— Что?

— Простые люди. В западном секторе, в Форт-бирже, везде. Им-то какое дело до игр больших шишек? А страдают именно они. Погибают, теряют дома, близких... — Старик сплюнул. — Тысяча бойцов погибла. У каждого были близкие, друзья. И ради чего? Ради того, чтобы кто-то там наверху корону примерил?

Егор молчал. В словах Седого была правда, горькая и неоспоримая. Сколько жизней унесла эта охота за властью? Кардинал, Химера, Кроха, даже предатель Болт — все они стали жертвами чужих амбиций.

— Ладно, — Седой вернулся к столу. — Хватит о грустном. Комендант опять тебя к себе зовёт.

— О чём на этот раз?

— А вот это интересно. — Старик усмехнулся. — Вчера радолов приходил. Костыль. Тебя спрашивал. Сказал, что у него к тебе дело. Комендант, конечно, заинтересовался — радоловы просто так в форты не заглядывают, тем более Костыль. Он из тех, кто по полгода в Пустоши пропадает.

— И что ему от меня нужно?

— Вот это и выясни. Но комендант сначала сам с тобой поговорить хочет. Предупредить, видимо.

— Костыль? Радолов?

— Ага. Старый хрыч, лет семьдесят на вид. Хотя кто их, радоловов, разберёт — радиация так меняет, что и тридцатилетний стариком выглядеть может. Сказал, что ты ему интересен. Обещал вечером зайти.

Егор задумался.

Дверь распахнулась, впуская клубы холодного воздуха и брызги дождя. В кухню ввалился дружинник — молодой парень лет двадцати, весь мокрый и взволнованный.

— Седой! Там... там твари!

Старик вскочил, хватая автомат.

— Где? Сколько?

— У южных ворот! Но они... они странные!

— В смысле странные?

Парень перевёл дыхание, вытер дождь с лица.

— Они не нападают. Просто стоят. Смотрят на форт. И ждут чего-то.

Седой переглянулся с Егором.

— Стоят?

— Да! День на дворе! Они должны рвать всё, что движется, рыскать, кидаться. А эти... просто стоят в сотне метров. Неподвижно. Будто... будто ждут кого-то.

— Сколько их?

— Полтора десятка. Разные — синие, красные, несколько жёлтых. И все смотрят. На форт. В одну точку.

Седой медленно повернулся к Егору. В его глазах читалось понимание.

— Кажется, я знаю, кого они ждут.

Егор почувствовал их раньше, чем увидел. Полтора десятка существ. Они действительно стояли в сотне метров от ворот, под проливным дождём, и смотрели на форт.

Нет. Не на форт. На него.

Чувствуют. Узнают. Проводник.

Не слова — скорее ощущения, просачивающиеся через установленную связь. Твари чувствовали в нём что-то родственное. Отпечаток её последнего дара.

На стене уже собрались дружинники. Винтовки и пулеметы целились в неподвижных тварей, но никто не стрелял — слишком необычным было их поведение.

— Что им надо? — спросил кто-то.

— Может, бешеные? — предположил другой.

— Бешеные бы напали, — возразил третий.

Комендант поднялся на стену — грузный мужчина лет пятидесяти, с лицом человека, видевшего слишком много смертей. Окинул взглядом странную картину.

— Седой, что скажешь?

— Не знаю, командир. За двадцать лет такого не видел.

Комендант повернулся к Егору. Тот почувствовал волну его эмоций — настороженность, граничащая со страхом, профессиональная оценка угрозы, и под всем этим — усталость человека, несущего ответственность за сотни жизней.

— А ты что скажешь? Ты же у нас... особенный.

Все взгляды обратились к Егору. Он чувствовал их эмоции — страх, любопытство, недоверие. Дружинники отодвинулись, словно он был заразен.

— Они не нападут, — сказал Егор. — Просто... чувствуют что-то.

— Чувствуют что?

Егор не ответил. Как объяснить то, что сам до конца не понимал? Что твари видят в нём след умершей Матки? Что он теперь — мост между двумя мирами?

Прошла минута. Две. Пять. Твари не двигались, люди не стреляли. Странное противостояние под серым дождём Мешка.

Потом, так же внезапно, как появились, твари развернулись и ушли. Растворились в лабиринте улиц, оставив людей в полном недоумении.

— Что это было? — выдохнул кто-то.

