— Что же это за «крупный зверь»? — уточнил он.

— Индрик, отвратительное, страшное создание!

— Ну, это еще не повод для убийства! Рыскучий зверь на то и создан, чтоб добычу вкушать.

— Человек человечиной брезгует, а Индрик… — Ольга снова так взглянула на молодого человека, что он осекся, и поклонившись, последовал за Кулишом, чтобы присоединиться к охотникам.

В душе словен не одобрял эдаких затей.

— Будь осторожен! — все-таки донеслось издалека, — Он уже съел многих храбрых воинов.

— Волх не выдаст — Индрик не скушает! Всегда приходится чем-то жертвовать, — посмеялся Ругивлад.

Они спустились во внутренний двор крепости, где неподалеку от врат городища собрались ловчие и загонщики, всего около сорока человек.

Ругивлад давно обратил внимание, что вятичи строят, совсем как на Поморье. Самые нижние и толстые бревна крепостной стены укладывали на поперечные лаги. Затем их присыпали землей и снова перекладывали сверху бревнами, у которых зачастую даже не обрубали сучья, смотрящие вниз. Это придавало сооружению необходимую жесткость. Стена Домагоща, возведенного на крутом берегу Оки, возвышалась саженей на шесть-семь, да сажени три с половиной была она и в толщину.

Отрядом командовал уже знакомый словену Волах — правая рука жупана, сухощавый, жилистый и подвижный. Он строго глянул на чужака — глаза воеводы были серовато-пепельные:

— Ты с нами? Тогда держись меня, чужеземец…

Часть охотников уже седлала коней, и хоть Ругивлад сумел бы управиться со скакуном, он счел разумным присоединиться к пешим. Все вятичи были в броне, будто кияне или печенеги стояли у ворот, а вооружены кто копьем, иной — рогатиной.

— Зверь и в самом деле представлял серьезную опасность, — смекнул Ругивлад.

Он мигом оценил широкое, плоское на обе стороны острое перо рогатины, под которым находилось яблоко, а за ним тулея, насаженная на искепище..

Движимый дурным предчувствием Ругивлад прихватил меч Седовласа. Насмешливые взгляды некоторых ловчих, не знакомых в деле с таким «неуклюжим» оружием, словена не смутили. На пояс он прикрепил длинный и узкий полый ремень, набитый изнутри маленькими свинцовыми слитками. Их словен подобрал накануне в кузне…

Колесница Сварожича уже оставила позади половину своего дневного пути. Погода стояла прохладная, легкий ветерок то и дело давал о себе знать. Увлекшись наблюдением за окрестностями, Ругивлад едва не вскрикнул, когда нечто мягкое и пушистое шлепнулось ему на плечи.

Кот, а это был он, зевнул во всю пасть и замяукал:

— Еле догнал! Ну, и куда наш путь лежит?

— Да, на Индрик-зверя, эка невидаль! — беззаботно бросил словен.

— Индрик вам не хухры-мухры! Я бы согласилься на кого-нибудь помельче?

Ругивлад не расслышал. Он пытался понять, каким образом их сравнительно немногочисленный отряд сможет прочесать огромную территорию, заросшую труднопроходимым лесом. Загонщиков просто не было. Может быть, охотники собираются подманить зверя? Вскоре выяснилось, что словен недалек от истины. вятичи, наученные горьким опытом предыдущих столкновений, неплохо усвоили повадки хищника. На нескольких глухих лесных тропинках, где Индрик-зверь чаще всего творил свои кровавые дела, предполагалось расставить ловушки. Впереди медленно едет «приманка», одинокий, якобы дремлющий путник, вооруженный лишь зачехленным луком. За ним на расстоянии выстрела бесшумно следуют пешие воины. Зверь не сможет разом справиться с наездником, который будет настороже. Мигом подоспевшие спутники быстро решат исход схватки. Кроме того, часть верховых охотников должна была просто рассеяться по лесу, чтобы в случае необходимости примчаться по звуку охотничьего рога, или самим передать такой сигнал.

Лес вокруг дышал первозданной красотой, Пущевик холил свою зеленую шевелюру.

Ругивлад, обделенный Волхом по части предвкушения добычи, предпочел не бегать за Индриком, а поджидать его, гада ползучего, в укромном месте. Разводящий отвел чужаку полянку, на которую выходило аж целых четыре тропы. Словен бросил взгляд в спину быстро удалявшегося вятича, и только тут сообразил, что у него-то самого нет не только сигнального рожка, но и дорогу обратно он не скоро отыщет самостоятельно, разве жребий поможет. Оставалось положиться на кота, но того словно ветром сдуло.

