телефон.

Шестое чувство безошибочно подсказало ему, кто звонит.

Пока на автоответчике звучали его слова: «Лансинг слушает… занят… перезвоню вам», Питер рывками вторгался в тело своей партнерши. Еще немного, и он достигнет оргазма. Норма постанывала и двигалась в такт.

«Питер, это Мелоди, – услышал он ее голос. Такой хрупкой, такой уязвимой. У него стала исчезать эрекция. – Извини меня за все, что я сделала. – У нее перехватило дыхание, дрогнул голос. – Если ты не передумал, то завтра вечером я свободна».

Эрекция исчезла окончательно.

Застонав, Лансинг скатился с Норы.

– Кто это? – спросила Нора.

– Продолжай делать свое дело, – сказал Лансинг.

– Мне кажется, ты сейчас не сможешь, миленький, – возразила Нора.

Лансинг уставился в потолок. Судя по голосу, она была расстроена, такая кроткая, такая нежная. Ох, пропади все пропадом! Его воспитали как джентльмена. А он был с ней довольно груб, пусть даже в этом виновата ревность.

Нет, он просто обязан перед ней извиниться.

– Продолжай, – снова сказал Питер.

– Ну что ж, я с удовольствием. – Нора положила руку на его обмякший пенис.

Эйб, улыбаясь, открыл дверь. Он, конечно, был удивлен, когда швейцар объявил о том, что пришел Джек, но быстро овладел собой.

Джек не ответил на его улыбку. Он исподлобья смотрел на Эйба, надеясь, что его лицо не выражает никаких эмоций, но не мог скрыть гнева и глубокой ненависти.

– «Беренджер» – отличный фильм! – со страстной убежденностью сказал он.

Эйб усмехнулся:

– А я думаю, он дерьмо.

– И только ваше мнение имеет значение, так?

– Ты умный парень, соображаешь.

Джек напрягся. Ему хотелось дать в морду этому наглому, могущественному деспоту, но он не посмел.

– Послушайте, это из-за меня. Никакого отношения к фильму это не имеет, так?

Эйб расхохотался:

– Я же говорил, что ты соображаешь.

– Что вы от меня хотите? – спросил Джек.

– Хочу увидеть тебя в сточной канаве, где тебе самое место. – Эйб больше не улыбался. На лице его застыла жгучая ненависть. Он был страшен. – К тому времени как я разберусь с тобой, парнишка, ты пожалеешь, что родился на свет.

– А как насчет «Возмущения»? Съемки фильма действительно прекращены?