Комендант смотрел на Егора долгим, тяжёлым взглядом.

— Ко мне. Немедленно.

***

Кабинет коменданта был знаком Егору до мелочей — за три недели он побывал здесь раз десять. Тесное помещение, заставленное картами и оружием. На стенах — схемы форта, маршруты патрулирования, отметки о нападениях тварей. Боевая обстановка, сжатая до размеров одной комнаты.

— Садись, — комендант указал на тот же стул, что и всегда. Сам устроился за массивным столом. — Знаешь, я думал, мы уже всё обсудили за эти недели. Кто ты, откуда, почему тебя не трогают твари. Но то, что произошло сегодня...

Он помолчал, барабаня пальцами по столу.

— Они пришли за тобой. Стаей. Это меняет дело.

— Я не звал их.

— Знаю. Иначе бы мы сейчас не разговаривали. — Комендант наклонился вперёд. — Но они всё равно пришли. Почему?

Егор помолчал, подбирая слова. Он научился отвечать уклончиво, но сегодня уклончивость могла стоить ему места в форте.

— В Пустоши что-то произошло. Я изменился сильнее, чем думал.

— Изменился как? И не говори мне снова про "чувствую их эмоции". Это ты мне уже десять раз рассказывал.

— Теперь они тоже чувствуют меня. На расстоянии. И... признают как своего. Не совсем своего, но достаточно, чтобы не нападать.

Комендант откинулся на спинку стула. Дерево скрипнуло под его весом — звук, ставший привычным за эти недели.

— То есть ты теперь вроде как их часть?

— Что-то вроде того.

— И можешь ими управлять?

— Не управлять. Скорее... договариваться. Иногда. Сегодня я их не звал, они сами пришли.

Комендант встал, подошёл к окну. За стеклом всё так же лил дождь. Эту его привычку думать у окна Егор тоже успел изучить.

— Знаешь, за десять лет службы я всякое видал. Но чтобы человек с тварями договаривался... — Он повернулся. — Ты опасен.

— Возможно.

— Нет, ты не понял. Ты опасен для форта. Если твари к тебе тянутся, что будет, когда их придёт не пятнадцать, а полторы сотни? Или тысячи?

— Не придут, — сказал Егор, хотя сам не был в этом уверен.

— Откуда такая уверенность?

— Потому что я уйду. Завтра. На север.

Комендант прищурился.

— На север? Там же ничего нет. Мёртвые земли.

— Вот и проверю.

Они смотрели друг на друга — два человека, изменённых Мешком, каждый по-своему. Комендант нёс груз ответственности за форт, Егор — груз силы, которую не просил.

— Ладно, — сказал наконец комендант. — Допустим, я тебе верю. Допустим, ты действительно уйдёшь и не принесёшь нам проблем. Но ответь — зачем на север?

Егор пожал плечами.

— Зовёт что-то.

— Зовёт? — Комендант вернулся к столу, порылся в нижнем ящике. Достал запылённую бутылку без этикетки, покрутил в руках, словно взвешивая решение. — Знаешь, не каждому наливаю. Но ты... ты всё равно уйдёшь, так?

Не дожидаясь ответа, он извлёк из того же ящика два гранёных стакана, протёр их рукавом. Налил — прозрачная жидкость с резким запахом.

— Крепче не найдёшь. — Комендант придвинул один стакан Егору. — Знаешь, что говорят о тех, кого "зовёт" север?

— Что?

— Что они уже мертвы. Просто ещё не знают об этом.

Он поднял стакан.

— За тех, кто ещё не знает.

Выпили. Спирт обжёг горло, но притупил поток чужих эмоций.

— Расскажите о севере, — попросил Егор, чувствуя, как алкоголь растекается теплом по телу. — Что там?

Комендант задумался, наливая по второй.

— Сорок лет назад туда ушла экспедиция. Целая сотня бойцов, лучшее снаряжение. Искали проход к морю — были слухи, что там можно выйти из Мешка. — Он сделал паузу. — Вернулся один. Без разума. Бормотал что-то про "сады из камня" и "поющие кости". Умер через неделю.

— И всё?

— Не совсем. — Комендант встал, подошёл к карте на стене. Северная часть была практически пустой, только редкие пометки. — Видишь эти отметки? Каждая — пропавшая группа или одиночка. За сорок лет набралось больше трёхсот.