Брюс смотрел на нее через пелену слез. Воспоминания нахлынули на него — не тот роковой вечер, а все, что было до него. Отец, учащий его ездить на велосипеде. Мать, читающая ему книги перед сном. Их смех, их объятия, их безусловная любовь.

— Я был слеп, — прошептал он. — Все эти годы я смотрел только на их смерть, а не на их жизнь.

Алесса протянула ему свою маленькую руку.

— А теперь, Демон, надо спасти этот город. Твой друг ждет тебя.

Брюс взялся за ее руку, и мир вокруг снова изменился. Аллея Преступлений исчезла. Он снова стоял на улицах Сайлент Хилла, в костюме Бэтмена, но без маски. И он все еще не видел — но теперь это не вызывало такого страха.

Он щелкнул языком, и окружающий мир проявился в виде звуковой карты. Яснее, четче, чем раньше. Словно его новое восприятие усилилось после пережитого.

— Смотровая площадка Рэйвен, — произнес он вслух. — Мэтт ждет меня там.

Что-то внутри него, какое-то новое чувство, подсказывало направление. Брюс двинулся вперед, уже увереннее. Каждый шаг давался легче предыдущего. Словно тяжесть, которую он носил всю жизнь, стала немного меньше.

«Я был слеп, фокусируясь на их смерти и своей вине», — думал он, продвигаясь сквозь туман. — «Когда мог смотреть в другом направлении».

Мир Сайлент Хилла все еще окружал его — жуткий, опасный, наполненный кошмарами. Но теперь у Брюса появилась новая цель, новая ясность. Он найдет Мэтта. Они выберутся отсюда. Вместе.

И впервые за долгое время Брюс Уэйн чувствовал не только решимость, но и надежду.

Солнечный свет, проникающий сквозь туман, казался Мэтту Мердоку невыносимо ярким. Он щурился и то и дело прикрывал глаза рукой, пытаясь защититься от непривычных световых волн. Образы вокруг размывались, превращаясь в калейдоскоп форм и красок — слишком много информации для человека, прожившего большую часть жизни во тьме.

Он шел по улицам Сайлент Хилла, стараясь держаться ближе к стенам зданий. Иногда он по привычке закрывал глаза и полагался на свой слух и обоняние, но тут же себя одергивал. Его новый дар — или проклятие — требовал привыкания. Без своих обостренных чувств он чувствовал себя беззащитным, уязвимым.

Туман сгущался и редел, словно дышал. В один из моментов, когда белесая пелена слегка рассеялась, Мэтт увидел силуэт. Женский, стройный, в чем-то красном. Сердце его пропустило удар.

— Электра? — прошептал он, сделав несколько шагов вперед.

Фигура обернулась, и Мэтт замер. Это была не Электра. Вернее, она была поразительно на нее похожа — те же черты лица, та же грация движений, но... словно другая версия. Волосы собраны в строгий пучок, очки в тонкой оправе, скромное красное платье вместо привычного боевого костюма. Черты лица мягче, взгляд неуверенный, почти застенчивый.

Представить Электру Начиос в подобном образе было невозможно. Она заметила его и слегка вздрогнула.

— Боже мой, — произнесла она голосом, так похожим на голос Электры, но без привычной стальной нотки. — Вы меня напугали. Что вы делаете на улице?

Мэтт нахмурился.

— А что я, по-вашему, должен делать?

Девушка оглянулась, словно опасаясь, что их могут услышать.

— Это странное место, — тихо сказала она. — Здесь... не безопасно находиться снаружи. Особенно когда туман сгущается.

Мэтт внимательно смотрел на нее, пытаясь найти объяснение ее присутствию здесь. Сайлент Хилл играл с ним? Или это реальный человек?

— Я Мэтт, — представился он, решив быть осторожным.

— Элла, — ответила девушка с легкой улыбкой. — Вы выглядите замерзшим. Мы как раз недалеко от чайной. Можем зайти, если хотите.

Мэтт действительно ощущал пронизывающий холод. Да и передышка не помешала бы — глаза болели от напряжения.

— Хорошо, — согласился он. — Ненадолго.

Они прошли несколько кварталов в тишине. Мэтт постоянно оглядывался, ожидая появления очередного монстра, но улицы были пусты. Только туман, все такой же густой и всепроникающий.

