Запоздало своим неокрепшим после ночных бдений мозгом я сообразил, что Рамир явно к чему-то клонит, я же на его наживку клюнул и даже кажется её проглотил и теперь меня осталось только потихонечку из воды достать и сварить уху.

— Потеха тоже несёт пользу, — осторожно заметил я. — Именно через игру человек учиться и получает полезные навыки. Считайте это обменом опыта между нашими цивилизациями.

— Игры хороши для детей, взрослому человеку — уже поздно учиться чему-то, –нахмурился Рамир.

— Хм, не соглашусь, — возразил я. — Человек или учится чему-то всю жизнь или идёт в обратном направлении и деградирует. С небольшой поправочкой можно сказать так: вся жизнь — игра, а люди в ней актеры.

Я понял, что сбился с привычного придурковатого тона и изъясняюсь слишком умно для той роли дурака с большой дороги, которую я должен был отыгрывать.

Это не укрылось и от Рамира, он замер, пристально изучая меня.

— Есть время учиться, а есть время отвечать за то, чему ты научился, — процедил он.

— Что ты предлагаешь? — прямо спросил я, устав от этой ходьбы вокруг да около и боясь еще больше выдать себя.

— Поединок будет настоящим, — безапелляционно заявил Рамир. — Мечи смазали ядом. Однако в любом случае ты успеешь провести обряд. Яд начнет действовать через три дня. Не сразу, постепенно у проигравшего начнут неметь ноги, онемение будет поднимать выше-выше, пока не достигнет сердца, после чего, человек обычно за сутки умирает.

— Какая славная смерть, — пробормотал я.

— Бой будет длиться до трёх касаний, чтобы победить противнику нужно нанести три раны любой тяжести, — продолжал диктовать условия Рамир.

В сущности, Рамир подписал сейчас два смертных приговора — один мне, другой моему сопернику. Правила не предполагали, что кто-то из нас останется в живых.

Я покосился на Юнуса, который всё с таким же отсутствующим видом стоял на вытяжку оловянным солдатом. Мне показалось, что он вообще ни разу не пошевелился, даже как будто не моргал.

— Почему мы не можем остановиться на одном касании? — попробовал я всё же поторговаться.

— Яд должен подействовать наверняка, — пояснил Рамир. — От одной или двух незначительных царапин противник не умрёт, он может всего лишь остаться на всю жизнь с парализованными ногами или руками. Поэтому три, чтобы наверняка.

Одно другого не лучше. Очень хотелось плюнуть и уйти. Но я понимал, что уйти мне не дадут. Драться в любом случае придётся.

Я прислушался к себе. Резерв восстановился процентов на тридцать, физически я был в норме где-то наполовину. Выбор не велик, да стоять не велит.

Я сам виноват, раскатал губу, что всё будет легко и просто, как будто у меня так когда-то бывало. Может мне повезет и мои способности к регенерации яд нейтрализуют, а может и не повезёт. Ну ладно, вся наша жизнь — это лотерея.

— Что ж, я принимаю вызов, — с достоинством кивнул я.

— Другого я и не ожидал, — усмехнулся Рамир, откинувшись на спинку кресла.

— Эрик, это безумие, — прошипел мне на ухо Фил. — Откажись.

— А когда-нибудь у нас было иначе? — ответил я. — Нельзя отказываться.

— Может пора себя показать⁈ — с надеждой спросил Фил.

— Нет, шум нам только помешает. Лучше придерживаться выбранной тактики.

Фил тяжело вздохнул и больше спорить не стал. Он нехотя помог облачиться мне в облегчённые кожаные доспехи. Толку от них было как от козла молока. Прямой удар эти доспехи не выдержат, разве что уберегут от скользящих.

После облачения в доспехи Фил брезгливо протянул мне отравленный клинок. Меч был отлично сбалансирован и изготовлен из хорошей стали. Я взял его в руку в перчатке и поморщился. Мой меч эту железяку органически отторгал, а сокол вообще сердито замахал крыльями, заклекотал, пытаясь вынудить меня бросить эту дрянь.

Мне стоило немалых усилий удержать клинок в руке. Однако времени на то, чтобы обуздать себя и приручить отравленный меч мне не дали.

Юнус уже стоял в центре зала, отбросив всякий положенный поединку церемониал, он сразу перетек в боевую позицию и застыл в немом ожидании. Я вышел ему навстречу и как должно поклонился сопернику.

