Я проверил слежку за нами. На этот раз шпион был только один и на входи нас караулило два делибаша, вместо обычных четырех. То ли днем наши соглядатели ослабляли слежку, то ли в нас больше не чувствовали угрозы.

Я проделал со шпионом тот же трюк, что и ночью. Делибаш обмяк и улегся баиньки. Проспит часа два-три не меньше.

Хорошая у него работенка, я б от такой тоже не отказался.

По моему лбу скатилась испарина, в горле стало сухо, но магический резерв остался при мне.

Я поднялся и осушил кувшин с водой. Посмотрел на Томаша и Фила, они выжидающе наблюдали за мной. Я накрыл нас звуковым щитом и, говоря старался не шевелить губами.

— Можем говорить, — дал я сигнал своим. — Но тихо.

— Что ты опять творишь Эрик, какого ляда ты этому Рамиру бусину в вино сунул⁈ — тут же свистящим шепотом накинулся на меня Томаш.

— Да ладно бусину, за каким хреном ты спас этого гада⁈ — подхватил Фил.

— Так надо! Нет времени объяснять! — отмахнулся я, стараясь сэкономить время, я быстро перешел к сути. — Томаш, а твоё зеркальце ничего, кроме как связывать тебя с ненаглядной Лейлой не умеет?

— Эрик, ты совсем уже оборзел⁈ — еще больше взвинтился Томаш шепот его засвистел пуще прежнего. — Офигеть какое «ничего» — это зеркало нам уже несколько раз жизни спасло! Это родовые зеркала дома Крайкосов! Между прочим, семейная реликвия!

— Томаш не фони! — поморщился я, чувствуя, как удобный случай что-то узнать ускользает от нас. — Я не умоляю достоинства этих зеркал. Я просто спрашиваю, они работают исключительно, как средство связи?

— Ну да, — уже спокойней пожал плечами Томаш. — В нашей семье ими испокон веков так пользовались.

— У вас их всего два? — вопросы я задавал наобум, сам толком не понимая, что хочу узнать от Томаша.

— Нет, три, — с гордостью объявил Томаш. — Есть еще одно у родителей, но оно сломано и спрятано…

— А зачем прятать? — спросил я.

— Просто раньше, в век ворона таких зеркал было намного больше, — неохотно стал объяснять Томаш. — Изначально их использовали для шпионажа, и они как-то по-другому работали. То зеркало испорчено и может быть опасным…

— Та-ак, с этого момента поподробней, — потер я руки, чувствуя, что интуиция меня опять не подвела, и я иду по нужному следу.

— Я сильно не вдавался, — почесал в затылок Томаш. — Знаю, что из-за того, что их использовали для шпионажа, почти все зеркала были уничтожены во время войны.

— А что мешало изобрести новые? — не унимался я.

— Дом, который занимался изготовлением этих зеркал хранил искусство их создания в глубочайшей тайне. Этот дом был уничтожен, поэтому не осталось никого, кто бы знал секрет.

— Уничтожены прям все-все? Как тогда вашему дому удалось сохранить свои зеркала? — продолжал я допытываться, чувствуя, что разгадка близка.

Мной владело нетерпение. Времени оставалось мало, именно сейчас Рамир должен будет на эмоциях среагировать особенно показательно, потом он вполне вероятно затаится.

— Да, все-все до единого зеркала. Это было проверено тринадцатью братьями. Моему дому удалось сохранить свои зеркала, потому что мы их не использовали для шпионажа. Ну почти не использовали, кроме того, сломанного. Оно теперь не работает…

— А каким образом они позволяли шпионить? — наконец-то я подобрался к главному вопросу.

— Я понятия не имею, — пожал плечами Томаш.

— Тоже мне отличник, — разочаровано проворчал я.

— Зеркала в академии не проходили! — прорычал Томаш.

— Тили-тили, трали-вали это мы не проходили, это нам не задавали, парам-пам-пам, парам-пам-пам! — издеваясь, напел я.

Краска бросилась Томашу в лицо, он сжал кулаки и двинулся на меня.

— Я тебе сейчас покажу, что мы проходили! — угрожающе пообещал Томаш.

— Только после того, как я начищу тебе рожу, не обвиняй меня в воровстве!

