— Док, — позвал он ученого. — Взгляни на это.

Док подошел, посветил фонарем на останки.

— Боже мой, — выдохнул он. — Это же...

— Наблюдатели? — закончил Егор.

— Не совсем. Эта форма более поздняя — середина XX века. — Док осторожно поднял одну из пуговиц. — Возможно, это группа советских военных, которые попали в Мешок позже Наблюдателей, но тоже давно. И это объясняет, откуда здесь розовые и белые камни.

Кроха подошел к противоположной стене, где виднелись какие-то отметки.

— Эй, тут что-то нацарапано!

На бетоне были выцарапаны даты и короткие записи кириллицей. Простые пометки о запасах, координатах, количестве боеприпасов. Но в конце, другим почерком: "Нас осталось трое. Припасы кончаются. Если кто найдет — передайте в Москву. Полковник Орлов, 15.03.1939."

— Полковник Орлов, — прочитал Док. — Он пытался вести учет, до самого конца надеялся на спасение.

Егор почувствовал, как камень в кармане нагрелся. Видения вспыхнули с новой силой. Он видел этих людей живыми — в советской форме, с автоматами ППД и винтовками Мосина. Они сражались здесь с тварями, методично отстреливаясь и отступая. Их лица были суровыми, но не отчаянными — профессиональные военные до конца выполняли свой долг.

Сцена разворачивалась в его сознании с кинематографической четкостью. Синие твари, быстрые как молнии, атаковывали с флангов. Красные монстры ломились в лоб, сминая баррикады из ящиков. Желтые летали по воздуху, швыряя обломки бетона телекинезом.

Солдаты стреляли методично, по уставу. Короткие очереди, смена позиций, прикрытие товарищей. Но тварей было слишком много. Одного за другим их разрывали когтями и клыками.

Последним пал полковник Орлов. Большой, седой мужчина с георгиевской лентой на выцветшей гимнастерке. Он стоял спиной к стене, методично расстреливая атакующих из ППД. Кровь стекала по лицу из рассеченной брови, но рука не дрожала. Когда щелкнул пустой затвор, Орлов на мгновение оглянулся на тела товарищей, разбросанные по бетонному полу, достал последнюю гранату Ф-1. Выдернул чеку крепко прижал "лимонку" к груди и выпрямился во весь рост, глядя прямо в морды приближающихся тварей.

"Встретимся там, братцы..." — тихо прошептал он, и взрыв поглотил последних тварей вместе с ним.

— Что ты видел? — спросил Док.

— Их последний бой. Они сражались до конца. — Егор потер виски. — Профессионалы. Не паниковали, действовали по уставу.

Шум в туннеле усилился. Твари приближались.

— Нет времени, — сказал Кардинал. — Берите что можете и уходим.

Они набили карманы камнями и бросились к выходу. Проход вывел их в техническое помещение с лестницей наверх. Поднимались осторожно, прислушиваясь.

— Мы под старой промзоной, — определил Док по маркировке на стенах. — Отсюда можно выйти на поверхность.

Люк поддался с трудом. Вылезли в полуразрушенный цех. За окнами была ночь, лил дождь.

— До рассвета часа четыре, — сказал Кардинал. — Нужно найти транспорт.

Двинулись через промзону, держась теней. И тут Егор снова почувствовал это — странное ощущение чужого присутствия. Но не тварей. Людей. И это присутствие казалось... знакомым.

— Кто-то есть впереди, — предупредил он.

Они залегли за грудой металлолома. Через минуту из-за угла показалась группа вооруженных людей. Егор узнал военную выправку, манеру двигаться. Но когда он присмотрелся к лицам, сердце ушло в пятки.

Впереди шел знакомый силуэт. Вершинин! Егор испытал одновременно радость и удивление — раз он сам попал в Мешок, то и другие из их БТР могли выжить.

И тут Егор увидел знакомую фигуру среди них. Вершинин шел чуть впереди остальных — разведчик, как всегда. Но что-то в нем изменилось. Движения стали более плавными, осторожными. В глазах появилась звериная настороженность.

За ним следовали еще двое. Капрал Кузьмин — бывший автоматчик, теперь с автоматом наперевес и холодным выражением лица. И рядовой Громов, некогда веселый паренек из Рязани.

— Вершинин? — вырвалось у Егора.

Тот услышал и резко обернулся. На лице мелькнуло узнавание, смешанное с шоком.