Юнус и глазом не моргнул.

— Да начнется бой! — объявил Рамир.

Взгляд Рамира подернулся сизой дымкой, а у Юнуса наоборот — затвердел, стал осмысленней. Лицо его вмиг ожило, между бровями легла сердитая складка, желваки нетерпеливо подрагивали.

Юнус не стал примеряться и осторожничать. Он сразу сделал быстрый выпад, его меч хищно сверкнул в воздухе. Я не без труда парировал удар. Меч соскользнул с доспеха и едва не оцарапал мне оголившееся запястье. Я инстинктивно отшатнулся.

На губах Юнуса заиграла самодовольная улыбочка. Однако я не доставил ему удовольствия горячечной атакой, потерявшего голову юнца, оставшись спокойным и сосредоточенным.

Юнус вновь пошел в наступление. Наши клинки со звоном сошлись, сила была такой, что у меня руку чуть не вывернуло, но эта же сила растолкала нас в разные стороны.

Юнус, не дав мне опомниться, попёр на меня наяривая восьмёрку за восьмеркой. Я отступал. Сзади меня всё настойчивей поджидала в свои цепкие тиски стена. Когда она подопрет мне лопатки, останется только принять бой, но ведь не обязательно делать это по навязанным мне правилам.

Стена была бревенчатой. Я, хорошенько оттолкнувшись, сумел по ней довольно ловко взбежать повыше и, как только придал себе нужное ускорение, прыгнул вниз. Затем, перекувыркнувшись в воздухе, точно черепашка ниндзя, я оказался у противника за спиной.

Я замахнулся, чтобы сунуть Юнусу меч между лопаток, но перед глазами некстати всплыла женщина, прижимающая руки к груди, которая умоляла найти её сына. Я выругал себя за приступ чрезмерной сентиментальности. Однако ограничился хорошим пендалём под зад.

Юнус упал на живот, едва не напоровшись на собственный меч. И в этот момент я снова я мог ударить его мечом, и снова не стал.

Я не знал, смогу ли исцелить потом парня, не знал я и того, смогу ли сам исцелиться.

Юнус быстро перекатился на спину и в один рывок оказался на ногах.

С перекошенным от гнева лицом он двинулся на меня.

Странно было то, что после его пируэтов, у него не сбилось дыхание, в то время как у меня аж бок скололо.

Юнус поменял тактику и теперь не разменивался на дешевые трюки с восьмёрками. Удары стали точны и быстры, как у гадюки. Мы закружили по залу в смертельной схватке. Я и сам не заметил, как меч Триликого всё же перетёк в отравленный клинок и помогал мне в битве. Удар. Режущий. Удар. Колющий. Удар. Поворот. Удар. Рубящий. Разворот. Удар. Удар…. Без его помощи я бы и минуты не продержался.

Я едва успел присесть и клинок, описав смертоносную дугу, просвистел у меня над головой — хорошо, что никак не задело, только ветерком обдуло.

Так долго продолжаться не могло. Дрожали руки и ноги. Меч становился всё тяжелее, будто каждый взмах, добавлял ему по пять килограмм. Дыхание теперь застревало в горле, отдаваясь болью во всём теле. Пот бежал с меня в три ручья.

А Юнус по-прежнему оставался до жути спокоен и холоден. Дыхание его было ровным, если он вообще дышал. Он даже не вспотел.

А кто у нас не потеет? Не потеют у нас только мёртвые.

У меня по загривку пробежались мурашки от страшной догадки.

Но догадку додумать мне не дали. Комната накренилась и потолок с полом поменялись местами. Потеряв равновесие, я оказался растянутым на полу. Инстинктивно откатился и очень вовремя. Меч чуть ли не по рукоять воткнулся в то место, где я еще мгновение назад лежал.

Пока Юнус вытаскивал меч, я смог подняться. Я стоял, опершись двумя руками на меч и пытаясь восстановить сбитое дыхание. Комната продолжала раскачивалась, к горлу подступала тошнота. Мне требовалась передышка.

Зато Юнус уже стоял ко мне лицом с мечом наготове. Теперь я был уверен, что парень мертвец. Даже едва заметный запах тлена ноздри защекотал.

Я из последних сил махнул рукой, чтобы защитить горло, и отстраненно понял, что опоздал.