Закиру пристроили помогать на кухне, но так как Рамир постоянно звал её к себе, она практически совсем не работала. Они читали, Рамир учил её фехтовать и играть в шахматы.

Однако интересовали подростков не только эти невинные вещи. Завелись у них и жестокие забавы, например, узнать, что таится у собаки под шкурой, через соломинку надуть лягушку, стравливать меж собой служанок, подставляя то одну, то другую.

Завелись забавы и плотские. Из любопытства они познали друг друга. И оба это познание отбросили, как неприятное.

Только одно омрачало существование Закиры в этом доме. Латиф невзлюбил куклу брата и всячески издевался над ней.Вопреки тому, что брат в отместку нещадно его поколачивал.

Тогда Рамир и Закира вместе придумали, как Латифа проучить, чтобы впредь он зарёкся от своих игр.

Закира нарядилась в белую простыню и пришла под покровом ночи в покои к Латифу. Приведение замогильным голосом объявило, что оно подчиняется ведьме Закире и ему ведено убить Латифа, когда Закира даст ему дозволения. Суеверный Латиф был перепуган до смерти и стал обходить девочку за версту.

Так шли дни. Дни сливались в недели, недели в месяцы, а месяцы в годы.

Однажды Рамир, вернувшись с долгой охоты, не смог найти дома Закиру. Слуги отмалчивались и тогда он пошел за ответами к матери.

— Ах, к твоему отцу приехал султан и его дочка как будто заинтересовалась девчонкой, — как бы между прочим махнула рукой мать, сидя за вышиванием. — Твой отец подарил её султану.

— Но эта моя рабыня! — возмутился Рамир.

— Рамир, мы с отцом в последнее время обеспокоены, что ты заигрался с этой противной рабыней. И Латиф её не любит. Тебе пора думать о будущем.

— Закира мой друг.

— Вот о том и речь, милый, рабыня не может быть другом! Такова воля твоего отца. Неужто тебе какая-то рабыня дороже его решения?

Рамир не мог перечить своим родителям, не мог пойти против их воли. Однако так просто смириться с этим он тоже не захотел. Он решил добиться расположения султана, сослужить ему какую-нибудь службу и в благодарность попросить Закиру обратно себе.

Закира оказалась в гареме. Её определили туда, не задумываясь, как подарок, который никому на самом деле был не нужен.

Наложницы в гареме встретили девушку, как будто в их чистое озеро, в стайку прекрасных лебедей зачем-то поместили гадкого утёнка.

Закиру сначала как будто не замечали, а затем стали вымещать на ней свою злость, женскую неудовлетворенность. Султан гаремом не пользовался. Он любил свою первую и единственную жену, любил даже вопреки тому, что она родила ему только дочь, а сына родить так и не сумела.

Прекрасным наложницам оставалось только скучать и строить интриги друг против друга. А Закира оказалась удобной мишенью для их нападок.

— Если султан такую уродину увидит, он и вовсе интерес к женщинам потеряет, –шипели они.

— И во что превратили гарем? Раньше сюда только лучших из лучших выбирали, — в унисон подхватывали другие.

Лишь одна женщина вступалась за Закиру. Старшая по гарему, мудрая Медина пыталась пресечь издевательства.

— Помолчите вы, змеюки. Не вам о красоте судить! Не видите, что девочка ещё совсем юная. Она расцветёт, помяните моё слово!

Медине никто возражать не смел, но её слова только подливали масло в огонь, и наложницы продолжали шипеть и щипать, и строить мелкие козни против Закиры.

Закира сносила своё испытание стойко, слёз не показывала, при случае, кусая неприятельниц в ответ. После очередного навета, по которому выходило, что Закира украла у одной из наложниц бусы, Закиру высекли розгами.

Девушка убежала из покоев гарема, забилась в угол какой-то каморки во дворце и там дала волю слезам.

Зрело что-то в неокрепшей душе Закиры, какая-то озлобленность против всего мира. Она всерьёз раздумывала гарем сжечь, как когда-то люди сожгли её родной дом. И пусть и она будет отдана огню, но зато она сумеет им всем отомстить.

В каморке её нашла дочка султана Кармалита.