Солнце между тем закатилось за тучи, но оставшись в привычном полном одиночестве, Ругивлад не долго проклинал себя за нерасторопность. Он подошел к раскидистому, коренастому дубу, что рос на отшибе поляны, и прислонился к стволу, передвинув меч поудобнее. «Охотники опытней меня и первыми найдут чудовище, а я выйду на их зов…» — успокоил себя Ругивлад и погрузился в мечты.

Его грезы улетучились, напуганные слабым шорохом. Моментально присел, огляделся:

— Ого! Великая Мать!?

Это было невероятно красивое животное! Такого он еще не видывал; хотя и много слышал о нем от англов, гостивших в Арконе.

Ощутимо крупнее обычной лошади, мускулистей и крепче, оно совершенно не проигрывало в грации. Длинный конус рога гармонично смотрелся на выпуклом лбу. Существо жевало травку и, казалось, не замечало притаившегося человека. Это представлялось весьма странным, Ругивлад находился с подветренной стороны. А ветерок, с тех пор как отряд покинул Домагощ, усилился и теперь осмеливался играть верхушками деревьев. «Может, у него насморк?» — усмехнулся словен, — «Будет жалко, если такой красавец вдруг станет добычей той отвратительной твари! Хотя, судя по всему, ты в силах за себя постоять».

Единорог подошел совсем близко, и Ругивлад с восхищением следил, как переливаются мускулы под его неправдоподобной, ослепительно белой шкурой. Созерцание едва не стоило жизни!

Резвым скачком зверь покрыл три четверти разделяющего их расстояния и ударил Ругивладу рогом в грудь! Он пригвоздил бы словена к дереву, да незадачливый охотник, успел шарахнуться в сторону…, не удержался на ногах и кубарем прокатился по земле. Увернувшись от не менее страшного удара копытами, Ругивлад выпрямился. По рунам на клинке стайкой пробежали зеленые огоньки.

Единорог больше не нападал. Он стоял, чуть наклонив упрямую голову с выставленным вперед костяным оружием, и следил за противником. Взгляд был, как у хищника, а на белках глаз резко выделялись вертикальные зрачки. Ругивлад, отступая за дерево, тоже посматривал на существо, которое, вдруг, приоткрыло пасть и заговорило взвешенно:

— Ты есть человек. Ты — поедатель мяса. У тебя оружие в руках. Ты пришел в лес, чтобы убивать. Но ты сам останешься тут, человек! — и, чуть склонив голову на бок, единорог бросился на героя.

Ругивлада слегка смутили слова животного. Он и в мыслях никогда не держал на единорогов зла. Но словен понимал, это обстоятельство ему сейчас не зачтется. Второй выпад его врасплох не застал. Волхв спрятался за ствол, целя зверю мечом по шее, но промахнулся. Существо тоже. Острие рога скользнуло по железу и распороло словену кисть. Копыта оставили глубокие вмятины на земле, однако Ругивлад сохранил свой череп в целости. Противники обошли дерево кругом и опять замерли. Стоило попытался решить дело полюбовно. Возможно ласково волхв принялся внушать зверю:

— Уходи! Я здесь не ради охоты, а чтобы защитить моих братьев от хищника. Он нападает первым. Посмотри, разве на охоту ходят с мечом!? Это чудовище может скушать и тебя!

И они снова дали круг…

— А кроме меча у тебя ничего нет? — толи спросил, толи подумал вслух единорог, не сводя гипнотического взгляда с человека.

— Почти ничего! — ответил он.

— Что значит, почти?!

— Это тебя не касается, животное! Ты мне надоел. Ну что, разойдемся по-хорошему?

— Ладно! — согласился тот.

Зверь повернулся к охотнику задом и неторопливо, пощипывая травку, пошел в чащу. У Ругивлада, что называется, упал камень с души, он облегченно вздохнул, и, выйдя из-за укрытия, глядел вослед уходящему противнику. Все-таки единорог был очень изящен…

…Кусок дерна, вырванного с корнями трав, метко брошенный задними копытами коварного существа, попал ему прямо в лоб. По щеке потекла коричневатая водица. Вслепую он рухнул на траву, кувыркнулся и выставил над собой клинок, напрягая мускулы. Расчет оказался верным, Ругивлад почувствовал сильный удар в плечо, точно суковатой дубиной. Затем горячая и соленая кровь недруга брызнула в лицо, смывая грязь… Туша давила к земле, но воин кое-как вывернулся, откатился, встал, пошатываясь, и осторожно приоткрыл глаза…