Я молча покачал головой. Полуночница улыбнулась и показала мне что-то в звёздном небе.

Харгрим сжал челюсти, услышав предложение.

Отлично, подумал я.

— Мы встретимся через месяц, — объяснил я.

— Я последую за Владиславом, — сказал здоровяк, и Хагал согласился с ним.

— Мы доведем это до победного конца, — добавил он.

— Кто поведёт твоих людей? — спросил я, стараясь не закатить глаза от их мелодрамы.

— Тархан позаботится о том, чтобы караван достиг места назначения.

— Харгрим, твоя кузница-фургон не пройдёт через джунгли, — обратился я к кузнецу. — Имперская дорога, хотя и заброшена, всё ещё там, и она твёрдая под колёсами.

— Тогда Тархан поведёт её, — настаивал Харгрим. — Я последую за тобой. Но почему ты передумал? Это была та женщина? Где она сейчас?

Анариель ушла до рассвета, пообещав встретить нас на окраине Горний.

Где бы это ни было.

— Она показала нам путь, — сказал я. — Филимон?

Старый ассасин сунул трубку в рот и хмыкнул.

— Ну вот, — продолжил я с гримасой раздражения. — Филимон согласен.

— Я бы ей не доверял, — настаивал Кузнец.

— Почему? — уставился я на него. — Насколько нам известно, она ещё большая имперка, чем ты.

— Я не знал, что у тебя был союз с ними, Владислав. И в старой империи было много фракций, ещё больше врагов.

— Например? — спросил я. — Собиратели Костей?

— Это одно, есть мятежники, культы старых Богов, даже преступники, — объяснил Харгрим.

— Это грёбаное место больше похоже на дикую местность, чем на город, Харгрим. Там целые джунгли, а я ещё не видел никакой добычи, — возразил я, избегая жирной мухи, которая жужжала у меня над головой. — Чёртовы преисподние! Что это было за дерьмо?

— Пусть они идут с нами, Ярослав, — посоветовала мне Дана, после того как я успокоился и вздохнул, сдаваясь.

— Отлично. Семен, Харгрим и Хагал со своими… — Кочевник показал мне на трёх всадников. — Трое парней, — продолжил я. — Я, раб и Филимон, Матео…

— Меня зовут Матвей! — зарычал домовой.

— То, что он сказал, — продолжил я, не желая зацикливаться на его неуверенности. — Метис, Тархан и Белек с остальными приведут караван с прибрежной дороги, при условии, что она всё ещё там.

— Господин Владислав, — сказал раб, вероятно, желая попросить разрешения отправиться с караваном, но я опередил его, ошибочно приняв его реакцию за нетерпение.

— Всё в порядке, дорогой. Я знаю, ты мечтал пойти со мной, — сказал я ему, и раб изобразил довольно комичную улыбку на губах, а затем низко поклонился.

Возможно, он немного переусердствовал, но старался быть настолько надёжным, насколько это возможно.

— Благодарность за возможность служить господину Владиславу, — прохрипел раб.

Где-то высоко над моей головой раздавалось кудахтанье обезьяны, и я чувствовал, как существо легко перелетает с ветки на ветку. «Тропа» была здесь, хоть и скрыта густым зеленым покровом джунглей, как сказала мне Анариель.

Под нашими ногами тянулась старая каменная дорога, заросшая дикими корнями и зарослями, но все еще устойчивая, не позволяющая расти большим деревьям. Ее ширина поражала — почти двадцать метров в поперечнике. Деревья образовывали над ней зеленую крышу, создавая мрачные и неприступные стены.

— Эти деревья были здесь посажены, — сказала мне Дана, следуя за мной с мачете в руках.

Я больше не приходил на помощь Семену, который вел впереди, и он с чувством находил себя в этом новом деле. Начав день с энтузиазмом вора, я быстро понял, что этот процесс требует неимоверных усилий и выносливости.

— Это уже не похоже на неиспользованную тропу, — заметил я, глядя на участки дороги, где уже срублены ветви и корни. — Животные тоже идут по ней.

— Это имеет смысл, — ответила Дан.

Лучшее в этом всем было то, что дождь не мочил нас сразу. Под деревьями было прохладнее, но не холодно. Звуки джунглей окружали нас: щебет птиц, крики обезьян, жужжание насекомых. Ветер шептал в листве, и все это сопровождалось природным концертом звуков.

Деревья становились выше, и их ветви исчезали в полумраке, свет проникал сюда только разреженно. К вечеру мы полностью расчистили участок древней дороги до твердого гранита, чтобы разбить здесь лагерь.

— Сколько же работы потребовалось, чтобы это сделать? — спросил я у Харгрима. — Эта дрянь, черт возьми, стойкая.

— Тебе нужны работники и план действий. Зачем нужно расчищать дорогу, Владислав?

— Посмотри на всю эту прелесть, Харгрим, — ответил я. — Лон-Лон просто выложился, чтобы собрать достаточно денег на постройку единственных ворот в Золотом Роге. Это важно, даже если мы не найдем здесь ничего ценного.

— Что ты ожидаешь найти здесь?

— В Горний? — Я пожал плечами. — Я не знаю. Что ты думаешь?

Харгрим нахмурился и молча глядел в огонь.

— Цель, — сказал он наконец. — Нечто ценное, я думаю.

— Ни один торговец не захочет пересекать эту долину, — сказала Дана, кладя голову на мое плечо. Похоже, полуночница страдала от нехватки нормального сна в путешествии.

— Говорят, торговец пересечет горящие лавы ради наживы, — ответил я.

— Хм, — пробормотала Дана.

— Ты не согласна? — спросил я, оборачиваясь к ней. Она была полусонная, с распущенными белыми волосами.

— Просто зевнула, — честно ответила Дана. — Ты можешь снять свою броню? Она мне натирает кожу.

Я не стал снимать доспехи, но поручил рабу найти подушку для полуночницы. Не удивительно, что караванщики так любят свои гребаные подушки!

На пятый день нашего путешествия мы заметили, что джунгли стали редеть на юго-востоке. Звери держались подальше от этого места, и мне казалось, что это не случайно.

В этот день Филимон, который всё это время был молчалив и выглядел утомлённым, приказал Семену остановиться. Семен и Харгрим, Хагал и их всадники принялись расчищать путь от упавшего дерева.

Я подошёл к Филимону и спросил:

— Что случилось, Филимон?

— В джунглях тихо, — ответил он.

— Иногда так бывает, — усмехнулся я, оглядываясь вокруг. Плотные заросли деревьев и кустарников загораживали обзор, но я заметил, что Дана приближается к нам.