— Старший прапорщик? — Вершинин не мог поверить своим глазам. — Егор... Крылов?

— Знаешь их? — тихо спросил Кардинал.

— Сослуживцы. Видимо, тоже попали в Мешок после аварии, — ответил Егор, не веря собственным глазам.

Пираты остановились в двадцати метрах. Вершинин поднял руку, и его люди замерли.

— Вот так встреча, — сказал он, разглядывая бывшего командира. — А мы думали, вы погибли в том ущелье. Слышали про переполох в "Высоте"? Какой-то Броня с черным камнем весь Торговый союз переполошил... — Он замолчал, внимательно изучая лица группы, и в его глазах медленно зажглось понимание. — Постойте-ка...

— Как видишь, жив, — ответил Егор. — Как и вы. Хотя должны были вместе с БТРом на дно ущелья улететь.

Кузьмин шагнул вперед, автомат направлен в землю, но готов к подъему в любую секунду.

— Товарищ старший прапорщик, — его голос звучал формально, но в глазах читалось что-то неопределенное. — Долгая дорога была от того ущелья.

Громов молчал, только изучал Егора изменившимся взглядом. Тот веселый паренек, который шутил в БТР, исчез. Остался только настороженный хищник.

— Вершинин, — Егор не мог поверить своим глазам. — Ты тоже здесь. И вы оба...

— Как и ты, — кивнул бывший рядовой. — Мешок, похоже, любит собирать тех, кто должен был сдохнуть. — Взгляд его стал острее. — Пятеро беглецов, вооруженная группа... И один из них носит позывной Броня. Вы и есть те, кого мы ищем, верно, товарищ старший прапорщик?

— Остальные с тобой? — спросил Егор, не отвечая прямо.

— Основная группа в ста метрах позади, — ответил Вершинин. — Человек пятнадцать. Но я подал им знак ждать. Пока что.

— Вы с пиратами? — спросил Егор, хотя ответ был очевиден.

— Пока что да, — ответил Вершинин. — Десять дней в Мешке, Егор. Десять дней, а кажется — год прошел. Дьякон подобрал нас в первую же ночь. Выбор был простой — присоединиться или сдохнуть.

— Какой у тебя позывной? — спросил Егор.

— Волк, — ответил Вершинин. — Дьякон сказал, подходит. Выживаю, как могу.

Кузьмин кашлянул, напоминая о себе.

— Мой — Граната. А Громова зовут Обрез. — Он усмехнулся без юмора. — Новые имена для новой жизни.

Кардинал напрягся.

— Что вам нужно?

Вершинин перевел взгляд на него.

— Черный камень. Весь Мешок знает, что вы его прихватили в "Высоте". — Он усмехнулся. — Торговый союз воет как резаный. Дьякон хочет знать, стоит ли игра свеч.

— И что дальше? — спросила Химера, медленно смещаясь в боевую позицию.

— А дальше... — Вершинин замолчал, глядя на Егора. В его глазах боролись два человека — пират Волк и рядовой Вершинин. — Дальше по приказу Дьякона я должен вас доставить к нему. Живыми или мертвыми. Или продать Торговому союзу — кто больше даст.

Он поднял автомат. Ситуация накалялась.

— Десять дней, и ты готов стрелять в своих? — спросил Егор.

Вершинин дернулся.

— Каких своих? — В его голосе звучала горечь. — Тот выезд, помнишь? Ты опытный был, а я — зеленый салага. "Район горячий," — сказал я. "Здесь везде стреляют. Но мы проскочим," — ответил ты. Помню каждое слово.

— И что? Этого мало?

— В Мешке этого мало! — рявкнул Вершинин, но автомат дрожал в руках. — Здесь выживают те, кто забывает прошлое!

Кузьмин сделал шаг вперед.

— Волк прав, товарищ старший прапорщик. Здесь другие правила. То, что было там, наверху — мертво. Как и мы должны были быть.

— Тогда стреляй, — сказал Егор, делая шаг вперед. — Давай, Вершинин. Покажи, что можешь убить человека, с которым в одной машине в последний бой ехал. Который думал о тебе, когда БТР валился в пропасть.

— Не подходи! — Вершинин направил ствол ему в грудь.

Но руки его дрожали. В глазах плясали демоны — старые и новые. Десять дней в Мешке против одного последнего разговора.