Делибаш успел отскочил, и удар прошел вскользь по руке, но судя по вырвавшейся ругани, получилось вполне ощутимо.

Делибаш налился краской и быком попёр на Фила. Фил ловко увернулся от двух ударов, а третий взял на древко. Они сошлись нос к носу, упираясь со всей мочи, и их расшвырнуло в разные стороны друг от друга.

Делибаш затратил слишком много сил и сейчас стоял тяжело отдыхиваясь. Фил дал себе и ему минутку и пошёл первым теперь уже сам, ловко крутя топором, словно мельница лопастями.

Он несколько раз тюкнул делибаша в плечо и живот. Тот согнулся пополам, жадно пытаясь глотнуть воздуха. Фил не добивал, давая делибашу возможность оправиться.

По мне, пора бы уже давать сигнал для окончания боя. Всё уже было ясно, как день, но Рамир, судя по всему, хотел крови и не важно чьей.

Тут воздух как будто дрогнул, у меня волоски на теле встали дыбом, уши заложило, дохнуло холодком и тут же всё улеглось.

Я уже научился опознавать, что так себя проявляла тёмная магия.

Делибаш резко выправился, уставившись на Фила пустыми немигающими глазами, двинулся на него, точно под гипнозом. На этот раз Филу пришлось покувыркаться, спасаясь от града жестоких ударов, которые вполне могли раскроить ему череп.

Я глянул на делибаша глазами сокола. Вокруг него клубилась тьма. Тьма давала ему силы и направляла его топор. Молодой делибаш легко ей поддавался, словно марионетка на веревочках.

Я окончательно убедился в своей догадке, что Рамир колдует. От этого гада и не следовала ожидать честной игры, но для чего действовать так подло и низко, да ещё и без веских на то причин? Это было выше моего понимания.

Очень хотелось в противовес дать Филу магическую защиту и схлестнуться с этой тьмой своим светом, который рвался восстановить растоптанную справедливость.

Но я удержал в себе этот порыв, как только моя магия начнет действовать — Рамир сразу опознает её источник. Этим мы ничего не добьемся, а только выдадим себя с головой. Вот тогда драться придется точно до конца. Для этой схватки мы были ещё не готовы.

Поэтому оставалось только надеяться, что Фил справиться сам.

Делибаш махал и махал топором не давая Филу опомниться. Тактика себя оправдывала, Фил стал уставать и прощелкал удар топором по плечу.

Он зарычал. Боль высвободила в нём звериную ипостась. Перетекание в медведя едва заметное и все же вполне ощутимое случилось мгновенно. Фил, словно бы раздался вширь и в рост, лицо ожесточилось, в чертах и движениях появились обманчивая медвежья неуклюжесть и вместе с тем пугающая сила.

У меня тревожно сжалось сердце. Вряд ли Рамир сумеет распознать это древнее хитрое заклятье, волновало не это, а то, что однажды Фил может окончательно потерять себя в медведе.

Фил не стал уворачиваться от очередного удара, а принял его на топор. Завязалась борьба. Какое-то время силы, казалось, равны и вдруг делибаша отбросила на несколько метров и раскатало по матам. Словно в нём вообще веса не было. Тьма вокруг него съежилась и растворилась.

Фил прыгнул сверху. Поднял топор двумя руками над головой и стал опускать его.

Я внутренне съежился, понимая, что этот удар размозжит воину череп. Мне не хотелось, чтобы Фил без нужды пачкал руки кровью, давая волю зверю в себе, но выбор он должен был сделать сам.

Словно услышав меня, Фил остановил топор в миллиметре от головы делибаша.

— Мы прекращаем бой или мне его убить? — абсолютно спокойным, продирающим до дрожи голосом, спросил Фил.

— Господин великий визирь Рамир отдает победу в этом поединке вам, — запоздало провозгласил даллал. — И право самому решить сохранять ли жизнь его воину.

— Пусть живет, — тихо сказал Фил, поднимаясь и разворачиваясь к противнику спиной.

Я избалованный голливудскими клише не мог отделаться от ожидания, что сейчас делибаш, как соскочит, как кинется с рёвом на потерявшего бдительность Фила. Однако этого не случилось. Фил спокойно положил топор на место и с помощью подошедшего нукера снял с себя доспехи. Зверя он сумел обуздать и снова спрятать глубоко в себя.