Меня душила злоба от того, что единственная нормальная зацепка так бесславно оборвалась. Только потому, что кроме спеси в Томаши ни черта не было. И я был уже рад возможности размять кости и выпустить пар. Томаш давненько напрашивался. Сидеть в четырех стенах без возможности действовать было просто убийственно

— На твой вопрос могу ответить я, — вмешался Фил, тем самым откладывая разборки до лучших времен.

— Откуда тебе знать? — набычился на Фила Томаш.

— Я знаю от матери, — уверенно ответил Фил. — До того, как она родила Киру — она была куртизанка и состояла в ордене. Однажды я слышал, как она разговаривала с другой куртизанкой про искажение зеркальной оптики для наведения её на человека, чтобы установить за ним слежку.

— Откуда каким-то куртизанкам это знать! — презрительно поморщился Томаш. — У них нет зеркал!

— Я скажу больше, Томаш, они не просто знали, у них было такое зеркало, и они его настраивали для слежки за кем-то из служительниц смерти. Я при этом присутствовал и все отлично помню.

— Ты брешешь! — возмутился Томаш уже давно отбросив всякие предосторожности и бася во всю глотку. — Такого не может быть!

Я напрягся, всем своим естеством почувствовав опасность. Нет, опасность исходила не от Томаша. Прежде я бы отмахнулся от дурного предчувствия, но жизнь меня хорошо выучила.

— Тихо, — цыкнул я на разгорячившихся товарищей, Томаш открыл было рот, чтобы возразить, но я пресек его протест. — Всем заткнуться, — процедил я, не разжимая губ.

Я замер, прикрыл глаза и стал проверять периметр. И оказалось не зря. Матюгнулся в сердцах. К нашему убаюканному шпиону по всей видимости пришла пересменка. И обнаружила парня сладко спящим на посту.

Один делибаш пытался растолкать сослуживца, сердито пиная его ногами, но тот подниматься не желал, сладко бормоча что-то во сне. А вот со вторым дело обстояла хуже, он во все глаза глядел на нас. Услышать-то он, конечно, не мог. Но вот увидеть, как мы ходим беззвучно шевеля губами и размахивая руками, ему ничего не мешало. И судя по его учащенному пульсу и расширенным зрачкам, эта картина, мягко говоря, казалось ему подозрительной.

Усыпить их конечно труда бы не составило, но ведь они проснутся и обо всем доложат старшему, а тот в свою очередь Рамиру. Если их убить, то будет и того хуже, трупы обнаружат и о нашем деятельном участии догадаются.

Действовать нужно было быстро. Я снял с нас звуковой щит и громко захохотав похлопал Томаша по плечу.

— Все! Хорош разыгрывать немые сцены! Мы здесь скоро завоем со скуки.

— Ага, — поддержал меня Фил, — давайте лучше в картишки перекинемся. Надоело.

Мы сели за карты. Я, перебрасывая карты, следил за нашей слежкой. Смотрящий на нас делибаш отошел от решетки, и они стали тихо переговариваться друг с другом.

— Спит без задних ног гад! — ткнув носком сапога спящего делибаша, констатировал один.

— Это не похоже на Гаяза. Я давно с ним знаком, он знает, что такое долг.

— Думаешь его кто-то усыпил?

— Вполне возможно какая-нибудь наложница в отместку за равнодушие. Они сейчас совсем распоясались без султана. Строят нам глазки в надежде, что мы поможем им сбежать, — пожал плечами делибаш.

— Допустим, — покачал головой второй. — Что у тебя там с пленными?

— Сначала они вели себя странно, но потом оказалось, что просто придуряются. Сейчас сидят играют в карты. Ничего подозрительного в их поведении нет. Они не смогли бы добраться до Гаяза.

— Докладывать о случившемся старшему будем? — нервно щипнул себя за бороду делибаш.

— Тогда старший узнает, что мы покинули пост. И нас всех высекут и выкинут на улицу, это в лучшем случае. Если дело дойдет до великого визиря, долгих лет ему жизни, Рамира, то мы окажемся на крестах.

— Дело говоришь. Значит, будем молчать и ждать пока этот выспится.

Второй кивнул. Они снова вернулись к наблюдению за нами.

По-хорошему было бы залечь пока на дно и не отсвечивать. Но, если у Фила действительно получится переделать зеркало Томаша, то мы сможем подглядывать за Рамиром, а значит наконец-то узнаем, что за чертовщина здесь творится.