Кармалита была младше Закиры года на два, но уже сейчас в ней проглядывалось женское очарование и красота.

— Почему ты плачешь? — удивилась Кармалита, в её мире полагалось плакать только куклам, которые были наказаны за дурное поведение.

— Все из-за тебя⁈ — сердито сказала Закира, поднимаясь и сжимая кулаки. — Не заговорила бы ты тогда со мной, я осталась бы в своём дома со своим другом Рамиром. А теперь я должна быть с этими злыми девицами в гареме. О, лучше бы я умерла вместе со своей семьёй от болезни, чем это! Я ненавижу тебя! Ненавижу!

Выкрикнув злые слова Закира разрыдалась.

Кармалита приняла её слова на сердце. Она действительно вспомнила, как полгода назад заговорила с этой девочкой от скуки. И помнила, что разговор был интересным.

— Кармалита? — окликнула с другого конца коридора. — Что ты там делаешь, иди в свои покои.

— Мама!

Кармалита подбежала к красивой женщине. Эта была жена султана. Иногда она приходила в гарем и угощала наложниц сладостями и подарками по случаю какого-либо праздника. При ней все наложницы становились тошнотворно сахарными, заискивая и притворно улыбаясь ей.

Закира прикусила губу, понимая, что сейчас её вновь высекут за дерзость и за то, что она посмела убежать из гарема.

— Мама, а почему девочку, которую любезно мне подарил папин визирь отправили в гарем? — прямодушно спросила Кармалита.

— Какую девочку? — не поняла жена султана с недоумением обводя взглядом пустой коридор.

— Вот эту, — Кармалита подвела мать к каморке, где притаилась Закира. — Мама, её там обижают! Я хочу, чтобы она была со мной! Она мой друг!

Женщина оценивающе скользнула взглядом по заплаканному лицу Закиры. Она припомнила, что Медина обмолвилась однажды, что в гареме девушку не приняли.

— Что же, если друг, то пусть будет при тебе, — просто решила она.

С этих пор Закире выделили комнату в покоях Кармалиты. Она стала не просто служанкой юной султанши, Закиру сделали её компаньонкой. Закира могла наравне посещать уроки вместе с Кармалитой. Учиться этикету, танцам, географии, языкам, математике. Ей открыли доступ в большую дворцовую библиотеку. У Закиры оказался ясный, цепкий ум, в учёбе она быстро стала опережать юную принцессу.

Однако Кармалита совсем не умела завидовать. Наоборот, она гордилась умом и успехами подруги и во всем старалась равняться и учиться у неё. Ей нравилось слушать, как Закира рассуждает о книгах и читает стихи.

Вот только. если Кармалита искренне к Закире привязалась, сочувствовала её судьбе и старалась сделать все возможное, чтобы сделать подругу хоть немного счастливей, то Закиру Кармалита скорее раздражала. Доброта и открытость султанши казались ей глупостью, а высокий статус, занимаемый при рождении — несправедливостью. На благодатной почве в Закире пышным цветом расцветала зависть к воздушной принцессе, не знавшей в своей жизни ни горя, ни потерь.

Шло время и Закира из угловатого подростка обратилась в красивую экзотическую птичку. Фигура её налилась женской притягательностью, кожа на лице разгладилась, засияла. Движения стали легкими, грациозными. Её красота была хищной, цепкой, манящей.

Смотрела на своё отражение в зеркале Закира, и сама себе дивилась. И часто вспоминались ей слова наложниц, что султан никогда и не посмотрит в сторону такой безобразной уродки. Ей не терпелось доказать обратное.

А султан — вот же он, рукой подать, то к любимой дочери, то к жене заглянет, Закира же всегда при них.

Закира нашла в библиотеке книгу, как совратить мужчину и изучив, принялась проверять советы на практике.

Как только в покоях дочери появлялся султан, Закира то загадочно улыбнется, то засмеётся мелодичным смехом и сразу же зальётся краской, то робко глазами стрельнёт, то наклониться так, чтобы показать свои красивые формы. Подгадав время прихода султана, начнет танцевать или петь, вдохновенно читать стихи.

Султан всё чаще стал навещать дочь, всё больше вовлекался в эту игру, всё больше увлекался молодой подругой своей дочери.