— Лучше убей меня, мальчишка! — попросил поверженный делибаш, поднимаясь вслед за Филом — выглядел он сдутой, помятой куклой с застиранным лицом. — Я все равно не буду жить с таким позором.

— Ну и дурак, — равнодушно пожал плечами Фил, садясь на маты. — Живи и будь здоров, пока позволяет удача.

Делибаш хотел еще что-то сказать, но даллал махнул рукой, давая ему понять, чтобы он заткнулся и свалил с поля боя.

Поникший делибаш, скрылся, что называется с глаз долой из сердца вон.

Даллал кивнул в сторону Томаша. Следующим надлежало биться ему.

Я поерзал на мате от нетерпения. Ждать да догонять — последнее дело.

Значит, меня Рамир на сладенькое приберег, ну я постараюсь его не разочаровать.

Томаш легко поднялся и, взяв своё копьё, вышел на бой.

Соперник Томаша не выглядел, как перекаченная гора мышц, доставшаяся Филу. Наоборот, он был жилист и худ, с постоянной привычкой подслеповато щурить глаза. В движениях его угадывалась уверенность и отточенное годами мастерство.

Томаш с делибашем церемонно раскланялись и тоже сделали несколько кругов, внимательно наблюдая и изучая друг за другом.

Инициативу взял Томаш, он сделал едва уловимое движение и делибаш, удивленно схватился за челюсть.

Делибаш попробовал атаковать, но Томаш играючи отбил все его вертушки и напоследок, как бы между делом ударил ему по пальцам левой руки. Делибаш только поморщился.

Я впервые наблюдал за Томашем в бою со стороны. И не мог не признать, что Томаш Крайкос владел оружием потрясающе. Глядя на его навыки, я даже удивился, как мне удавалось его одолеть. Он был, быстр точен и дисциплинирован и холоден к происходящему.

Я вспомнил слова наложниц о Томаше — «он как глыба льда, с холодными глазами». А женщины всё-таки умеют порой ухватить суть и метко охарактеризовать мужика в двух словах. В бою он был именно таким. Я же обычно в бою, как в гиене огненной горел.

В голову закралось даже гаденькое подозрение, что этот нахал поддаётся мне. Но вспомнив перекошенное от ярости лицо Томаша, когда мне удавалось его достать, я успокоился. Он не стал бы мне поддаваться — слишком заманчиво было доказать своё превосходство, а значит, ошибку меча.

Я был хорош в бою, так же, как и он. Но этого было мало, я должен был стать намного лучше, иначе я не смогу подчинить его себе до конца никогда. А мне он был нужен, ведь не зря Триликий одарил его копьем. А моему мечу дал власть и над копьем Томаша, и над топором Фила. Мы должны будем в грядущей войне выступить одним фронтом.

Исход боя был очевиден, но Томаш не торопился. Красуясь, он со скучающим видом делал противнику легкие укольчики своим копьём.

Именно такими в фентезийных фильмах показывали высокородных остроухих эльфов, переполненных величием и достоинством в любых ситуациях. Точно коты, которые даже на лоток ходят с таким видом, будто повелевают, по меньшей мере, вселенной.

Я закатил глаза от этого слишком очевидного позёрства, надо бы Томашу как-то научиться делать это тоньше.

Опять дохнуло холодком, воздух слегка заискрился, точно наэлектризованная синтетика.

Я глянул глазами сокола и занервничал. Над делибашем сформировался тёмный сгусток, но на этот раз он не повис рядом с ним, а утонул в груди воина.

Делибаш на мгновение замер, лицо его скривила судорога, он сморгнул. Взгляд его изменился, но не затуманился, как было с противником Фила, а стал взглядом другого человека. В чертах появилась характерная резкость, жёсткость.

Я узнал его. Это был Рамир собственной персоной.

Но как во имя всех ликов Триликого он это проделал⁈ Шутка ли переместиться из одного тела в другое. Перехватить над ним полный контроль. Это вам уже не просто за верёвки дергать. Чужое сознание и разум подчинить, да ещё так играючи, многим ли в этом мире по силам?

Расслабившийся Томаш пропустил удар в челюсть, потом по пальцам.