Чайная оказалась маленьким заведением с потрескавшейся вывеской. Внутри было тепло и удивительно уютно — стойка с кофемашиной, несколько столиков, приглушенный свет. Радио на стойке тихо шипело, выдавая обрывки неразборчивых фраз.

— Присаживайтесь, — предложила Элла. — Я сделаю кофе.

Она исчезла за дверью в задней части помещения. Мэтт опустился на стул, с облегчением давая отдых усталым глазам. Тишина кафе прерывалась только шипением радио и... странными звуками, доносившимися из-за двери, куда ушла Элла. Не совсем человеческими. Низкое рычание, скрежет, словно когти по металлу.

Через минуту девушка вернулась с двумя чашками дымящегося кофе.

— Что это за звуки? — спросил Мэтт, принимая чашку.

— О, — Элла слегка смутилась. — Это моя собака, Метти. Он немного... приболел. Поэтому так себя ведет.

Звуки за дверью усилились — теперь они напоминали приглушенный вой.

— Надо проверить его, — сказала Элла и снова исчезла за дверью.

Пока ее не было, Мэтт огляделся по сторонам, пытаясь привыкнуть к зрению. Он рассматривал детали интерьера, фотографии на стенах, трещины в штукатурке — все то, что никогда не было доступно его слепым глазам. Это было странное, почти детское любопытство.

Элла вернулась и села напротив.

— Вы теряли близких? — неожиданно спросила она, помешивая кофе.

Мэтт напрягся. Образ Электры, умирающей на руках, пронесся перед глазами.

— Да, — коротко ответил он.

— Я очень боюсь лишиться своего Метти, — продолжила Элла, глядя куда-то в сторону. — Он бойцовский пес, каждую ночь сражается на грани своих возможностей.

Мэтт нахмурился.

— А зачем вы выставляете его на бои?

— Он не может без этого, — ответила она, встречаясь с ним взглядом. — Это в его крови.

Мэтт вгляделся в ее лицо. Элла была красива — той хрупкой, неброской красотой, которую не сразу замечаешь. Высокие скулы, нежные губы, большие глаза, смотрящие с какой-то затаенной грустью. Волосы, выбившиеся из пучка, обрамляли лицо, придавая ему мягкость. В этот момент он был благодарен судьбе за возможность видеть.

— Я пытаюсь ему помогать чем могу, — продолжила Элла. — Даю свою любовь и тепло. Пытаюсь подарить ему чувство покоя. Показать, что можно жить по-другому.

Она говорила с такой нежностью, что у Мэтта защемило сердце. Кого она ему напоминала? Не только Электру...

— Может быть, он не хочет жить по-другому? — тихо спросил Мэтт.

Элла задумалась, поправив очки жестом, который показался ему странно знакомым.

— Некоторых, возможно, и не изменить, — наконец произнесла она. — Наверное, вы правы. Может, просто усыпить его?

В ее голосе прозвучала такая горечь, что Мэтт инстинктивно потянулся к ее руке, но Элла уже поднялась.

— Мне нужно проверить его, — сказала она и снова скрылась за дверью.

Звуки за дверью затихли. Прошла минута, две, пять. Элла не возвращалась. Беспокойство охватило Мэтта. Он поднялся и направился к двери.

— Элла? — позвал он, прежде чем открыть ее.

Тишина.

Он толкнул дверь, ожидая увидеть коридор или кухню, но вместо этого шагнул на... крышу небоскреба? Ветер хлестал в лицо, а вокруг расстилался панорамный вид на ночной Нью-Йорк. Мэтт моргнул, пытаясь понять, как это возможно.

И тогда он увидел ее — не Эллу, а Электру, лежащую на самом краю крыши в луже собственной крови. Алое пятно расплывалось по бетону, складываясь в жуткий узор.

— Нет! — крикнул Мэтт, бросаясь к ней.

Он упал на колени рядом и бережно приподнял ее голову. Электра открыла глаза — в них плескалась боль, но было и что-то еще... принятие?

— Ты обещал, что мы справимся, — прошептала она, кровь выступила в уголке рта. — Что мы прорвемся, Метти, мой сторожевой пес.

Мэтт держал ее в руках, чувствуя, как слезы текут по лицу. Наконец-то он мог видеть ее, но какой ценой?

— Все будет хорошо, — шептал он, раскачиваясь. — Мы выкарабкаемся, мы выкарабкаемся.